Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни - Павел Черкашин Страница 9

В комнате повисла неловкая пауза. На столе лежала стопка чистых листов. Рядом в стакане стояли карандаши и ручки. Димыч не двигался, вжимаясь глубже в неудобный стул и ожидая реакции собеседника. Тот смотрел на него поверх очков сверлящим взглядом и, кажется, о чем-то размышлял. Потом он вышел из оцепенения и вздохнул. Посмотрел в резюме, лежащее на его столе.

– Молодой человек. Дмитрий. Если у вас была возможность ознакомиться с профилем деятельности нашей компании перед приходом сюда, то вы наверняка заметили, что мы далеки от разработки стиральных машин. Вот уже десять лет наша компания занимаемся разработкой программ для ведения бухгалтерского и финансового учета…

– Да, конечно, я видел, но…

– Дайте мне закончить. И она преуспевает в этом! Мы гордимся тем, что являемся лидерами рынка. Мы используем самые современные технологические достижения, однако всегда держимся в рамках традиционной науки. Бухгалтерский учет, открою вам большой секрет, не признает шаманства и размытых нечеткостей. Там, где возникают нечеткости, правит бал Уголовный кодекс, знаете ли.

– Я…

– Я вас не перебивал. И вы извольте уважительно относиться к моему мнению.

– Да, конечно.

– Так вот, насколько я понимаю, в сфере экономики и управления финансами у вас не было опыта работы? В резюме об этом нет, к сожалению, ничего.

– Вы правы, да. Непосредственно программ для бухгалтерского учета я не писал. Однако уверен, что опыт моих исследований может быть легко применим и в сфере финансового планирования и анализа. В США сейчас наблюдается большой подъем в области оптимизации ценовых стратегий, анализа финансовых рынков…

– Американцы славятся своей расплывчатой бухгалтерией. Я тоже за новостями слежу. Директор «Энрона» [12] вон на двадцать четыре года загремел за такую оптимизацию.

– Вы не понимаете…

– В общем, так, молодой человек. Вы – талантливый и амбициозный специалист. Вас, очевидно, ждет большое будущее. Было бы обидно закапывать столь мощный научный потенциал в рутинную работу по тестированию модулей системы бухгалтерского учета. Искренне желаю вам удачи по поиску работы в другом месте.

– Понимаю. Это у вас заготовка такая. Могли бы просто сказать: «Вы нам не подходите, до свидания!».

– Зря вы так. Давайте пропуск, я подпишу… Я работаю в отделе кадров свыше двадцати лет и вижу людей с большим потенциалом. Поверьте, я далеко не всем так говорю. Кто знает, может быть, вы откроете свою компанию и добьетесь неимоверных успехов, тогда я приду к вам устраиваться на работу и буду находить для вас лучших специалистов по нечеткой логике. А сейчас я работаю здесь и ищу специалистов узкого профиля для этой компании. Сюда, пожалуйста… Удачи вам. И позовите следующего.

Димыч вышел на улицу, щурясь от яркого, но холодного осеннего солнца. Навстречу ему со скамейки поднялся Санчес, разминая затекшие от долгого ожидания ноги. Друзья стояли, молча глядя на проезжающие машины.

– Ну чего?

– Послал…

– И меня тоже…

– Хитрый дядька. Подковыристый. Рассказываешь ему, а ощущение такое, будто он по-деловому отвертку взял, крышку с твоего системного блока снял и копается внутри, рассматривает – какая у тебя там мама, сколько памяти и так далее…

– Да, точно. А он тебя просто послал или в конце завернул что-нибудь типа «Я такое каждому пацаку не говорю… Только, мол, тебе».

– Да, было дело! Мол, не закапывайте свой талант в нашу скучную работу. Поищите другую.

– Видно, он всем это втирает. Вот, блин, жучила какой!

– …

– Знаешь, что мне в голову сейчас пришло?

– Что?

– Если бы у нас был суперкрутой бизнес и в офисе сто программистов сидели бы, то я бы этого Сергея Ивановича взял на работу! Чтобы он всех насквозь видел и контролировал.

– Думаешь? Не уверен. Я бы не взял. Я бы лучше приглашал на работу только самых умных и столько бы денег им платил, чтобы вообще не нужен был такой жук-надзиратель. Вот что я думаю.

– Ага. Поэтому у тебя и нет суперкрутого бизнеса. И даже на бигмачку вряд ли наберем. А жрать ведь охота…

При трении разнородных физических тел друг о друга они заряжаются равными по абсолютной величине, но различными по знаку электрическими зарядами.

– Что ты так смотришь на меня, брат?

– Знаешь, когда я лежал без сознания, у меня возникло ощущение, что я умею читать мысли людей. Даже не читать – видеть! Мысли казались осязаемыми, хоть и запутанными. Как клубки ниток. Только живые, ко всему прочему…

– А сейчас можешь их видеть?

– А сейчас не могу. Когда только очнулся – вроде мог. А сейчас уходит это чувство, мир все больше становится плоским и серым. Наверное, это был сон. Обидно, да?

– Может, тебе йогой заняться, медитацией? Глядишь, вернется сила. Не так много людей выбирается оттуда, где ты любезно погостил. Может, тебе правда там что-то подарили на прощанье? Видеть сквозь стены или, там, паутиной плеваться… Попробуй.

– Издеваешься… Я же серьезно.

– Я тоже серьезен как никогда раньше… Вставай, хватит валяться. Я тебе должен что-то показать.

– Что ты придумал опять?

– Давай, цигель-цигель. По дороге расскажу.

Они ехали около получаса по запруженной мотоциклами и машинами трассе, потом свернули в переулок и остановились около трехэтажного узкого офисного здания из серого бетона. Весь первый этаж оказался пустым холлом, заваленным каким-то барахлом: в углу угадывались массивные красные контуры двух надувных моторных лодок со спущенными сморщенными бортами, дальше, за кучей полиэтиленовых свертков, под лестницей, ведущей на второй этаж, темнело жерло старинной чугунной пушки, подъеденное вековой коррозией.

Подтянутый здоровый Костя почти взбежал по крутой лестнице на второй этаж. Санчес еле успевал за ним. После нескольких недель, проведенных в постели, эта прогулка давалась ему с большим трудом. Брат так и не объяснил толком, что они здесь делают. Сказал, что второй и третий этажи в этом здании арендует туристическая компания, которая принадлежит его старому товарищу.

На втором этаже было душно, под потолком лениво вращался вентилятор. За стеклянной стеной, отделявшей лестницу от основной территории, стоял десяток столов с компьютерами, из-за мониторов поблескивали любопытные глаза молоденьких индонезиек. Звонили телефоны. На стене Санчес увидел огромную карту мира и карту России, рядом висели многочисленные вымпелы и сувенирные календари. В комнате было всего два европейца. Первый из них, худой высокий мужчина, вынул из-под стола длинные ноги и неожиданно стал похож на почти двухметровую каланчу. Он сутулился так сильно, словно опасался зацепить головой высокий потолок. На фоне низеньких индонезийцев этот персонаж смотрелся весьма комично. Второй человек сидел в дальнем углу у окна, выходящего во внутренний двор. На столе перед ним стояло сразу два монитора. Щуплый и бледный молодой человек был одет в пеструю гавайскую рубашку, в стеклах очков отражался свет экранов. Он единственный не поднял голову от своей работы, чтобы поглазеть на вошедших гостей. «Наверняка айтишник», – мгновенно предположил Санчес.