Незабытые чувства - Слава Доронина Страница 10

Казалось бы, формальность. Я столько подобных кабинетов обошла в свое время, но всю дорогу до центра чувствую себя странно: сердце ноет, сил нет и не покидает тревожное предчувствие, которое упрямо разрастается в груди, хотя я пытаюсь настроиться на благоприятный исход.

Мыслей и сомнений в голове откуда-то вмиг становится слишком много. Что, если я не потяну разом столько секций? А как же отпуск? Справится ли Ульянова без меня? Оправдаем ли ожидания столь серьезной организации, которая протянула нам руку помощи? А что, если приставят куратора и он будет требовать отчета о каждой потраченной копейке? Боже… Эти мысли как рой пчел. Кружат и гудят без остановки. От них становится еще хуже.

Я не могу не полететь в отпуск: я ребенку обещала поездку на море! Мы и так ее откладывали несколько месяцев. То травмы Андрея, то мои. Если сейчас с Димкой не пересечемся, то когда потом увидимся? У него новый контракт в Корею на два года. Сомневаюсь, что Дима потом выкроит время для поездки в Москву.

Мне несложно сохранять невозмутимость. Давно приняла решение, что отлично справлюсь со всем одна и нам с Андреем прекрасно живется вдвоем. Да и жизнь не раз преподносила суровые уроки, что рассчитывать я могу только на себя. Но так иногда хочется опереться на чье-то сильное и крепкое плечо. Очень!

– Андрюшка, – поворачиваюсь я к сыну, припарковав машину у здания. – Веди себя хорошо. Слушайся Таню. Ладно? – Киваю в сторону Ульяновой, которая идет к нам.

– А можно с тобой, мам? – просит Андрей.

– В следующий раз. Я иду обсуждать важные вопросы, тебе будет скучно.

Андрей недовольно сопит и теребит в руках плюшевого пса. Наверное, Дину. Стасу он вчера ухо оторвал и запретил нам с Лаской пришивать обратно. Мелкое хулиганье!

Передав Гарри в руки Ульяновой, я направляюсь к зданию. В приемной встречают с улыбкой и просят подождать, сообщив, что у Дины Сергеевны сейчас люди. Я с опаской смотрю по сторонам и не знаю, куда деть дрожащие от волнения руки. Глаза задерживаются на вывеске возле двери кабинета, и земля уходит из-под ног. Во рту становится сухо, а пульс начинает биться в бешеном ритме.

Достаю телефон из сумки и гуглю знакомую фамилию. Одна строка, вторая, третья… Я сажусь на диван, подавляя желание бежать из этого места. Обычное, простое совпадение, но так не хочется в это верить! Почему из множества организаций у Рябова связи именно в этой? Снова перевожу взгляд на табличку, на которой красивым шрифтом написано: «Багдасарова Дина Сергеевна». Эта женщина – директор и основатель благотворительного фонда «Загадай желание» – мать Яниса. А его старший брат входит в попечительский совет. Замечательно. Просто превосходно…

Вдохнуть не получается, впрочем, как и уйти. Дверь кабинета открывается, и выходят два молодых человека. Обоих я знаю. Это сыновья Дины Сергеевны. Эрик и Янис. В груди разбухает ком, а перед глазами темнеет. Хочется превратиться в мелкую точку, чтобы не заметили. Опускаю голову и изучаю пол, всячески стараясь сделать вид, что меня здесь нет. Может, пронесет и меня правда никто не заметит? Скажу Дине Сергеевне, что мы отказываемся от секций и я буду искать другие решения, как поставить их на ноги. Что-нибудь придумаю.

– Галина Владимировна, – произносит Эрик и кладет стопку документов на стол, – завтра эти бумаги по «ЮгМеду» отправьте моей жене. Пока буду в командировке, она займется этим вопросом. – А эти пришлите Янису, – показывает пальцем на другую. – С сегодняшнего дня он будет курировать эти проекты.

– Хорошо, – отзывается помощница и следом обращается ко мне: – Алёна Владимировна, вы можете пройти в кабинет. Дина Сергеевна освободилась.

