Что такое Аргентина, или Логика абсурда - Оксана Чернявская Страница 8

Как-то, оттанцевав очень волнительную танду с одним из лучших танцоров, я вернулась за свой столик, и рядом сидевшая женщина представила меня своему сыну, молодому долговязому человеку, который сидел со скучающим видом и пил холодную газировку. Он приехал из штата Колорадо навестить маму, но та, фанатичная тангера, нашедшая новый смысл своей жизни, не могла пропустить милонгу даже в честь приезда сына и уговорила его пойти с ней. Я разговорилась с парнем, и он рассказал мне, что впервые видит, как танцуют танго, и что это его дебют на милонге, хоть он и весьма далек от танцев вообще.

– Ну, и как тебе это? – спросила его я. – Не хочется тоже попробовать?

– Нет, – улыбнулся он, но я продолжала приставать к нему, выпытывая его впечатления. Он мялся, но вскоре разоткровенничался: – Это все мне напоминает… какой-то культ… Женщины с закрытыми глазами, печальная музыка, пары, двигающиеся по кругу. И все повторяется снова. Мне даже не по себе. Я бы лучше на дискотеку, в ночной клуб…

«Танго тебя ждет… оно всегда ждет, когда ты к нему придешь или вернешься», – любят говорить те, для кого это не танец, а целая философия, стиль жизни, намекая на абсолютную неизбежность танго-напасти. По их глубокой убежденности танго приходит в жизнь не спрашивая, рано или поздно, после драм и трагедий или же в расцвете счастья; оно случается само по себе и, случившись раз, влечет за собой перемены.

Вот всего лишь несколько историй людей, таких разных по возрасту, национальности, профессии, образованию, социальному уровню и всему прочему, что отличает одного человека от другого. Общее у них только одно: в какой-то момент в их жизнь ворвалось танго, закружило под свою мелодию, изменив и жизнь, и их самих. К лучшему ли, к худшему… об этом можно спорить. Очевидно лишь одно: никто из них не мог предположить масштабность этих перемен.

Длинный ключ утонул в глубокой скважине чугунной двери с решеткой в вензелях и впустил меня в прохладный полумрак подъезда, такой желанный после жары и духоты улицы. Поднимаясь по лестнице, я услышала те же гаммы, доносящиеся из квартиры усердного студента музучилища, что провожали меня, когда уходила утром. Благодаря толстым стенам они звучали, слава богу, приглушенно, и все же подумалось: вот чего бы я пожелала своим врагам – не горя, не болезней, а соседа, терзающего их слух по нескольку часов в день.

Войдя к себе, я застала картину, достойную если не пера мастера кисти, то уж, по крайней мере, фотографии хорошего качества для Инстаграма. Роза и Анна-Мария сидели на бортике моей ванны на львиных лапах, опустив ноги в биде, наполненное до краев тихо журчащей водой. Они провели целый день на уроках и практиках по танго, ходили много пешком, и вот теперь их отекшие американские ступни, знакомые в большей степени с кроссовками и педалью автомобиля, чем с каблуками и булыжными улицами Буэнос-Айреса, блаженствовали в холодной воде, испуская пузырьки благодарности.

– Я рада, что вы поняли, как пользоваться этой диковинной сантехникой, – усмехнулась я.

– Вот это аргентинцы здорово придумали, отек с ног снимает в два счета! – заулыбались неискушенные американки. Так, к недлинному списку аргентинских изобретений и культурных наследий – а про танго до сих пор ведется тяжба с Уругваем за его исключительное «отцовство» – добавилось биде.

Поскольку у меня единственной была комната с большой ванной, а все остальные пользовались общим туалетом и душем на этаже, я оставляла ключ, когда уходила, чтобы женщины могли принять душ в более комфортных условиях.

Лицо Розы казалось странным – то ли опухло от слез, то ли отекло от жары и литров выпитой диетической кока-колы.

– Все в порядке? – спросила я, запрыгнув на кровать и вытянув тоже порядком распухшие и усталые ноги.

Анна-Мария с тревогой метнула взгляд на Розу, как бы давая понять, что не все.

– Ну, я пойду. Спасибо за ванночку для ног, – сказала она и выскользнула из моей комнаты.

Роза тоже вынула ноги из биде, вытерла их принесенным с собой полотенцем и присела ко мне на кровать.

– Ты где вчера была? На какой милонге?

– В Эль-Бесо. А вы?

– Ну, понятно, почему мы не пересеклись. Мы были в Каннинге. А потом… – Тут Роза опустила голову и хлюпнула носом, как пятиклассница.

– Что – потом? – поинтересовалась я из вежливости и подумала, что мой запланированный перед вечерней милонгой сон, видимо, не состоится.

Роза вздрогнула мясистыми плечами, усыпанными веснушками, и закрыла лицо руками. Так, все ясно, еще одна драма…

– Я с ним переспала, – еле слышно произнесла она.

– С кем?!

Давясь сдерживаемыми слезами, Роза поведала мне о своей ночи.

Она была на традиционной милонге, где по пятницам собирается много народу, негде присесть, а уж на танцполе только и можно, что обниматься, делая короткие и простые шаги. Опытные милонгеро, правда, умеют удивлять изысканными комбинациями, демонстрируя их на квадрате из четырех паркетных плит, но большинству это не удается, и отсюда многочисленные столкновения и даже танго-травмы: кому наступили на ногу, а кому высоко поднятым каблуком поцарапали всю икру. Роза, полная, грудастая и жопастая барышня тридцати с небольшим лет, танцевала хорошо и на удивление легко для своего веса. Но поскольку, в дополнение к внушительным размерам обоих своих «бюстов», она была еще и высокой, аргентинские тангеро просто тонули в ее объятиях и, побаиваясь показаться маленькими и смешными рядом с ней, не приглашали ее. Правда, были и те, кого сводили с ума ее габариты. В Аргентине такое не каждый день встретишь!

В ту ночь Роза танцевала редко, выпила уже несколько бутылочек минеральной воды и подумывала уходить с милонги. В душе неприятно копошился червячок зависти к Анне-Марии, которую приглашали танцевать часто и хорошие партнеры. Многие иностранцы, приехавшие на танго-паломничество, принимали Анну-Марию за местную – смуглая кожа, блестящие прямые черные волосы – и выискивали ее глазами, чтобы потанцевать с «настоящей аргентинкой», а потом похвастаться у себя в блоге. Обе женщины были ученицами Карлоса уже давно, и он научил их правильному объятию в танго, такому, после которого хочется танцевать с партнершами вновь и вновь; также он научил их технике «оси и баланса», чтобы не висеть на шее у мужчины, используя его как опору, а скользящими шагами, не поднимая ног, плавно переводить вес тела с одной ноги на другую, без рывков и подпрыгиваний следовать за партнером, быть легкой в ведении, слушать его. Все это делало танец с ними приятным – когда мужчине казалось, что у него все получается. Но сейчас, в этом зале, до отказа набитом аргентинцами и в таком же количестве туристами, все было сложнее, действовать приходилось интуитивно, и партнерш выбирали скорее по внешности, нежели по их способностям в танце. И рыжей конопатой Розе катастрофически не везло. Уже совсем было отчаявшись найти подходящего партнера, она случайно заметила смуглого парня с длинными волосами, завязанными в хвост. Он стоял у бара, потягивая что-то из стакана, и смотрел на Розу. Чтобы убедиться в этом, она даже бросила взгляд через плечо, – но нет, сзади была влюбленная парочка, которая держалась за руки, на них он явно не мог смотреть.