Один на стене. История человека, который не боится смерти - Алекс Хоннольд Страница 9

Я пролез маршрут еще раз четвертого сентября и весь следующий день провел в одиночестве внутри фургона, думая о маршруте. Я все еще испытывал внутреннее противоречие по этому поводу: хочу ли я действительно сделать это? Я уже запланировал восхождение с друзьями в Долине несколькими днями позднее, поэтому испытывал некоторое давление от мысли, что мне нужно закончить свое соло прежде, чем мы увидимся. В конечном счете я решил снова подняться к подножью Хав-Доум на следующий день. Я сказал себе, что могу просто спуститься обратно, если не буду готов психологически. Я неоднократно поступал так или даже уже начинал лезть, а затем спускался обратно. В 2006 году на Royal Arches Terrace – длинном, но технически простом маршруте в Долине – я пролез питч до лежачки, но понял, что в мыслях я где-то далеко. Поэтому спустился вниз лазаньем, прошелся к дороге и выехал из Йосемити автостопом. Сезон был окончен.

В этот раз я знал, что, как только поднимусь к подножию Хав-Доум, назад дороги не будет.

Я не хотел создавать много шума вокруг своего плана, поэтому рассказал о нем только двум людям – Брэду и Крису Вайднеру. Брэд сказал: «Какого черта?», но потом: «Хорошо, будь осторожен. Напиши мне, когда закончишь». Он был настоящим другом.

Крис попытался отговорить меня.

– Чувак, это безумие, – сказал он, – тебе нужно отработать все до мелочей, прежде чем пытаться лезть это соло.

– Нет, – ответил я, – хочу, чтобы это было экстремально.

– Ты с ума сошел?..

Когда я оглядываюсь на те события, то может показаться, что я вел себя легкомысленно или высокомерно. Это не так. Я просто не хотел создавать какую-то особенную атмосферу, особенно если я решу сойти с маршрута. Это дурной тон – хвастаться прохождением перед тем, как ты его сделал. К тому же я не хотел, чтобы мои лучшие друзья волновались, тогда я бы и сам начал беспокоиться. Думаю, я просто хотел убедить их: «Ребята, я справлюсь. Со мной все будет хорошо».

Была и другая причина. Несмотря на то что я всегда предпочитаю методичную подготовку, я начал думать, что отработал все движения на Moonlight Buttress настолько основательно, что фактически лишил прохождение того самого вызова, его истинной сложности. Хав-Доум настолько крупнее, чем Moonlight, что обсасывать все эти движения я мог бы вечно. Я решил подниматься на стену, не затягивая подготовку. Вот что я имел в виду под фразой «чтобы это было экстремально».

Глядя на то, как все обернулось, наверное, вышло действительно экстремально.

В сентябре в Долине все еще довольно жарко. Это, как правило, означает, что не будет много лазающих – на что я и надеялся. Так как стена смотрит на северо-запад, в сентябре она весь день находится в тени, поэтому я смогу подниматься, не сильно потея и не теряя драгоценную влагу. Потные руки и гладкая поверхность скалы – опасное сочетание независимо от того, как часто вы пользуетесь магнезией. Обезвоживание не только высасывает ваши силы, но и затуманивает мышление.

Итак, 6 сентября я снова очутился у подножия скалы. Я взял с собой намного меньше вещей, чем когда был здесь два дня назад с Брэдом, поэтому подход к стене занял меньше времени. Всю дорогу я ощущал, как стена нависает надо мной. Я старался не думать об этом много. Было ясное и солнечное утро. Отдыхая у подножия стены, я чувствовал себя полностью отделенным от остальной части Долины, тонущей в солнечных лучах. Я надеялся, что вся стена будет полностью в моем распоряжении. На протяжении следующих нескольких часов я останусь один на стене, играя в игру с высокими ставками.

Лезть фри-соло мимо людей, которые поднимаются с веревками, не доставляет мне особых хлопот – я делал это раньше, смог бы и на сей раз. Однако встреча с другими на стене, особенно если они начинают скептично комментировать восхождение без страховки, может вызвать неловкое состояние. Это может повлиять на абсолютную степень концентрации, которая нужна, чтобы справиться с большим фри-соло. Перед таким восхождением мне нужно действительно хорошо подготовиться психологически. Как только я отрываюсь от земли, я полностью сосредоточен на том, что делаю. Я собираюсь сделать это. Сейчас это самый важный момент в моей жизни. Это не то состояние, которым я могу поделиться со случайным встречным незнакомцем.

Я был одет только в шорты и футболку с длинными рукавами. На ногах скальные туфли Miura, за спиной свисает мешочек для магнезии, но нет ни страховочной системы, ни единого карабина. В один карман я положил несколько энергетических батончиков – мой любимый перекус на мультипитчах, а также заполнил водой складную флягу литра на три и положил ее в другой карман. Она порядком оттягивала мои шорты, но я знал, что маршрут займет у меня несколько часов, и не хотел лезть самые сложные верхние питчи с пересохшим горлом. О том, чтобы взять рюкзак, не могло быть и речи. Отчасти из-за каминов (вертикальная трещина разной ширины, куда помещается все тело скалолаза. – Ред.) в середине маршрута (лезть через камин с рюкзаком практически невозможно), но в основном из-за того, что прохождение намечалось довольно тяжелое и я не хотел тащить на себе лишний вес.

В конце концов мне больше ничего не оставалось делать, кроме как прекратить прокрастинировать и начать лезть. Я начал подниматься на первый питч.

* * *

В течение многих лет йосемитские первопроходцы были для меня своего рода героями. Ребята из золотого века 1960-х – Ройал Роббинс, Уоррен Хардинг, Ивон Чуинард, Том Фрост, Чак Пратт – были исторически слишком далеки от меня, чтобы оценивать их вклад, хотя я и читал истории о незабываемых выходках этих парней. Стоун-мастеры («мастера камня» дословно; в более широком понимании – мастера скал. – Ред.) поколения 1970–1980-х – вот те, кем я больше всего восхищался. Джон Лонг, Джим Бридвелл, Билли Вестбей, Тобин Соренсон и другие ребята. Особенно Джон Бахар и Питер Крофт – и их фри-соло и лазанье в свободном стиле на наивысшем уровне. Еще Линн Хилл – первая скалолазка, которая в 1993 году прошла маршрут Нос на Эль-Капитан полностью свободным лазаньем. До нее этого не мог сделать никто, даже из мужчин. Год спустя она пролезла этот маршрут за день. Эти два достижения по сей день остаются одними из самых громких в Долине. Я был также очарован Джоном Ябо (Яблонски), о котором рассказывали много диких, безумных историй – о том, как он упал с фри-соло и успел ухватиться за ветку дерева, о его восхождении полностью обнаженным на North Overhang, о том, как он лез с веревкой, сорвался и пролетел более 30 метров, чудом повиснув на страховке. Ябо, вероятно, был измученной душой, потому что в начале 1990-х он совершил самоубийство.

Многие из стоун-мастеров принимали наркотики. Некоторые из них даже хвастались серьезными восхождениями в Йосемити под ЛСД во время трипов. Их стиль являлся частью движения контркультуры тех дней, но я не мог отнести себя к ней. Я никогда не принимал наркотики и, хотя пробовал алкоголь, никогда не был пьян. Я даже не пью кофе. Я выпил как-то маленькую чашку – это было как будто выпил аккумуляторную кислоту. Все следующее утро я просидел в туалете. Однажды я вдохнул аромат виски и подумал, что вполне могу чистить раковину этой штукой. Это не какой-то нравственный протест – наркотики, алкоголь и кофе просто не привлекают меня.