Остров дальтоников - Оливер Сакс Страница 8

И снова внизу Тихий океан, на этот раз ночью – огромное темное пространство, временами отражающее луну. Остров Понпеи тоже погружен во тьму, но мы видим или, точнее, угадываем силуэты его гор, виднеющихся на фоне ночного неба. Самолет приземляется, мы выходим и сразу попадаем в горячие влажные объятия тропической ночи, пропитанной ароматом плюмерии. Это, я думаю, было первое ощущение, испытанное всеми одновременно – запах тропической ночи, дневные ароматы, ослабленные прохладным ночным ветерком, и только после этого мы видим над головой потрясающе широкий и белый навес Млечного Пути.

Проснувшись наутро, мы обнаруживаем то, что было скрыто от нас темнотой ночи, – мы видим, что Понпеи – это не плоский коралловый атолл, а торчащая из океана гора, пики которой отвесно поднимаются к небу, а вершины теряются в облаках. Крутые склоны покрыты густыми джунглями, прорезанными многочисленными быстрыми ручьями и водопадами. У подножия гор видны округлые, словно катящиеся, холмы; часть их возделана. Побережье окаймлено мангровыми зарослями и отделено от океана барьерным рифом. Надо сказать, что меня очаровали и атоллы – Джонстон, Маджуро и даже Кваджалейн, – но этот высокий вулканический остров, окутанный джунглями и облаками, был совершенно другим, был истинным раем для натуралиста.

Я испытал сильное искушение опоздать на самолет и задержаться здесь на месяц, на два, может быть, на год… или на всю оставшуюся жизнь. Сделав над собой нешуточное усилие и подавив это импульсивное желание, я присоединился к моим попутчикам и сел в самолет, вылетавший в Пингелап. Когда машина поднялась в воздух, весь остров открылся нам как на ладони. Описание Таити, данное Мелвиллом в «Ому», вполне могло относиться и к Понпеи:

«От великих центральных вершин… земля растекается во все стороны к морю ниспадающими зелеными кругами. Между кругами залегли широкие тенистые долины, напоминающие Темпе, омываемые многочисленными реками и ручьями и поросшие густым лесом… С моря на остров открывается поистине величественный вид. Мы видим необъятный массив самых разнообразных оттенков зеленого цвета – от прибрежных зарослей до горных вершин. Склоны непрестанно оживляются долинами, хребтами, узкими ущельями и каскадами водопадов. Над хребтами, то там, то здесь, возвышаются пики, отбрасывающие в долины свои темные тени, достигающие их дна. У начала долин на солнце сверкают низвергающиеся в них сверкающие на солнце водопады, словно вырывающиеся из чудесных зеленых беседок… Не будет преувеличением сказать, что на европейца, каким бы бесчувственным он ни был, который попадает в эти долины, неописуемый покой и несказанная красота ландшафта действуют с такой же силой, как явления, приходящие к нему во сне».

Пингелап – один из восьми крошечных атоллов, разбросанных по океану вблизи Понпеи. Когда-то все они были высокими вулканическими островами наподобие Понпеи, но, имея намного больший геологический возраст, они подверглись эрозии и за миллионы лет опустились вниз, скрывшись под водой и оставив на поверхности лишь кольца коралловых рифов, окружающих лагуны, и, таким образом, получилось, что общая площадь атоллов – Анта, Пакина, Нукуоро, Оролука, Капингамаранги, Мвоакила, Сапвуахфика и Пингелапа теперь составляет не более трех квадратных миль. Несмотря на то что атолл Пингелап находится дальше других от Понпеи (от острова его отделяют сто восемьдесят миль очень неспокойного моря), он был заселен первым и имеет самое многочисленное население – около семисот человек. Торговля между островами практически отсутствует, и сообщение между ними тоже небольшое: между островами курсирует, выполняя работу парома, теплоход «Микроглори», который перевозит между островами грузы и немногочисленных пассажиров, совершая рейсы (если позволяют ветры и волны) пять-шесть раз в год.

