Рука - Юз Алешковский Страница 6

Сам раздухарился, голос дрожит, волчьи глазки сверкают, ирисует, рисует, как ниспадет лет через десять-двенадцать коммунизм полный навсю Россию, как машины возьмут на себя весь крестьянский труд, и сравняетсядеревня с городом, а сами крестьяне, сытые и ученые, в белых рубашках и черныхбрючках сидеть будут в диспетчерских и, кнопки нажимая, руководить нарасстоянии фермами, элеваторами, стадами, утками, гусями и рыбой. «А ты,Шибанов, сгниешь в той земле, которую не пожелал по злобности характера иреакционности души видеть цветущеколхозной. Сгниешь, и ничего такогопрекрасного не застанешь! Не увидишь ты человека, свободного от тяжкого грузасобственности и кулацкой хозяйственной суеты. Вот как! Не увидишь!» «Этого иты, зверюга, не увидишь! – говорит батя мой. И картинку я тебе, еслижелаешь, другую нарисую».

«Ну, ну! Рисуй, давай, а мы послушаем!» – засмеялся вашпапа, гражданин Гуров, и предсказал мой батя перед смертью своей все почти стакой точностью, что потом когда сбывались каждый раз его предсказания, ужасчувствовал я и восторг: как в землю глядел Иван Абрамыч! Вы можете, гражданинГуров, ухмыляться, сколько вам вздумается. Понятьев с подручными тожеухмылялись тогда, а вышло все правильно. Мужика золотого и умного разорила иперевела советская власть, а вшивоту и остатки настоящих крестьян стала давить так,как никогда в истории ни на одних рабов никто не давил.

В общем, нечего мне перечислять отцовские догадки. Просек онглавное: логику распада крестьянской души, закабаленной и лишенной права наземлю и на личное творчество на родной земле в родстве с различной скотиной…Все предсказал Иван Абрамыч. И то, что платить будут мужикам, как рабам, самуюмалость, только чтобы не подохли, трудодень то есть предсказал, и то, чтопаспорта отнимут и сниматься с места под страхом смертной казни запретят, исмерть ремесел, и оскудение земли, и постепенную отвычку паразитских городов отмяса, масла и рыбки, и даже то, что колбасу делать будут чуть ли не из говна наваших мясокомбинатах, гражданин Гуров, тоже предсказал мой батя. Не забыл и пропшеничку. В одном ошибся, однако. Покупаем ее за золотишко не у Германии, а уАмерики. Дела это не меняет. Ну и гоготали тогда чекисты, и верили, очевидно,что перед ними кровавый враг и безумец.

«И еще я вам нарисую вот что, – сказал батя. –Бесы вы, и сами себя передушите, а отродье ваше сатанинское по свету пойдет.Господи, прости их! Не ведают, что творят, паразиты!»

Отвечаю, гражданин Гуров на ваш вопрос: я не видел, ктострелял в батю моего, ваш отец или другая косорылина, не видел. И врать нестану. Но я уверен был всегда, всегда был уверен, что – он. Кому еще,по-вашему, доверил бы он такую честь: взять на мушку вожака одинскихреакционеров? Никому. А насчет доказательств этого не беспокойтесь. Они будут.Найдем. Иными словами, доказательства есть…

Не видел я, кто стрелял в батю моего, Ивана Абрамыча, ивыстрелов не слышал, потому что в шоке находился. Не устояла на ногах ребячьядушонка. Я даже думаю, Что работает временами у нашей психики механизмспасительной отключки от безумных мгновений жизни… В шоке я был, и прочухался,когда припекло как следует бочину. Избенка наша родная горела, с пола занялась,керосинчика, очевидно, чекисты плеснули, огонь уже образа лизал, а бати моего впламени не было видно… Только не делайте вид, что не помните того пожара,гражданин Гуров… Конечно, если б не зима, не сидели бы мы сейчас напротив другдруга и не превращались бы вы в серый труп на моих глазах…

