Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна - Дэйв Уорделл Страница 9

∗ ∗ ∗

Было уже семь часов вечера, когда мы сели в машину и поехали домой. Я испытывал огромное облегчение от того, что мне не придется ни с кем больше сегодня разговаривать. Если, конечно, не считать Джемму, детей и мою свекровь Вивьен, которая приехала к нам на несколько дней, чтобы позаботиться о детях, так как жена должна была в эти выходные ехать в Борнмут — город на берегу Ла-Манша — на семинар кинологов, чего с большой долей вероятности теперь не будет. Я был рад, что в это сложное время мать Джеммы будет с нами — это значит, можно уйти в себя, оставшись один на один со своими эмоциями. Мне было понятно, что я не смогу сейчас нормально общаться с дочерями — слишком уж я переживал, ожидая звонка от Роба.

Несмотря на это, когда он позвонил, сообщив, что «всё идет хорошо и Финн находится в стабильном состоянии», ожидаемого облегчения не наступило. Я не мог есть, говорить, успокоиться, отрешившись от своих мыслей. Как это можно объяснить? Даже не знаю. Роб заверил меня, что всю ночь рядом с Финном будет дежурить медсестра, но не разрешил приезжать в больницу. И это огорчало больше всего.

Это самая счастливая из несчастнейших собак в мире.

На следующий день я проснулся в шесть часов утра и долго лежал с открытыми глазами. Судя по часам, я проспал примерно четыре часа, но на самом деле гораздо меньше. Я ежеминутно переворачивался с боку на бок, вскакивал с постели в холодном поту, меня переполняло чувство вины за то, что я оставил Финна. Но сейчас уже наступила пора вставать. Оставив попытки заснуть, я потянулся за телефоном. Социальные сети, несмотря на все недостатки, могут излечить мою душу. Я знал, что последние новости о состоянии Финна появятся в Интернете гораздо раньше, чем Роб позвонит мне.

Обычно полицейским не рекомендуется иметь аккаунты в социальных сетях и читать оттуда новости. Это просто совет, который дают сотрудникам всех государственных организаций. Но к моменту описываемых событий я уже зарегистрировался в «Твиттере» и «Фейсбуке», где общался в основном со своими друзьями, коллегами и членами их семей, которых знал лично, а также с кинологами из Англии и со всего мира.

Я довольно серьезно отношусь к совету не размещать никакой информации в социальных сетях. Тем не менее, как уже было сказано ранее, коллеги общаются друг с другом, обмениваясь различной информацией, а именно короткими (конечно же, хорошо отредактированными) сообщениями о нашей работе, в которых ставятся специальные обозначения на манер счета футбольного матча, выражающими оценку произошедшего:

Финн — 1 (или 2, 3 и даже 5, как было в один памятный вечер), преступники — 0.

Я также регулярно пишу отдельные посты, главный герой которых, собственно, Финн. Я говорю о том, как хорошо пес выполняет свою работу, какой он смелый и добрый, и о том, как сильно я его люблю. Мои коллеги по отделу полиции хорошо знали его, так как он участвовал в расследовании огромного числа происшествий. Я часто получаю ироничные комментарии с просьбами дать Финну немного отдохнуть и уступить место другим полицейским и их питомцам. Но Финн, как и любая другая служебная собака с выдающимися способностями, также приобрел широкую популярность среди большого числа кинологов. Но я даже не представлял, насколько он знаменит.

Никогда мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным тому, что было в то утро: с разных концов света приходили письма со словами поддержки. Было удивительно и в то же время приятно осознавать, что столько людей озабочено состоянием здоровья моего любимого пса и желает ему выздоровления. Если бы жизнь Финна зависела только от того, насколько сильно мы его любим, он был бы самой здоровой собакой на свете.

Джемма встала, как только услышала, что ее мать ходит по дому: я не сомневался, что в ту ночь жена тоже плохо спала. Как обычно, она последовала своему распорядку дня, своим видом показывая, что она позаботится о том, чтобы девочки не были слишком сильно травмированы произошедшим. Это было важно нам обоим. Дети любят Финна так же сильно, как и мы: они вообще любят всех животных, живущих у нас дома. Когда несколько лет назад умер наш обожаемый Макс (наша первая собака), девочки были вне себя от горя. Даже теперь младшая дочь Индия всё еще плачет из-за него. Поэтому в условиях, когда один из нас (я) ожидал худшего, а другой (жена) надеялся на лучшее, было очень важно жить так, будто почти ничего не изменилось.

Нехотя мы занялись обычными делами. Пока я пытался справиться с хаосом в своей комнате наверху, Джемма позвонила своему начальнику и, сообщив, что не сможет сегодня выйти на работу, стала вместе со своей мамой собирать детей в школу. Я в любом случае мог лежать в кровати — после ночных смен в этом не было ничего необычного, — а поскольку по утрам мы никогда не включаем телевизор, можно было быть уверенным, что дети не узнают ничего такого, что мы хотели бы скрыть.

Может показаться, что мы слишком оберегаем детей от влияния всего негативного. Но так как мы с женой работаем в полиции, мы подходим к данному вопросу более серьезно, чем большинство людей: в нерабочее время не упоминаем о событиях, свидетелями которых мы являлись, и о людях, с которыми сталкивались, стараясь оберегать святость дома и делать его тихой гаванью. Мы не хотим, чтобы наши дети невольно подвергались влиянию жестоких вещей, происходящих в нашем обществе, пока они не станут взрослыми и не смогут анализировать это сами. Наши дочки знают только, что папочка и мамочка — а также Финн и, конечно, Жемчужина — ловят плохих людей.

Так как и я, и Джемма работаем посменно, дети достаточно самостоятельны для своего возраста и делают всё, что нужно, без особых капризов. Они также обедают в школе: иногда в период моего дежурства в школьной столовой Джемма сама готовит для них еду.

Меня расстраивало только одно обстоятельство: этот день при всем желании не будет похож на другие. Если дома мы можем оберегать их от нежелательных новостей, то в школе дело обстоит по-другому. Отправив Джейми, которая обычно добирается до места учебы в компании подруг, Джемма вместе с матерью взяли двух младших детей и пошли с ними в школу. Мы живем в маленьком городке, и поэтому новость о Финне была как в выпусках новостей, так и в социальных сетях, а значит, Джемма должна была поговорить с преподавателями, чтобы они не раскрывали детям правду.

Учительница Индии, приехавшая из Стивениджа, уже была в курсе произошедшего. Утирая слезы, жена объяснила женщине, что наша младшая дочь (ей было всего четыре года) думает, будто Финн поранился, наступив на колючки, и учительница пообещала, что сделает всё так, чтобы девочка случайно не узнала правду. Затем Джемма пошла к учительнице Тии, к этому времени слезы ручьями текли у нее по щекам. Она не могла перестать плакать, и когда нужный разговор был окончен, она не знала, сможет ли дойти домой, не разревевшись.

Ровно в 8:30 позвонил Роб. Он не стал тратить время на вопрос «как дела?», за что я был ему очень благодарен.