Так как следующий рейс «Микроглори» был запланирован только на следующий месяц, мы зафрахтовали небольшой винтовой самолет, принадлежащий Миссионерской тихоокеанской авиационной службе. Управлял самолетом бывший летчик гражданской авиации из Техаса, переселившийся на Понпеи. Мы едва поместились в самолете с нашим багажом, офтальмоскопом, диагностическими приборами, снаряжением для подводного плавания, фотографическим и регистрирующим оборудованием, а также всякими специальными приспособлениями для больных ахроматопсией: двумя сотнями пар солнцезащитных очков и козырьков, а также несколько меньшим числом детских очков.

Самолет, специально сконструированный для местных авиалиний, летел медленно, но двигатели гудели ровно и надежно. К тому же мы летели так низко, что могли разглядеть плывущие в море косяки тунцов. Через час показался атолл Мвоакил, а еще через час мы увидели три островка атолла Пингелап, образующих прерывистый гребень вокруг лагуны.

Пилот дважды облетел атолл, чтобы лучше его рассмотреть – на первый взгляд внизу не было ничего, кроме сплошного густого леса. Только с бреющего полета, с высоты двести футов, стали видны тропинки, пересекающиеся в лесу под разными углами, и низенькие домики, почти целиком спрятанные под листвой.

Внезапно поднялся ветер – до этого стоял абсолютный штиль, – начавший сильно раскачивать кокосовые пальмы и панданы. Когда мы садились на бетонированное поле аэродрома, построенного японцами полвека назад, сильный задний ветер едва не сдул нас с полосы. Пилот, стараясь удержать машину, пропустил начало посадочной полосы, и теперь возникла опасность просто слететь в море, выкатившись за полосу. Включив до предела главные тяги и с Божьей помощью, пилот сумел остановить самолет, развернув его буквально в шести дюймах от лагуны.

– Ребята, вы в порядке? – спросил он нас, а потом буркнул себе под нос: – Такой посадки у меня еще не было!

Кнут и Боб были бледны как мел; впрочем, и пилот выглядел не лучше. Видимо, они живо представили, как самолет погружается под воду, а они, задыхаясь, безуспешно стараются выбраться из кабины. Мною же овладело странное равнодушие, мне показалось, что это было бы даже забавно и романтично – погибнуть на рифах, но меня вдруг сильно затошнило. Но и в этой критической ситуации, когда самолет, визжа тормозами, остановился поперек посадочной полосы, мне показалось, что я слышу смех и радостные восклицания. Когда мы выбрались из самолета, все еще бледные от пережитого потрясения, из леса высыпали десятки детей. Размахивая цветами и банановыми листьями, они, смеясь, окружили нас. Взрослых я в первый момент не увидел и подумал, что Пингелап – это остров детей. В эти первые, бесконечно долгие моменты, глядя на выбегающих из леса детей, обнимавших друг друга, на роскошную тропическую растительность, я вдруг ощутил, как мною завладевает первобытная красота, человеческая и природная. Меня захлестнула волна любви – к детям, лесу, острову и всему миру; мне представилось, что я пребываю в раю, в какой-то волшебной реальности. Наконец-то я дома. Мне хотелось провести здесь остаток жизни. Я подумал, что ведь некоторые из этих детей могли быть моими.

– Какая красота! – восхищенно прошептал Кнут, стоявший рядом со мной, а потом добавил: – Посмотрите на этого ребенка… и на этого… и еще…

Я проследил за его взглядом и вдруг увидел то, что сначала ускользнуло от моего внимания. Среди толпы детей попадались группы мальчиков и девочек, щурившихся от яркого солнца и отводивших от него взгляды. У одного мальчика постарше на голову была накинута черная матерчатая накидка, закрывавшая глаза. Кнут сразу увидел их и узнал своих братьев, людей, не различающих цвета. Он увидел и узнал их моментально, стоило ему ступить на эту землю. Но и они тут же узнали его, когда он в солнцезащитных очках вышел из самолета.