Высадил я башкой, правда, не помню как, окошко, а уж изсугроба вы меня вытащили, гражданин Гуров, вы! .. Ну, что? Узнали? Опознали?Вспомнили? .. Открывай глотку, падла, открывай, подыхать тебе еще рано, глотайконьяк, сволочь, да зубами не стучи, хрусталь раскусишь, глотай, ты у меня ещепожиеешь, гнида, пей, говорю! Вот так-то оно лучше… Приятно, гражданин Гуров, кжизни возвращаться, ответьте, положа руку на спасенное мной от разрывасердце?.. Ах, вам не хочется жить! Но мне тоже тогда не хотелось, причемнастолько, что если б не повязали меня по рукам, по ногам красные дьяволята, ябы сиганул обратно в огонь и сгорел бы до уголька рядом с батей ИваномАбрамовичем… Но вы повязали меня и посадили верхом на обледенелую колоду, набревно, рядом с моими уцелевшими от пуль погодками…

Прошу немного пошевелить мозгами, прошу возвратиться в тотдень. Итак: все взрослые перестреляны до единого, даже параличный дед Шошин ислепая бабка Беляиха. Свидетелей зверства кровавого нету, кроме нас, пацанов.Черные ямы в снегу, пар и дым от них валит, все что от Одинки осталось, и ниодна душа на белом свете не знает об этом. Большие друзья Советского Союза наЗападе сладкие сопли слизывают с губ от умиления перед совершаемой Сталинымисторической перестройки социальных отношений в деревне, шобла поэтов,писателей, художников, композиторов, скульпторов уже вгрызается крысиными зубамив золотую жилу колхозной тематики, и никто, никто не ведает, что задолго доГерники, до Лидице, до Хатыни чернеют в снегу спаленные избы Одинки, десяток,сотен Одинок, а хозяева-крестьяне мертвые, люди убитые в штабель свалены иволки оголодавшие вольно и безнаказанно жрут их трупы воровскими ночами…Прошу извинения за лирику. Итак: все кончено. Мороз двадцать пять градусов. Наобледенелой колоде сидит верхом уцелевшая в бойне пацанва и вы… Да! Да! Да! Вы,гражданин Гуров, сечете нас, как вражьих выродков, плетьми со своимидьяволятами и велите петь: Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…

Включите, пожалуйста, телевизор… Благодарю… А во вам и«Интернационал». Зарапортоеался и совершенно забыл, что мои коллеги, как,впрочем, весь советский народ и передо вое человечество, празднуют столетие содня рождения великог человеколюба, друга детей, рыцаря революции, железногоФеликса Эдмундовича Дзержинского… Жаль, что мы с вами не успели послушать моегоминистра Андропова. Зато послушайте ваш бывший гимн, который Вы вбивали силкомв наши ребячьи глотки, послушайте, освежите память и выключите потом к чертовойматери ящик. Я не желаю присутствовать на торжественном концерте в честьстолетия со дня рождения хитрого, якобы одухотворенного и сентиментальногопалача.

Да-а! Действительно выдающийся был палач. Палач нового типа.А ведь рожа до чего дьявольская! Чистый асмодей. И не случайно, конечно, этопоразительное внешнее сходство с сатаною, с чертилой, каким изображают его насцене, на карикатурах и во всяких легкомысленных безделушках… РябовПритарань-на нам чего-нибудь вкусненького!

Не случайно сходство ФЭДа с асмодеем, не случайно. Приятно,что вы согласились со мной, гражданин Гуров, хотя ваши оговорки насчетзакономерности временного забвения старой, традиционной морали в переломныймомент человеческой истории и необходимости огромного количества жертв прикровавой борьбе нового. со старым для меня неприемлемы. Если бы выдогадывались, сколько раз слышал я эти неумные стандартные аргументы, вы бы,уверен, не стали их выдавать. Я, между прочим, в полном одиночестве,самостоятельно, без помощи литературы по философии и этике, допер допсихологической подоплеки подобной аргументации. Она чрезвычайно проста. Вотона: Зло непременно должно выдавать себя за Добро, иначе существование Зла,противное основанию человеческой природы, возмущает Дух общества, и оно травитсилы зла, как бешеных собак… Да, вы правы. Случается это, к сожалению, нечасто. И как раз потому, что Зло рядится в Добро, потому что оно почтинеопознаваемо, и с откроеенной, со страстной, пьяной, безумной даже временамижестокостью обрушивает Карающий меч на якобы врагов Идеалов Добра, вбивая вголовы исполнителей лукавейшую из философий философию оправдания средств целью,породившую кровавую логику красного террора.