Безжалостный принц - Софи Ларк Страница 14

— Отлично, — говорю я. — Но кто защитит меня от моей невесты? Эта девушка — дикое животное. Можете ли вы представить ее женой политика? Я сомневаюсь, что она даже знает, как ходить на каблуках.

— Тогда ты научишь ее, — говорит моя мама.

— Я тоже не знаю, как ходить на каблуках, — саркастически говорю я. — Как именно я должен научить ее быть леди, мама?

— Она молода и податлива, — говорит мой отец. — Ты будешь обучать ее, формировать из нее то, чем она должна быть, чтобы быть рядом с тобой и поддерживать твою карьеру.

Молода и податлива?

Я действительно не думаю, что мой отец хорошо рассмотрел эту девушку.

Может, она и молода, но податлива, как чугун.

— Какой захватывающий вызов, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Я не могу дождаться, чтобы начать.

— Хорошо, — говорит мой отец. — У тебя будет шанс на вечеринке по случаю твоей помолвки на следующей неделе.

— Вечеринка по случаю помолвки?

Это гребаная шутка. Я узнал об этом всего пять минут назад, и, по-видимому, они уже планируют публичное объявление.

— Тебе придется согласовать свою легенду с Аидой, — говорит моя мама. — Что-то вроде: вы начали встречаться случайно, примерно восемнадцать месяцев назад. Прошлой осенью все стало серьезно. Ты планировал подождать до окончания выборов, чтобы жениться, но решил, что больше не можешь ждать.

— Может быть, тебе лучше просто написать пресс-релиз для меня, мама. Исполни и мои свадебные клятвы, пока ты здесь.

— Не будь неуважительным, — огрызается мой отец.

— Я и не мечтал об этом, — говорю я ему.

Я сомневаюсь, что то же самое можно сказать о моей будущей невесте. На самом деле, это может быть единственным лучом надежды в этом гребаном водовороте — наблюдать, как моим родителям приходится иметь дело с маленькой чертовкой, которую они приведут в эту семью.

Мои братья возмущены безумным планом моего отца.

Данте ничего не сказал по дороге домой, но я слышала, как он потом часами спорил с папой, сидя вместе в кабинете.

Это было бессмысленно. Папа упрям, как мул. Сицилийский мул, который ест только чертополох и ударит вас по зубам, если вы подойдете слишком близко. Как только он примет решение, даже козырь Судного дня не сможет его изменить.

Честно говоря, Армагеддон был бы желанной передышкой от того, что на самом деле должно произойти.

В первый же день после заключения сделки я получаю сообщение от Имоджен Гриффин, в котором она сообщает мне о какой-то вечеринке по случаю помолвки в среду вечером. Вечеринка по случаю помолвки! Как будто здесь есть что праздновать, а не просто происходит замедленное крушение поезда.

Она также отправила мне кольцо в коробке.

Я, конечно, чертовски его ненавижу. Это большой старый квадратный бриллиант на ослепительном кольце, массивный. Я держу его закрытым в коробке на прикроватной тумбочке, потому что не собираюсь надевать его раньше, чем это будет необходимо.

Единственная хорошая вещь в этой горе дерьма — это то, что, по крайней мере, Себастьяну стало немного лучше. Ему пришлось сделать операцию по восстановлению передней крестообразной связки, у нас был лучший врач в городе, тот самый, который вылечил колено Деррика Роуза. Так что мы надеемся, что он скоро снова встанет и придет в себя.

А пока я хожу в больницу навещать его каждый день. Я принесла ему все его любимые закуски — упаковки с арахисовым маслом, сыр с пряностями и соленые орехи кешью, а также его школьные учебники.

— Ты когда-нибудь открывал их раньше? — я поддразниваю его, кладя учебники на его тумбочку.

— Раз или два, — говорит он, ухмыляясь с больничной койки.

Маленькая ночнушка, которую ему дали надеть, смехотворно крошечна на его гигантском теле. Его длинные ноги видны из-под нее, забинтованное колено подпирается подушкой.

— Ты же не разгуливаешь в этой штуке, не так ли? — спрашиваю я его.

— Только когда дежурит горячая медсестра, — он подмигивает.

— Отвратительно, — говорю я.

— Тебе лучше привыкнуть ко всему романтическому, — говорит Себастьян. — Раз уж ты собираешься стать застенчивой невестой…

— Не шути так, — огрызаюсь я на него.

Себ бросает на меня сочувственный взгляд.

— Ты волнуешься? — говорит он.

— Нет! — говорю я сразу, хотя это ложь. — Это они должны беспокоиться. Особенно Каллум. Я придушу его во сне при первой же возможности.

— Не делай глупостей, — предупреждает меня Себастьян. — Это серьезно, Аида. Это не похоже на твой семестр в Испании или на ту стажировку, которую ты проходила в Pepsi. Ты не можешь просто взять и уйти от этого, если тебе это не нравится.

— Я знаю это, — говорю я ему. — Я точно знаю, в какой ловушке я окажусь.

Себастьян хмурится, ненавидя видеть меня расстроенной.

— Ты говорила с папой? — спрашивает он. — Может быть, если ты скажешь ему…

— Это бессмысленно, — перебиваю я. — Данте спорил с ним всю ночь. Он не собирается слушать ничего из того, что я хочу сказать.

Я смотрю на колено Себастьяна, забинтованное вдвое больше обычного и покрытое синяками по всему бедру.

— В любом случае, — говорю я тихо, — я сама навлекла это на себя. Папа прав — я заварила эту кашу, и теперь я должна ее исправить.

— Не будь мучеником только потому, что мою ногу трахнули, — говорит Себастьян. — Твой брак с этим психопатом ничего не исправит.

На минуту между нами повисает молчание, а затем я говорю:

— Мне действительно жаль, что…

— Не извиняйся снова, — говорит он. — Я серьезно. Во-первых, это была не твоя вина.

— Моя.

— Нет, не твоя. Мы все решили пойти на вечеринку. Ты не заставляла этого придурка бить меня. А во-вторых, даже если бы это была твоя вина, мне было бы все равно. У меня два колена, но только одна сестра.

Я не могу не фыркнуть на это.

— Это действительно мило, Себ.

— Это правда. Так что иди сюда.

Я подхожу ближе к кровати, чтобы Себастьян мог обнять меня сбоку. Я кладу подбородок на его волосы, которые стали еще более растрепанными и кудрявыми, чем когда-либо. Это похоже на овечью шерсть на моей коже.

— Перестань корить себя за это. Со мной все будет в порядке. Ты просто придумай, как поладить с Гриффинами. Потому что идти в это так, как будто ты идешь в бой, только усложнит ситуацию, — говорит Себ.

Это единственный способ, который я знаю, с опущенной головой и покрытой доспехами. Я ко всему отношусь как к борьбе.