Мой сладкий негодяй - Роксана Чёрная Страница 11

— Зачем вы это сделали? Зачем помогли мне?

В помещение стал прогуливаться, ласкающий разгоряченную кожу, свежий воздух, из-за ветерка, заглянувшего в приоткрытое пластиковое окно. Жалюзи лишь слегка били по подоконнику, словно отчитывая удары сердца, пока Маша ждала ответа. Тук. Тук. Она поднесла стакан с водой к губам, принимаюсь увлажнять пересохшее горло, отрывая, наконец взгляд от его лица с твердым подбородком, острыми скулами и серьезными глазами, в которых секунду спустя она заметила насмешку.

Насмешку?

— Я кстати не женат, — ответил он на самый первый вопрос. Маша, не ожидавшая такого подвоха, захлебнулась и закашлилась, проливая пол стакана ледяной воды, которая тут же намочила футболку, под которой ясно проступили очертания груди и съежившихся от резкого холода сосков.

— Вы это специально, — возмущенно вскричала она, пока Станислав Алексеевич пожирал её тело взглядом.

— Да, как бы я посмел, — приподнял он уголок губ и отвернулся, чтобы сорвать бумажное полотенце. — На, вытрись, повязку мочить не стоит.

Маша тяжело и часто выдыхая воздух, чувствовала, как в ней заиграла подобно резким звукам контрабаса, злость. Она отставила стакан на стеклянный столик и уже протянула протянула руку за полотенцем, как он резко одёрнул его и улыбнулся шире.

— Хочешь, давай я, чтобы убедится, что ничего не промокло.

Двусмысленность его фразы поражала своей бестактностью и Маша, заглушив в себе восхищение от его улыбки, сделала шаг вперед и вырвала полотенце из рук.

— Я ведь могу на вас и нажаловаться.

— Давай, — указал он на запертую дверь, — Заведующую ты видела.

Маша смолчала, хмуря идеально гладкий лоб и отвернулась. Больно надо общаться с женщиной, которая при всех заявила на него свои права. Прижимая, тут же намокшее полотенце к груди, девушка направилась к выходу.

— Спасибо, — снова проговорила она, чувствуя на спине горячий взгляд и отворила двери. — Обойдусь. У меня дядя ФСБшник, — с намёком бросила Маша через плечо и захлопнула двери.

Обычно это служило хорошей проверкой на решительность и настойчивость. Посмотрим, пройдет ли её он.

За спиной послышался гортанный короткий смешок и скрип открывающейся двери. Маша усмехнулась и тут же замерла, окунувшись в какофонию звуков больничных будней, от которых она столько времени отвыкала. Они с братьями слишком много времени проводили у палаты отца и ждали, когда же, наконец, он вернется домой. Не дождались.

Повсюду бродили люди в белых одеждах и пациенты — некоторые сидел на диванчиках, кто-то ждал врача. Медсестра из процедурной шла прямо на Машу, держа в руках синюю запечатанную коробку. Она кивнула Маше и получила ответную улыбку, которая резко словно кто-то оборвал струну, сошла на нет.

Она открыла рот, чтобы закричать, но из горла вырвался лишь хрип, когда она увидела это:

Взгляд бешеной собаки и раскрытая пасть, прямо за спиной медсетры. Мужчина бежал от санитаров по длинному коридору с занесенной вверх рукой, в которой мелькнула сталь.

Он кричал что-то, а Маша так и не смогла произвести ни звука. Все произошло слишком быстро.

Скальпель, вонзился в шею медсестры, которой до Маши было всего несколько шагов.

Время замерло. Сцену смерти Маша наблюдала будто в рапиде — медленно и протяжно. Слёзы крупными каплями катились по бледным щекам, пока в голове стоял невообразимый шум, а к горлу подкатывала тошнота.

Женский крик разорвал на мгновенние образовавшуюся тишину, как ткань и словно запустил время, которое теперь неслось во весь опор, как сумасшедший иноходец. Внезапно Маша ощутила как её тонкие плечи тисками сжимают крепкие пальцы и оттаскивают назад в процедурную. Страх сжал внутренности, адреналин запустил в кровь яд, и Маша беззвучно рыдала, наблюдая, как падает на пол молоденькая медсестра.

Сумасшедший в пижаме в квадратик безумно хохотал, пока со скальпеля капала чужая, невинная кровь.

О Боги, это же Станислав.

Хирург кинул в сторону коробку жидкого мыла, чтобы отвлечь мужчину. Тот повернулся на смачный шлепок пластика о стену и не успел ничего предпринять против. Станислав Алексеевич с размаха выбил скальпель из его рук. Тот звучно упал, подпрыгивая по кафелю, как резиновый мячик и приземлился у ног застывших пациентов. Весь коридор стал походить на музей восковых фигур, настолько все свидетели казались неподвижными. Застыла и Маша, зажимая себе кулак зубами, чтобы не закричать от ужаса и страха.

В голове стали проноситься картины прошлого, когда отца пытались реанимировать и спасти. Безрезультатно. Тогда тоже кричали, также громко, как сейчас отдавал команды Станислав Алексеевич.

Он, уже не обращая внимания на борьбу санитаров с обезумевшим напавшим, склонился над еще дышащей медсестрой.

"Жива."

Кровь хлещет у нее из шеи, которую рукой зажимает Станислав и кричит, чтобы везли каталку. Его белоснежный халат мигом пропитывается кровью, но рука сдерживает поток, зажав нужное место на шее. Взгляд сосредоточен и непоколебим. Случись сейчас бомбардировка со стороны Китая или США, он ни на секунду не отвлечется.

Медсестра дышала хрипло и рвано, из глаз стремительно уходила жизнь, даже кричать от боли у нее уже не было сил.

Безумного повязали, а медсестру увезли в операционную, с так и не отпустившим её шею хирургом.

"Он спасет её, он должен её спасти."

От потоков ветра, что принесла унесшаяся каталка, дверь процедурной захлопнулась, и Маша, наконец, отпустила кулак и завыла в полный голос. В душе так ярко звучала "Зима" Вивальди, словно поддерживая внутренний хаос.

Прижавшись к стене, она содрогалась от рыданий. Ноги подкосились и она сползла по стене, чувствуя, как её накрывает отчаянье. Она прикрыла глаза, но в голове ослепительным изображением, так и горели бешеные, налитые кровью глаза и выгнувшееся, словно от электрического тока, тело медсестры. Картинка сменилась, и вот она уже узнаёт Станислава Алексеевича. Он спасал медсестру, неважно, что недавно ей нахамил. Для врача жизнь пациента превыше собственных амбиций и дурного воспитания. Счет шел на секунды, кровь была повсюду.

Взглянув на свои носки, Маша увидела красные капли, словно напоминание в какой опасной близости находилась от участи жертвы. Всего лишь в шаге от вероятной смерти.

"Нет, она бы не умерла."

Он бы спас её, так же как сейчас спасает свою коллегу.

В голове сотни мыслей, но над всеми, довлело его напряженное, и что греха таить красивое лицо. Господи!

На моих глазах чуть не умерла девушка, а я думаю о нем.

Надо выйти, потом в душ. Наверняка, коридор уже пуст, а в каждой палате шло бурное обсуждение произошедшего. Как вообще сюда попал этот псих? Как больница допустила такую грубейшую ошибку безопасности? Как в его руках оказался хирургический инструмент? Вопросы, вопросы, и не факт, что Маша получит ответы, что она хотела их получить.