Дефект плацебо - МК. Милтон Страница 11

— Похуй, — коротко подтверждаю, а сам думаю кому же могли насолить ножки.

— Тогда возьми адресок и подумай до завтра. Бля буду, если ты спасешь ее – она тебе отсосет. Девочки любят принцев.

«Девочки любят принцев» – эхом отзывается у меня в голове. Если ее убьет кто-то другой, то у меня не будет шанса увидеть ее последние вдохи. Не будет шанса коснуться сердца. Прикол с ярко-алой помадой в гробу тоже отпадает. Бля… Закатываю глаза и выхватываю бумажку из рук Короля.

Чертова змея с яблоком и то гуманнее, чем этот черт.

— Подумай только хорошо, — закрепляет материал Король.

— Сколько она тебе заплатила? — единственный вопрос, который меня волнует.

Король очень дорого берет. Услуги, которые он предоставляет — самые изощренные. Поэтому и плату он любит щедрую.

— Неважно, Антош, — он улыбается и на его щеках появляются ямочки.

Он становится похожим на обычного парня. Если бы не его глаза. Глаза, которые видели все.

— Тебе я готов платить за нее любые деньги, — продолжает он.

Мне не нравится это. Король всегда хвастается числами. Настоящий лю-цифер.

— На связи, — коротко бросаю я и выхожу из кабинета.

На выходе врезаюсь в девушку. Фокусирую зрение и понимаю, что это Пианистка. Она прячет глаза, а я перевожу взгляд на ее сопровождающего. Смутно помню его, видел несколько раз в кабинете Короля. Пальцы колет от желания коснуться, но я не хочу нарисовать ей лишних проблем. Иду мимо, будто мы не знакомы.

Быстрым шагом дохожу к машине. Блокирую дверь и наконец разжимаю кулак. На ладони лежит листок с адресом и временем, когда на Ягодку будет совершено покушение.

Всю ночь не получается сомкнуть глаз. Верчусь в кровати, как на раскаленной сковороде. Несколько раз сдерживаюсь от подступающей истерики. Признаю, что стабильное психическое состояние меня покинуло окончательно. Из головы все никак не идёт сегодняшняя встреча. Прежде никогда не встречалась с такими людьми, до сих пор по позвоночнику пробегает скользящая дрожь. Если бы это не было с подачи Дани, давно бы решила, что попала ещё сильнее после этого визита. Меня там словно ждали, заранее предсказали появление. Этот страшный человек толком вопросов не задавал, наверное, и рот можно было не раскрывать, без слов бы все понял. Да и были ли слова? Только блеяла что-то невнятное о защите, о Садальском...

Бросаю взгляд на часы. Четыре утра. За окном темень, в квартире гнетущая тишина. Плетусь на кухню, запускаю кофемашину. На обеденном столе стоит сумочка до отвала набитая купюрами. Никогда столько денег в руках не держала, да и не думала, что когда-нибудь подержу. В банке обналичивать было страшно. Казалось, что сотрудница смотрит на меня с неприкрытым подозрением. Я ведь и копейки из всего этого не заработала, следовательно, это все мне и не принадлежит. Наверное, именно это было написано у меня на лице, когда счётчик банкнот методично гонял купюры. Только деньги не понадобились. Сумму мне не озвучили. Цену моей безопасности тоже. Совсем некстати вспомнила слова Дани о том, что таким людям ни в коем случае нельзя быть должным. Но ведь вышло именно так?

«Позже сочтемся. У тебя найдется то, что мне нужно», — вот такой мне выписали чек.

Забираю чашку, иду к окну. Глотаю горький кофе как лекарство. Продолжаю ругать себя, отчитывать как маленького ребенка. Мать мертва, этого больше некому сделать. Воспроизвожу встречу в деталях. Вспоминаю интерьер кабинета. Кожа, дерево, все дорогое но совершенно не сочетаемое. А ещё стол из белого мрамора, как могильная плита. Деньги там крутятся не маленькие, спору нет, как и перечень услуг которые там оказываются, а я просто согласилась. Подписалась неизвестно на что. Поверила в доброго дядю, который решил мне помочь.

Только сейчас, под покровом ночи и в абсолютной тишине, понимаю какую ошибку допустила.

Добротой там и не пахло. Добрые люди не смотрят так, будто одним взглядом раздевают. И я сейчас не об одежде. Он смотрел так, будто до мяса распарывал, освежевал, сухожилия от костей отбирал. Это и выбило из колеи, заставило забиться в кресле и невпопад кивать, когда суть половины слов банально улетучивалась.

Но помимо всего прочего, я верила в мощь сидящего напротив меня, я же не полная дура. На тот момент, видела в этом спасением. Деваться мне все равно было некуда. Только там мне обещали помочь. Велели ехать домой и не покидать квартиру. Сидеть внутри столько, сколько потребуется. Дверь никому не открывать, не вестись ни на какие предлоги.

Беззвучно смеюсь, кусая колени. Адрес у меня тоже не спросили. Наверное, когда я только переступила порог этого неприятного места, обо мне уже знали все.

Происходящее кажется нереальным. До сих пор не верю, что в жизни так бывает. Замерзаю, сидя на полу. От ужаса или прохладной глади стекла, с трансляцией траурного города. Оставляю чашку на полу и забираюсь в постель. Укутываюсь в толстое, пуховое одеяло. В голову лезут жуткие мысли, начинаю прикидывать способно ли оно защитить меня от выстрела. Выводы неутешительные. Ночью вообще редко о чем-то хорошем мечтается, особенно после недавних событий. До сих пор не знаю, как поступать правильно. Чего ждать, на что надеяться? Как поступать с акциями и что принесет собственное затворничество? На мгновение допускаю, что надо мной просто посмеялись, не захотели связываться с идиоткой страдающей паранойей. Поэтому и денег не взяли, и отправили подальше чтобы глаза не мозолила.

Но враз вспоминаю холодно брошенную фразу, вижу перед собой чудовищные глаза и признаю, что там не было шуток.

Все серьезно. И возможно, серьезнее чем мне кажется. Накрываюсь с головой, прилагаю усилие, чтобы сомкнуть веки.

А в голове стоит голос, хриплый, только это успокаивает.

«Будет тебе защита, слово Короля даю».

Утром становится легче. Принимаю душ, нахожу в себе силы приготовить завтрак. Еда вкуса не имеет, но съедаю все, оставляю чистую тарелку. Не блещу кулинарными талантами, обычная яичница. Мама тоже готовить не любила и совершенно не привила мне этого навыка. Пробовала сама несколько раз приготовить что-нибудь, состоящее более чем из двух ингредиентов и только зря потратила время. Виктор продолжает названивать. Игнорирую жужжащий телефон. Подобная навязчивость только доказывает то, что я все делаю правильно. Решительно беру в руки телефон, дожидаюсь когда вызов завершится и заношу проклятый номер в черный список. Давно так нужно было сделать. Только вот и минуты не проходит, как трубка снова заходится в вибрации. Неизвестный номер. Принимаю вызов, молча подношу телефон к уху.

— Дослушай, — доносится из динамика. — Я понял, что мне с тобой не договориться.

— Тогда в чем проблема? — интересуюсь холодно.

— Сегодня в клинике будет встреча. Приедет заказчик. Присутствие всех директоров обязательно, — цедит он.