Mojo. Как его получить, как его сохранить и как вернуть, если вы его потеряли - Марк Рейтер Страница 7

Этот молодой парень – идеал моджо. То, что ему захотелось потратить свое время на эксперименты с крылом, чтобы сэкономить мне и время, и деньги, говорит о его положительном отношении к своей работе. Но не менее важно и то, что он радовался, как мальчишка, ее результату. Он не хотел скрывать своей радости, и весь мир должен был ее увидеть. Человек, который получает удовольствие от своего труда, даже теряя на этом какую-то часть своей прибыли, имеет огромное моджо. Он никогда не будет голодать.

Молодой механик совершенно естественно проявил свои чувства, но иногда бывает так, что при всем нашем положительном отношении к выполняемой работе мы не умеем показать его другим. Мы настолько поглощены делом, что уверены в способности любого прочесть то, что творится в наших сердцах и головах. Мы думаем, что наши добрые намерения очевидны и что их нельзя не понять.

Но вот что произошло с одним специалистом по имени Дерек, которого я повстречал несколько лет тому назад. Его только что назначили начальником производства, и он лез из кожи вон, чтобы вдохнуть новую жизнь в умирающее предприятие. Если бы он не смог изменить ситуацию, то предприятие бы закрыли, а всех рабочих уволили. Боссы Дерека не очень верили в успех, но смогли убедить его в том, что он сохранит за собой место, что бы ни произошло. «Сделай, что сможешь», – напутствовали они. За шесть месяцев работы на новом месте Дерек влюбился в жителей этого маленького городка, ему нравилось их дружелюбное отношение к чужаку. Помимо всего прочего, Дерек знал, как они дорожат работой на предприятии. Если ему не удастся вернуть завод к жизни, то семьям этих работяг придется несладко. Он трудился по 80 часов в неделю над спасением завода, но напряжение не спадало.

Я встретился с Дереком, когда он участвовал в руководимой мной программе по подготовке лидеров. Эта программа предусматривала всестороннее анкетирование непосредственных подчиненных и сослуживцев Дерека, включая и конфиденциальную информацию. Когда я просматривал эту информацию вместе с ним, то увидел, что Дерек неприятно удивлен. Оказалось, у него один из самых низких показателей в графе «уважительное отношение к людям» в компании.

«Никогда не поверил бы, что люди считают, будто я их не уважаю, – возмущался Дерек. – Я из кожи лезу вон, чтобы им помочь, и вот на тебе – благодарность!»

Когда он успокоился, мы вместе просмотрели комментарии к анкете, чтобы понять, в чем дело. Дерек так сильно хотел спасти завод, что перестал обращать внимание на свои отношения с людьми. Если в собственных глазах он был человеком, предпринимающим героические усилия, чтобы спасти завод, и требующим от себя и от других почти невозможного, то окружающие видели в нем вконец измотанного, злого, необъективного и недовольного человека. При малейшей ошибке Дерек мог накричать на подчиненного. Распоряжения отдавались лающим голосом, и он никогда не слушал людей, которых, как ему казалось, он полюбил. Анализируя свое повседневное поведение, Дерек понял разницу между тем, что он чувствовал к этим людям, и тем, что выражал в своем повседневном общении с ними.

«Так бывает, когда родители изо всех сил стараются, чтобы из ребенка что-нибудь вышло, а ребенку кажется, что родители просто самоутверждаются. Так и я, – говорил Дерек, – хотел им помочь, а выходило, что я издевался над ними. Получалась полная бессмыслица».

Дерек очень серьезно отнесся к результатам анкетирования и решил изменить свое отношение к людям. Он объявил всем, что осознал несоответствие между тем, что он чувствовал, и тем, что прорывалось наружу, и попросил дать ему еще один шанс.

Когда я вновь встретился с Дереком год спустя, его показатель «уважительное отношение к людям» значительно улучшился. На предприятии его начали рассматривать как источник мотивации, а не демотивации. Он сумел оттянуть время закрытия предприятия и стремился коренным образом изменить ситуацию. Теперь его воспринимали как «счастливого воина», а не «злого воина», ведущего битву за завод. В личном плане он стал ощущать внутреннюю легкость и отсутствие напряжения.

Именно это придает особую важность заключительной части нашего определения. Если деятельность предполагает участие в ней других людей, то нельзя быть уверенным, что наше личное восприятие самих себя и восприятие нас другими обязательно совпадут. Иногда придется что-то делать, чтобы наши эмоции были понятны другим людям. Причем на это может уйти больше сил, чем на основную деятельность.

Пол Херси учил нас тому, что при определении термина часто полезно поразмышлять о его антониме. Поэтому поговорим о противоположности моджо. Мне так и хочется дать следующее определение: это отрицательное отношение к тому, что вы делаете в данный момент, возникающее внутри вас и выплескивающееся наружу. Вот вам и определение ноджо! Все мы знакомы с людьми, которые не получают удовольствия от работы, теряются и не знают, как им строить карьеру. При этом им не стыдно признаваться в своих чувствах. Даже само звучание слова «ноджо» кажется им неким отрицанием.

Моджо и ноджо легко противопоставить друг другу, поэтому я позволил себе предложить следующую табличку.

На мой взгляд, нигде, кроме сферы обслуживания, разница между моджо и ноджо не бывает столь наглядной, особенно если два сотрудника делают одну и ту же работу в одно и то же время. Возьмем, например, авиацию. Уже 30 лет я путешествую по 185 дней в году. Только в компании American Airlines я налетал более 100 млн километров. Я общался с тысячами стюардесс и стюардов. Большинство из них – преданные делу профессионалы, стремящиеся как можно лучше обслужить пассажиров. Они демонстрируют моджо. Но есть и такие, кто старается нагрубить, всем видом показывая, что готов быть в любом другом месте, только не вами в самолете. Такие люди демонстрируют ноджо. Бортпроводники с моджо и с ноджо выполняют одну и ту же работу в одной и той же компании, за одну и ту же зарплату и обслуживают одних и тех же пассажиров. Тем не менее они являют собой полную противоположность.

Возьмем, к примеру, ресторан с его официантами и официантками. Там моджо проявляется еще более поучительным образом, чем на авиалиниях. Рестораны могут быть золочеными дворцами для наслаждения пищей, а могут быть дешевыми придорожными закусочными, поэтому в них можно встретить людей из разных социальных групп. Будучи клиентом, мы вступаем в некоторые личные отношения с официантом (иногда эти отношения минимальны, иногда их хватает с избытком, а иногда их ровно столько, сколько надо). В заключение таких отношений официант получает оценку в виде чаевых.

Сразу можно сказать, кому нравится обслуживать столики, а кто выполнял бы любую другую работу. Во Франции работа официанта пользуется почетом, а не рассматривается как последний шанс заработать деньги. В США официантами или официантками становятся, лишь когда не могут найти другой работы или когда это возможно совместить с другими занятиями. В таких культурных столицах, как Нью-Йорк или Лос-Анджелес, складывается впечатление, что каждый второй официант – это будущий актер, художник или писатель. В этом нет ничего плохого: люди должны как-то существовать, осваивая профессию, посещая бесконечные прослушивания или создавая свой первый роман.