Попасться на крючок - Тесса Бейли Страница 10

— Как…? Что ты хочешь этим сказать? Что ты сделаешь мой день лучше. И как ты собираешься это сделать?

— Я думал о мороженом. — Он одарил её улыбкой, которая могла принадлежать только непочтительному плуту, и, Господи, она забыла о ямочках. Ямочки, чёрт возьми. — Что? О чем ты думала?

Ханна понятия не имела, что ей ответить. Она начала что-то заикаться, но от вида Сергея и Бринли, прогуливающихся вместе в сторону гавани, слова застряли у неё в горле. Он ни разу не оглянулся. Очевидно, ей показалось, что в глазах директора мелькнула новая искорка интереса. Он просто был хорошим боссом, убедившись, что её травма головы не серьезная.

Оторвав взгляд от пары, она обнаружила, что Фокс внимательно наблюдает за ней.

После падения и того, как Сергей вывел её из автобуса, она, должно быть, находилась в рассеянном состоянии. Теперь, когда они остались вдвоем — хотя из автобуса начали выходить лос-анжеленцы — пузырь благодарности и привязанности поднялся в её центре и лопнул. Она скучала по этому месту. Оно хранило некоторые из её самых сокровенных воспоминаний. И Фокс был частью этих воспоминаний. Его текстовые сообщения за последние семь месяцев позволили ей сохранить частичку Вестпорта, не вторгаясь в блаженство своей сестры. Она ценила его за это, поэтому не сомневалась в своём решении обнять его. Рассмеявшись, она просто вошла в его объятия и вдохнула его океанский запах, улыбнувшись, когда он тоже рассмеялся, потирая костяшками пальцев макушку её головы.

— Привет, Веснушка.

Она потерлась щекой о серый хлопок его рубашки с длинными рукавами, отступила назад и игриво толкнула его. — Привет, Павлин.

Никто ни к кому не приставал. Или не излучал альфа феромоны.

Друзья. Вот чем были эти отношения.

Она не собиралась портить их, объективируя его. В Фоксе было нечто большее, чем точеное лицо, крупные руки и атмосфера опасности. Точно так же, как и для неё было гораздо больше, чем держать кому-то кофе и делать записи.

Фокс, казалось, заметил, что хмурость затмила её радость, потому что он поднял единственную черную сумку в куче — правильно решив, что это её — и обнял её за плечи, направляя к многоквартирному дому, где он жил, напротив пристани. — Ты позволишь мне вылечить твою голову, а я добавлю печенье к мороженому.

Она прислонилась к нему и вздохнула. — Договорились.

Ты отлично начал, идиот.

После вмешательства Брендана у него было несколько недель на то, чтобы смириться с тем, что Ханна приедет к нему. Большая часть этого времени была проведена на воде, что окончательно прояснило голову. Это не должно было стать проблемой. Девушка будет спать в его гостевой комнате. Он будет в другой комнате. Не ожидая секса. Отлично.

Случайный секс был проще, чем этот.

До Ханны Фокс полагался на свою индивидуальность всего один раз в жизни, когда дело касалось женщины. Его единственные серьёзные отношения не прошли гладко, в основном потому, что они были серьёзными только для него. Его девушка из колледжа смотрела на это совершенно иначе. Да, Фокс на собственном опыте понял, что не может избежать предположений, которые люди делают о нём — что он временное развлечение. Повзрослев, он мечтал сбежать из этого города и от той роли, которую ему отвели его лицо и, если быть честным, его поступки. Боже, как он старался. Но эти ожидания преследовали его повсюду.

Поэтому он перестал пытаться.

Если ты смеёшься вместе с ними, они не могут смеяться над тобой, верно?

Глядя на макушку Ханны, Фокс тяжело сглотнул. Они проходили мимо «Blow the Man Down», и он практически слышал, как каждый табурет в этом заведении поворачивается, чтобы посмотреть, как Фокс провожает Ханну к своей квартире. Они будут шутить. Хихикать, потягивая пиво. Строить догадки. И, черт, как он мог их винить? Большую часть времени Фокс сам шутил над собой.

Как там Сиэтл? — спрашивали они его, желая развлечься его подвигами. На мгновение он отвлекался от своих рыболовных историй.

Грязное место, — говорил он, подмигивая им. Грязное.

И теперь у него хватило наглости обнять Ханну? Отвлекающе красивую, бесконечно интересную, не любящую его член Ханну. Они были Большим Плохим Волком и Красной Шапочкой, переходящими улицу перед пристанью, её простой чемодан болтался в его свободной руке. И когда они остановились перед его домом, чтобы он мог отпереть дверь, Фокс с болью осознал, что Ханна оглядывается назад, туда, откуда они пришли, в надежде мельком увидеть своего директора.

Он никогда в жизни не ревновал к девушке. Кроме этой. Когда он увидел, как Сергей спускает Ханну по ступенькам автобуса, пригнув голову в её сторону в знак беспокойства, этот уродливый зелёный цвет пронёсся по его зрению, как набежавшая волна по палубе, напомнив ему о том, как он впервые услышал имя режиссёра. Его первым побуждением было сломать парню нос — противоположное тому, что он должен был сделать. Если Ханна была его другом, зачем ему портить её зарождающийся роман?

Может быть, он по-дружески ревновал?

Вполне возможно.

Люди ревновали к своим друзьям. Верно? Вполне логично, что первая подруга Фокса — девушка — должна вызывать это чувство. Он действительно жаждал этих отношений, хотя они и пугали его. Если бы он был весами, то на одной стороне была бы надежда, на другой — страх. Надежда на то, что он сможет стать для неё чем-то большим, чем просто плейбоем. Страх, что он потерпит неудачу и будет разоблачён.

Снова.

— Спасибо, что позволил мне переночевать, — сказала Ханна, улыбаясь ему. — Надеюсь, ты не снял все постеры «Спасателей Малибу» [2] из-за меня?

— Я спрятал их в шкафу вместе с моим плакатом Фарры Фосетт. — Это вызвало смех, но Фокс видел, что она всё ещё чем-то отвлечена. Ему потребовалась вся дорога по лестнице, чтобы убедить себя, что он не сделает хуже, если заговорит об этом. — Итак… — сказал он, открывая дверь своей квартиры и наклоняя голову в знак того, что она должна войти. Первая девушка, которую он привёл к себе домой. Ничего особенного. — Не хочешь рассказать мне, что тебя беспокоит?

Она прищурила глаза. — Ты пропустил всю эту историю с травмой головы?

— Определённо, нет. — Если он в ближайшее время не обработает порез антисептиком, то вспотеет через рубашку. — Но тебя беспокоит не это.

Ханна переступила порог его дома, заколебалась, словно собираясь признаться, потом остановилась. — Мне обещали мороженое и печенье.

— И ты это получишь. Я бы не стал тебя обманывать, Веснушка. — Он поставил её чемодан у своего маленького, двухместного кухонного стола, ища на её лице хоть какой-то намёк на то, что она думает о его квартире. — Пойдём.