К горлу подкатывает тошнота, когда я поднимаю голову и встречаюсь с глазами Яниса. Контролировать эмоции очень сложно. В памяти еще свежи воспоминания о нашей недавней встрече. Легкие будто наполнили битым стеклом, хорошенько встряхнув.

В прошлый раз не обратила внимание, но сейчас отчетливо вижу, что Янис сбросил несколько килограммов и стал суше. У него все такой же широкий разлет плеч и мощные руки. Высокий рост. Внешне Багдасаров тот же. Но взгляд… Совершенно чужой. Давящий, холодный. От него пробирает мурашками.

Я встаю на ватных ногах с дивана и иду к двери, убеждая себя, что ничего страшного не случилось. Бывают нелепые недоразумения. И сейчас произошло одно из них.

Я оглядываю небольшой, но уютный кабинет. Мебели здесь совсем мало. Кожаный диван у стены. Стол, два кресла и аккуратный шкаф. На противоположной стене много фотографий в рамках. Кругом идеальная чистота. Невысокая женщина стоит у окна и с кем-то разговаривает по телефону. Красивая, ухоженная. В строгом черно-белом платье. Ей очень идет этот фасон и оттенок. И не скажешь, что она мать двоих взрослых сыновей. Между нами есть внешнее сходство. Лицо женщины выглядит таким же бледным, как и мое, на фоне жгуче-черных волос.

Застыв у входа, наблюдаю за Диной Сергеевной. Она кивком головы показывает, чтобы я проходила. Принять окончательное решение, сбежать или остаться, сложно. Эмоции в подобных ситуациях плохой советчик. Особенно когда на кону развитие моего личного проекта и рабочие места людей, которым я дала надежду на реализацию их возможностей. Смогу ли я подвести этих людей? Вряд ли. Потому что привыкла отвечать за свои поступки.

Багдасарова завершает разговор и подходит к столу. Берет с него папку, которую на днях в фонд передала Таня, и присаживается в кресло напротив, пока я продолжаю изучать внешность матери Яниса.

– Добрый день, Алёна Владимировна, – вежливо здоровается она в ответ на мое тихое приветствие. – Я посмотрела ваши документы, ознакомилась с бизнес-планом. Мы готовы помочь финансами в реализации вашего социального проекта. – Дина Сергеевна переводит взгляд в ноутбук. – Но есть один нюанс. И очень существенный.

Она быстро перебирает длинными пальцами по клавиатуре, сверяясь с документами, и звонит помощнице, попросив пригласить некоего Семёна Яковлевича.

– Финансирование начнется уже на следующей неделе. Все вопросы будет курировать один из моих замов. Нюанс заключается в том, что у нас некоммерческая организация и строгая отчетность, а у вас в документах указана прибыль.

– Вся прибыль идет на содержание секций. Без этого они бы не просуществовали столько времени, – спокойно поясняю я.

– Если мы будем сотрудничать, то вам придется пойти на наши условия. Они очень выгодные, дискомфорта вы не ощутите. Отчет об использовании денежных средств будет принимать Белов Семён Яковлевич. С ним можно обсудить организационные моменты. Мы собираемся осветить это вложение средств в прессе. Заодно и вам лишняя реклама.

Смутить меня редко кому под силу, но именно это чувство я сейчас испытываю. Я заложница ситуации. Уйти – значит, подставить других людей. Остаться – снова обречь себя на душевную боль, потому что даже одно упоминание о Янисе заставляет болезненно сжиматься сердце.

– Вы указали в документах, что у вас есть еще три секции, предоставили информацию по ним, но я не увидела в бумагах самого важного. В других условиях я бы не задавала подобных вопросов, но хотелось бы знать, откуда у вас стартовый капитал и почему сейчас вы испытываете трудности в реализации своих проектов и обращаетесь в другие организации некоммерческого характера? Кто-то был вашим спонсором? Я интересуюсь этим, потому что поднять подобное дело с нуля непросто. Иметь проблемы с репутацией нам тоже не хотелось бы.