Принцесса и Ястреб - Ева Миллс Страница 11

– Милый, милый мальчик, – промурлыкал Ворон и облизнулся. – А где же девочка?

Шелена Гатинэ, единственная дочь Веледы Гатинэ. Внебрачная дочь. Поговаривают, 22 года назад, когда прекрасная юная дочь лорда ди Гатинэ принесла в подоле, и не смотря на уговоры и угрозы так и не выдала, кто же отец ребенка, случился занятный скандал. Разгневанный отец выгнал блудную овцу из дома, лишив наследства и содержания, и пошумев, приличное общество успокоилось и забыло о несчастной, как вдруг через четыре года она посмела появиться живой, невредимой, раздражающе красивой …и при деньгах. Купила загородный замок виконта ди Чери, привела в порядок и открыла отель, с казино и шлюхами, в очередной раз взбаламутив гадюшник высшего общества. На Веледу шипели со всех сторон, но она невозмутимо улыбалась и продолжала делать то, что делала. Поговаривают, что за ней стоит очень влиятельный тайный покровитель, но никакие попытки вычислить его не привели к успеху. Хладнокровную мамашу Гатинэ ни капли не волновало, что при свете дня высший свет отвергал ее, и она вполне довольствовалась тем, что с наступлением ночи те же самые люди выстраивались в очередь перед воротами ее отеля «Голый завтрак» 12.

Мужчины пристально разглядывали младшую Гатинэ, пытаясь разгадать, что же из себя представляет дочка.

Худая, плоская, вся состоящая из выпирающих косточек и острых углов, с короткими черными волосами, лезшими ей в глаза и в рот, она казалась скорее подвижным мальчишкой, чем девушкой в расцвете красоты. В худобе юноши была видна сила и гибкость, но в ребристости боков девицы сквозила одичавшесть бездомного животного. Но было в ней что-то… То, как она двигалась в такт музыке, как яростно сверкали ее зеленые глаза, густо обведенные черной краской… Он вдруг понял, что не может отвести взгляда от капель пота на ее ключицах, и с трудом облизал пересохшие губы. Невозможно объяснить, чтобы настолько не женственное создание было таким вызывающе сексуальным. Какое-то смутное воспоминание промелькнуло в его голове и пропало, не успев ни за что зацепиться. Музыканты ушли на перерыв, и к их столику, беспрестанно озираясь и нервно дергаясь, шел Канарейка, ведя за собой спокойную парочку, не подозревающую о том, что их уже предали.

Дама червей

Еще «Соколы» не допели последнюю песню, как возле нас торчал Канарейка. Вертлявый, смазливый, мелкий, суетливый хорек с липким взглядом. Я едва терпела Курта Канарейку и Марк, прекрасно зная об этом, обычно вел все переговоры с ним без меня. Сегодня, однако, избежать встречи не удалось, и я с отвращением ощущала, как он, по своему обыкновению, мысленно меня раздевает, а может, что и похуже.

– Они уже здесь? – грубо спросила я вместо приветствия, только бы он прекратил на меня смотреть.

– Да, здесь. Товар у вас с собой? Где? – он с сомнением посмотрел на наши наряды, не оставлявшие простора ни воображению, ни места для чего-то более объемного, чем носовой платок.

– Все при нас, – кивнул Марк. – Веди, Курт.

Канарейка развернулся в сторону столиков, мы с Марком направились за ним. В темном углу, из которого, однако, открывался прекрасный обзор на весь кабак, сидели трое в плащах с капюшонами. Заметно нервничая, дилер поклонился.

– Уважаемые господа, вот они.

– Вижу. Только что-то не слышу звона стекла. – подал голос один из мужчин.

– Я тоже не слышу звона. Монет. – нахально проговорил Марк, а я молча разглядывала покупателей. Их лица были скрыты в тени, черты лица было разглядеть невозможно. В этом не было ничего необычного, наши клиенты не стремились быть узнанными, но в животе у меня тянуло от беспокойства. Что-то не так. Интуиция подсказывала мне что-то, но медленные мозги никак не могли сложить картинку.

– Нам скрывать нечего. Хотите видеть деньги – пожалуйста. – и сильная рука подняла из-под стола тяжелый мешок, на мгновение рукав задрался, оголив узор татуировки. Nigrius… Колокола в моей голове застучали набатом. Я перевела взгляд на Канарейку: он был бледнее мошонки короля Артура и потным, как лучшая шлюха Веледы после рабочей смены. И в момент, когда Марк театральным жестом распростер руку над столом и материализовал полсотни склянок первоклассного дурманного зелья, две вещи произошли одновременно:

До меня наконец-то

Мужчины поднялись

дошло, что означала фраза

и сняли плащи

Нигриус пицэ 13

обнажив шпаги и лица

Чернее дегтя 14

Именем короля и закона

Это был девиз

Вы арестованы

Королевского Ворона!

За изготовление и

Бежим!

Распространение наркотиков!

Я обеими руками перевернула стол, от звона бьющегося стекла зарябило в ушах, нападающие инстинктивно отпрянули. Марк сориентировался мгновенно. Схватив Канарейку, он толкнул его от себя на наших преследователей. А дальше мы не оглядывались. Вокруг нас творился адский переполох. Люди там и тут вскакивали со своих мест, хватаясь за оружие. Королевское правосудие в «Гарпии» – неслыханно, возмутительно, немыслимо! Суматоха была нам на руку – эта дыра была для нас логовом, и мы мчались как крысы, не разбирая дороги, по столам, опрокидывая стулья. Перед нами толпа расходилась, замедляя стражей – мы были своими, они – нарушили правило.

Оказавшись на улице на несколько минут раньше погони, мы бросились врассыпную по давно намеченным маршрутам. Задыхаясь от боли в боку, протискиваясь вслепую по темным подворотням, я неустанно благодарила святого Ланселота и крашеные патлы его любимой Гвинервы за то, что когда-то я настояла на том, чтобы мы с Марком отработали план побега на случай такой вот задницы. К воротам нашего особняка я уже ползла, хватая ртом воздух и, дотащившись до кустов живой изгороди, рухнула в них, как подстреленный воробей. Переведя дух, я негромко свистнула и в ответ мне раздалось уханье совы. С сердца отвалился камень – Марк тоже добрался.

Я поползла на четвереньках на звук, и скоро мы с ним столкнулись лбами, от идиотизма происходящего расхохотались как ненормальные, зажимая рты грязными руками и размазывая по лицу слезы.