Его ошибка - Тина Рамм Страница 11

— Если какой-нибудь мужчина однажды скажет тебе, что ты ему интересна как личность, то знай, он нагло врет, — он делает паузу и в мою грудь обжигает вспышка боли. — Твоя жизнь ничего не стоит. Ты создана только для того, чтобы трахать тебя, как чертову шлюху. И когда я вдоволь наиграюсь тобой, я отдам тебя своим парням, и они будут делать с тобой все, что захотят.

Его слова оглушают меня, жжение в носу усиливается, а в горле, напротив, становится сухо. Я сейчас слишком подавлена, чтобы что-то предпринимать. Слезы начинают течь по моим щекам, сливаясь с водой, которая льется сверху.

— За что? — я пытаюсь унять свои всхлипы, но грудь прерывисто то опускается, то поднимается. — За что ты так со мной?

Боль внутри меня заставляет мои руки дрожать, я упираюсь ладонями ему в грудь, пытаясь вырваться от его хватки. Но он лишь грубее сжимает волосы и тянет вниз.

— На колени, — зло звучит мне в ухо.

Я медленно спускаюсь и встаю на колени. Я не смотрю на него, мой взгляд направлен на белый кафель. Последние росточки моей гордости растоптаны. Я так унижена, бессильна и жалкая перед ним, что я начинаю ненавидеть тот день, когда появилась на свет. Я закусываю изнутри щеку, стараясь остановить свои слезы, но ничего не выходит.

— Соси.

Одно слово и внутри все переворачивается. Ублюдок. Ненавижу его. Я беру паузу на то, чтобы передумать, затем открываю рот и обхватываю губами его член. Он твердеет за долю секунды, оставляя на языке солоноватый вкус. Извращенец. Он даже не боится, что я могу его укусить.

Тяжесть руки на моей голове ослабевает, когда я начинаю двигаться. Он использует меня как последнюю дешевку. Втягиваю член глубоко, поток слез с каждой секундой увеличивается. Пытаясь показать ему, что я внутри не сломлена и не унижена, я заглатываю почти до основания — это легче сделать, когда во рту скользко от слюны — и держу его так в течение нескольких секунд, пока желудок не начинает бастовать. Выпускаю и жадно дышу перед тем, как повторить это вновь. Он, конечно, смотрит на меня. Я тебя не боюсь, и мне не стыдно. Пошел ты к черту.

Я царапаю его член зубами, но несильно, сдавливаю губами головку. Смаргиваю катящиеся слезы, и продолжаю двигаться.

Его рука с силой нажимает на мой затылок, и мне приходиться взять глубже. Секунда и мой рот заполняется чем-то горячим и соленым. Хватка его руки ослабевает, и выпускаю его.

— Глотай, — в этот момент я впервые посмотрела на него. Его глаза наполнены злобой. На его скулах бегают желваки — явный признак того, что он в гневе.

Я послушно сглатываю и встаю.

— Через пол часа внизу, — бросает он через плечо и выходит из душевой кабинки.

Ровно через пол часа я спускаюсь на первый этаж и застаю там Мэта, он теребит в руках телефон и смотрит на картинку в телевизоре, но его разум явно не здесь.

— Он ждет тебя в машине, — заметив меня, Мэт тревожно окинул меня взглядом, я собираюсь спросит, куда мы поедем, но тут же передумываю.

Сев в салон дорогого серого автомобиля, я почувствовала запах кожи вперемешку с парфюмом Адама. Он не смотрит на меня, нажимает на педаль газа и машина трогается с места. Его руки напряженно держат руль, а на лице по-прежнему играют желваки.

Я смотрю в окно, на мимо пролетающие окрестности: мы проезжаем вдоль высоченных особняков, а после, поворачивая, мы выезжаем из этого коттеджного поселка. Зеленые деревья устремляются прямиком в небо, начинает капать дождь и дорога, по которой мы едем, начинает темнеть от попадающих на ее капель дождя. За всю поездку я так и не смогла узнать местность.

Спустя 20 минут мы подъезжаем к огромному зданию и по названию я понимаю, что это частная медицинская клиника, очень похожая на ту, в которой несколько недель назад работала я. Адам выходит из машины и на секунду окинув меня взглядом, направляется к входу. Я послушно следую за ним. Несмотря на короткое время пребывания под дождем, мои волосы и одежда успели знатно промокнуть. Войдя в помещение, меня резко отдало холодным воздухом кондиционера, от чего по телу пробежали мурашки. Адам подошел к стойке медицинской сестры, а я рассматривая дизайн холла поняла, что эта клиника для богатых, для очень богатых людей. Уверена, что работать здесь ꟷ одно удовольствие. Это была моя мечта, выучиться на врача, открыть свою клинику вроде этой и помогать людям — именно то, что требовала моя душа. Но все мои мечты были разрушены одним человеком.

Мы шли по идеально освещенному коридору клиники, здесь пахло спиртом и эфиром. Адам остановился перед входом в одну палату. Повернув металлическую ручку и открыв белую дверь, он вошел внутрь хорошо освещенной комнаты, я последовала за ним.

Вблизи окна, на медицинской кровати, в лежащем положении лежал молодой парень. В носу у него была канюля, через которую пациент получал кислород. В его вены были введены иглы множества капельниц, а к сердцу подключен электрокардиостимулятор.

— Адам, это… — я вся дрожала от холода, подойдя ближе к пациенту и посмотрев на лицо парня, я увидела некую его схожесть с Адамом.

— …Это мой брат, — привычным холодным тоном произнес Адам. Я перевела взгляд на Адама и с горечью в голосе произнесла:

— Мне очень жаль…

— Тебе жаль? — он с силой сомкнул челюсть, сейчас он был похож на обезумевшего зверя, который вот-вот наброситься на свою жертву.

— Да, мне жаль, Адам, — кровь кипела внутри меня, и злость брала вверх. — Ни один человек на земле не заслуживает вот так лежать пластом под множеством капельниц и надеяться, что приборы, искусственно поддерживающие в нем жизнь, никогда не выйдут из строя. — Волна моей агрессии захлестывала и его. С меня хватит. — Поверь, я знаю, что говорю. Я каждый день видела, как люди боролись за свою жизнь, когда работала в подобной клинике. — Я уже в гневе толкала его в грудь, но он словно скала, не двигался с места.

— И лицо моего брата не кажется тебе знакомым? — Адам перехватывает мои руки и опускает их, все еще держа в своих ладонях.

— Что? — растерянно спрашиваю я, вглядываясь в его серые глаза.

— Пару месяцев назад ты навсегда лишила его возможности жить полной жизнью, — Адам отбрасывает мои руки. Кровь начинает стучать в висках, отдаваясь головной болью.

— Я… я не понимаю… — я снова смотрю на Марка. Мое тело пробивает дрожью.

— После аварии Марка госпитализировали в одну из клиник города, нанятые мною лучшие врачи страны боролись за его жизнь. И прогнозы давали надежду, что он встанет на ноги заживет прежней жизнью. Его перевели в палату, где за ним присматривал лечащий врач. И в один день ему резко стало плохо, он почти умер, — Адам оскалился и перевел взгляд на брата. — А после он впал в кому. Врачи разводили руками и понятия не имели, что именно вызвало анафилактический шок, который и привел к коме. Однако мне потребовалось много времени и много бабок, чтобы мои люди узнали, что в тот день врачи прикрывали свои задницы и престиж клиники. Все потому что одна из безмозглых медсестричек перепутала баночки и ввела внутривенно ему не тот препарат, от чего у него случилась анафилаксия. — Адам презрительно и с отвращение посмотрел на меня. — Это была ты…