Единственные - Марина Кистяева Страница 13

Год постоянного контроля не прошёл даром, и она многому научилась. Вот и сейчас, несмотря на огромное желание огрызнуться Волгарскому, сказала относительно спокойно:

- Да.

Всего одно слово. Пока на этом всё.

Волгарский же смотрел на них пристально, изучающе. От его холодного темного взгляда хотелось спрятаться. Когда последний раз на неё мужчины смотрели столь открыто? Давно. Да и смотрели ли… Илья всегда был рядом, а она была его. Тут не до других взглядов.

А после смерти мужа… Какие мужчины! Не до них было. Да и Лана, будучи верующим человеком, соблюдала траур. Для неё кощунственным воспринималось всё, что касалось мужского пола. Взгляды, комплименты, заигрывание. Она всё пресекала на корню.

Не хотела.

Не могла.

Лишнее.

Иногда, оставаясь в квартире только с Богданчиком, она представляла, как бы они жили втроем. Хорошо бы жили, счастливо. А если впустить в жизнь другого мужчину? Просто в воображении… Не сейчас, а через год, два, три. И тело Русланы окатывала удушливая разъедающая волна.

Не готова.

Как это – позволить себя целовать кому-то, кроме Ильи?

Ласкать… Прикасаться…

Трогать её там…

Ребята, вы серьезно?

Нет-нет-нет.

Илья – её первая любовь. Её мужчина. Она клятву ему давала. И нарушить её не представляла возможности.

Лана понимала умом, что жизнь продолжается. Она не может вдовствовать всегда. Ее друзья и родственники уже намекали, мол, Руся, год прошел, пора и о себе задуматься. Она только улыбалась в ответ и ничего не говорила.

Да, жизнь продолжается… В их ребенке.

Который находится у Захара Волгарского.

Если начинать думать в этом русле, сойти с ума можно. Лана ставила блок. Нельзя. Стоп. Всё постепенно, понемногу.

Поэтому взгляд Волгарского ей не нравился категорически. Как и он сам. Пока она изучала его биографию в инете, у неё сложилось о нем немного иное мнение. Да, делец. Да, жесткий. Но у него есть ребенок, которого он воспитывает один. Может, не всё потеряно?

Сейчас, уводя голову в другую сторону, она бы ответила без колебания – всё.

Как они будут договариваться… Нет, не так. Как они просто будут вести диалог, она не представляла.

Наконец, лифт плавно остановился на первом этаже. Странно, но их никто ни разу не потревожил. Интересно, совпадение или Волгарский дал какую-то команду?

- Руся, я на связи.

- Всё отлично.

Волгарский пропустил их первыми, потом вышел сам. К нему сразу же подошел охранник, и они о чем-то негромко переговорили. Светулечик чмокнула воздух и направилась к выходу.

Лана с ребенком остались в фойе одни.

Руслана предпочла бы ехать в другой машине. Отдельно от Волгарского. Сидеть с ним рядом не хотелось.

Пришлось.

Он открыл заднюю дверь черной машины, марки которой она даже не знала, хотя и сама была автолюбителем. Но на машины премиум класса не засматривалась, у неё такая вряд ли когда-то будет.

Стараясь максимально отдалиться от мужчины, скользнула на мягкое кожаное сиденье, аккуратно придерживая сына.

- Вот так…

Она как можно чаще разговаривала с сыном. Даже, когда он спал. Пусть… Слышит её голос, чувствует, что она рядом. И ей, и ему это было необходимо.

В салоне сразу стало тесно, как только Волгарский, обойдя машину сзади, сел на соседнее сиденье. Нет, салон был вместительный и очень комфортный, это мужчина забирал на себя пространство, давил. Руслана нахмурилась, пытаясь вспомнить, случалось ли ей сталкиваться с подобной давящей энергетикой? Скорее, нет. Или опять же ранее она была столь сильно поглощена Ильей, что не обращала внимания ни на кого другого, и её не волновало, как реагируют мужчины на неё, соответственно, как и она на них.

Захар сел и отдал распоряжение водителю ехать в сторону дома. Лана снова про себя усмехнулась. Дожила… Едет с чьим-то личным водителем. Прямо как в кино.

- Крепко спит.

Слова, обращенные к ней, заставили Лану мгновенно напрячься.

- Да, Слава Богу, у него хороший сон. А Лешик?..

- Когда как.

Сердце заходило в груди с такой силой, что его гулкие удары отдавались эхом в голове Руслана. Сглотнув и не скрывая своего волнения, она произнесла:

- Я очень хочу с ним познакомиться.

- А я хочу подержать на руках Богдана.

Вроде бы достаточно простая просьба. Даже естественная. Сколько раз Лана сталкивалась с ней в течении дня? Кто-то обязательно просил подержать малыша на руках, потискать его, потютюшкать. В большинстве своем Лана разрешала, не видя в просьбе ничего предосудительного. Лишь когда Богданчик был маленьким противилась, поддавшись бабкиным суевериям. Не могла она, и всё тут, и не хотела через себя переступать.

Стоило же услышать аналогичную просьбу от Волгарского, как в её душе поднялся непонятный и пугающий до дрожи, до сведения скул, протест. Лана едва сдержалась, чтобы не закричать: «НЕТ!». Всё её естество воспротивилось одной мысли, что она сейчас протянет Богданчика… кому?.. Господи, его же отцу…

Надо… Хотя бы попробовать отдать… протянуть руки… и снова «нееет», идущее из глубины души.

Лана невольно, не отдавая себе отчет, что делает, прижала сына сильнее к груди.

И сразу же увидела, как бледность проступила на лице Волгарского, как потемнели его глаза, прищурились, как в них полыхнула ярость.

О, черт. И что она творит?

Как это выглядит со стороны? Пришла к нему, сказала, что её ребенок с девяносто девятью процентами является и его ребенком, а сейчас шарахается и не дает малыша ему в руки?

Он же отец…

Он имеет право…

И тут в голове, как молнией – он имеет право на ВСЁ!

Руся, а ну, тихо…

Она, стараясь максимально выровнять дыхание, негромко сказала:

- Можно попробовать вам его передать, аккуратно, чтобы не разбудить.

Лицо мужчины от этой фразы не смягчилось ни на йоту, и Руслана повторно себя обругала. Мало того, что их знакомство произошло крайне негативно, так они ещё и продолжают общаться в том же духе. Лана не кривила душой, когда сказала, что идти на мировую не хочет. Отношение Волгарского к женскому полу было просто отвратительно. А его слова о том, что если бы они познакомились в клубе, то он бы её... И дальше в том же духе. Пришлось проглотить негодование. Чего она добьется, возводя стену между собой и Волгарским? Ничего. Ухудшит только ситуацию.

Она, естественно, не собиралась с ним ни дружить, ни пускать его в круг близкого общения. Ещё чего. Но на контакт идти надо.