Сильнее смерти - Джон Голсуорси Страница 34

- Густав еще спит. Я решил сначала повидаться с вами. Можем мы поговорить?

Поколебавшись секунду, Джип сняла садовые перчатки.

- Здесь? Или в гостиной?

- Если можно, в гостиной.

Чуть-чуть обеспокоенная, она пошла вперед и села в гостиной так, чтобы видеть Бетти и ребенка. Росек стоял, не произнося ни слова. Она невольно залюбовалась четким рисунком его чувственного рта, его безупречной элегантностью.

- О чем же вы хотите говорить?

- Боюсь, что о скверном деле. Что-то надо предпринять немедленно. Я пытался все это уладить, но они не хотят ждать. Они даже угрожают продать дом с молотка.

Джип воскликнула, возмущенная:

- Здесь почти все принадлежит мне!

Росек покачал головой.

- Договор на аренду дома составлен на его имя - вы только его жена. Кредиторы могут сделать это, уверяю вас. И я не в состоянии больше помогать ему - по крайней мере сейчас.

- Разумеется, нет! Вам не надо было вообще ему помогать. Я терпеть не могу... Сколько он всего должен?

- Около тысячи трехсот фунтов. Правда, это не так уж много. Но тут есть еще одно...

- Худшее?

Росек кивнул и продолжал:

- Вы опять подумаете, что я хочу извлечь какую-то выгоду для себя. Я не могу допустить, чтобы вы на этот раз так подумали.

Джип сделала нетерпеливое движение.

- Я не буду так думать. Пожалуйста, расскажите мне.

- Есть такой человек, по фамилии Уэгг, владелец похоронного бюро. Он отец одной девушки, которую вы знаете...

- Дафны Уинг?

- Да. Она ждет ребенка. Родители заставили ее все рассказать. Это означает, что ее контракты будут расторгнуты, и, конечно, со всеми последствиями.

Джип медленно проговорила:

- Пожалуйста, скажите: что может сделать этот мистер... мистер Уэгг?

- У него бешеный характер, а в бешенстве человек его круга опасен. Наверное, он захочет массу денег - ну, возможно, и крови тоже.

Он наклонился к ней и очень тихо сказал:

- Джип, год тому назад я говорил вам об этом. Вы тогда не поверили мне. Я сказал вам, что люблю вас. Теперь я люблю вас еще сильнее, во сто раз сильнее!.. Не вставайте! Я поднимусь к Густаву.

Он повернулся, и Джип решила, что он действительно уходит; но он остановился, едва перешагнув через порог балконной двери. Выражение его лица говорило о таком мучительном желании, что на минуту ей стало его жалко. Должно быть, Росек понял это - он внезапно обнял ее и попытался поцеловать в губы, но она отшатнулась, и он коснулся губами только ее шеи. Отпустив ее так же внезапно, он наклонил голову и вышел.

Джип вытерла ладонью след его поцелуя и, ошеломленная, подумала: "Что я сделала, чтобы со много смели так обращаться? Что я сделала?" Гнев против всех мужчин вспыхнул в ней. Подойдя к письменному столику, она достала адресную книгу и стала искать. А, вот - Уэгг, Френклэнд-стрит, Фулхэм. Сняв со спинки стула свою сумочку, она положила туда чековую книжку. Потом, стараясь ступать как можно бесшумнее, проскользнула через переднюю, взяла зонтик и выбежала на улицу.

Она поспешно шла в сторону Бэйкер-стрит. Заметив, что оставила дома перчатки, она завернула в первый попавшийся магазин, чтобы купить себе пару. Выбирая перчатки, она на время забыла о том, что пережила несколько минут назад. Но на улице ее сердце снова наполнилось горечью. А день был такой чудесный: яркое солнце, голубое небо, ослепительно-белые облака; с империала автобуса она видела этот день во всем его сиянии. Ей вспомнился господин, который поцеловал ее в плечо на первом) ее балу. А теперь - еще это. Несмотря на бушевавший в ней гнев, она невольно почувствовала сострадание к этой девушке, глупенькой леденцовой девушке, жизнь которой искалечил ее муж. В Фулхэме Джип сошла на первом перекрестке и направилась пешком по довольно широкой улице с узкими серыми домами по обеим сторонам. Наконец она добралась до нужного ей дома. Когда она поднялась по только что вымытой лестнице, ей вдруг захотелось повернуться и убежать. Зачем, собственно, она пришла сюда?

Дверь ей открыла неряшливо одетая прислуга. Баранина! Запах баранины точно так, как говорила ей девушка!

- Мисс... мисс Дафна Уинг дома?

- Да. Мисс Дэйзи дома. Вы хотите видеть ее? Как доложить о вас?

И, открыв первую из двух дверей, окрашенных коричневой краской, она добавила:

- Присядьте. Я схожу за ней.

Войдя в комнату, Джип постаралась преодолеть внезапную слабость и ощущение тошноты. Стол, на который она оперлась рукой, был покрыт красной байкой - должно быть, чтобы он не пропитался бараньим жиром. В буфете красного дерева красовались судок для уксуса и масла и зеленое блюдо с румяными яблоками. Перед камином стоял экран в бамбуковой раме, расписанный белыми и желтыми маргаритками, а на каминной доске - пучок крашеного ковыля бледно-розового цвета. Стулья были обиты красным сафьяном, занавеси красно-коричневые, а стены - зеленые, и на них были развешаны гравюры Лэндсира {Лэндсир Э. Г. (1802-1873) - английский художник.}. Этот контраст зеленого и красного еще больше угнетал ее. Но вдруг глаза ее заблестели: она увидела на каминной полке маленькую фарфоровую вазу темно-синего цвета, стоявшую на черной подставке. Ваза была пуста. В этой комнате, куда все больше вторгался запах баранины, ваза казалась предметом из другого мира. Дафна Уинг, а не Дейзи Уэгг - вот кто, наверное, ее поставил здесь, и это растрогало Джип: ваза показалась ей эмблемой растоптанной красоты, всего того, что эта девушка пыталась выразить в ее саду около года тому назад. Восточный фарфор, такой тонкий и красивый! Удивительно еще, как родители позволили осквернить комнату, поставив сюда такую вещь!

Она услышала вздох и обернулась. Девушка стояла спиной к двери с побледневшим, испуганным лицом. Джип подумала: "Она очень страдает". И протянула ей руку.

Дафна Уинг сказала, задыхаясь:

- О миссис Фьорсен!

Она поцеловала протянутую руку Джип. Новая перчатка стала влажной от слез. Потом девушка отошла к двери. Джип снова захлестнула волна ярости против мужчин; она почувствовала сострадание к этой девушке - ведь бедняжке вскоре суждено пройти через те муки, которые совсем недавно вытерпела она сама.

- Ничего, ничего, - сказала она ласково. - Вот только - что можно было бы сделать?

Дафна Уинг закрыла руками бледное лицо и зарыдала - так тихо и в то же время так горько, что Джип стоило огромного труда сдержать слезы. То было искреннее отчаяние человеческого существа, у которого отняли надежду, и силу, и главное - любовь; такие рыдания может вызвать у страдающего человека только дружеское участие. Джип овладел неистовый гнев против Фьорсена, который сделал из этой девушки забаву для себя, а потом вышвырнул ее вон. Ей казалось, что она видит, как он гонит ее прочь потому, что она надоела ему; гонит, выкрикивая вслед злые слова, оставляя одну переживать последствия своего безрассудного увлечения. Джип робко погладила вздрагивающее плечо девушки. Дафна Уинг проговорила прерывающимся голосом: