Жюльетта. Том I - Маркиз Де Сад Страница 147

Несколько монахов выступили вперед, и моя подруга выбраладвоих.

— Вот ты, — указала она на того, что имел органповнушительнее, — ляжешь на спину, а я сяду на твой кол. А ты, —кивнула она второму, — будешь сношать меня сзади и также в куночку, иодновременно щекотать пальцем заднюю норку. Тем временем я могу взять в роттретий член, ну, а что мне помешает ласкать руками еще два?

Не всякая вагина пригодна для такого рода упражнений, ксчастью, пещерка Клервиль была достаточно просторной. Два гигантских членаскоблили ее таким образом, что когда один выходил наружу, второй, задевая его,бросался вперед; темп постепенно убыстрялся, процедура продолжалась не менеетрех часов, после чего блудница, принявшая за это время двадцать шесть монахов,пришла в бешенство: ее невидящие глаза безумно бегали по сторонам и металимолнии, на губах вскипала пена, все ее тело блестело от пота, но несмотря насостояние загнанной лошади, в котором она пребывала, Клервиль никак не моглауспокоиться — как одержимая, она извивалась, ухватившись обеими руками зачлены, яростно дергала и жадно сосала их, стараясь любым путем восстановить ихтвердость. [100] Я была слишком молода и хрупка телом, чтобыдаже попытаться повторить необыкновенно возбуждающий и никогда не виданный мноюакт, которому самозабвенно предавалась моя спутница: я просто наслаждалась тем,что подогревала блюда, которых требовала ее трапеза, но большего я сделать немогла. Кроме того, в обоих местах, наиболее восприимчивых к удовольствиям, яиспытывала столь сильное жжение, столь нестерпимый зуд, что после той бурнойночи долго еще не могла сесть без того,, чтобы не скривиться от боли.

Пока мы ужинали, стало совсем поздно, и Клервиль заявила,что предпочитает ночевать в монастыре.

— Будьте любезны постелить мне на алтаре в вашейцерквушке, — рбратилась она к настоятелю. — Я еще не насытилась. Сомной будет Жюльетта. Погода нынче теплая, и нам будет очень удобно в прохладномпомещении. А если она желает, Жюльетта может устроиться в часовне, посвященнойтой шлюхе, которая, как утверждают, произвела на свет распятого Бога вашихглупых прихожан. Что ты на это скажешь, Жюльетта? Я предлагаю тебе возлечь наэтот алтарь и раскинуть свои сладкие ляжки так же, как это делала блудливаяМария. Только вместо солдат иерусалимского гарнизона, которым эта педерасточкаотдавалась каждый день, ты выберешь из нашей кармелитской гвардии несколькомолодцов, из тех, что тебе особенно приглянулись.

— Но я не могу больше сношаться, — запротестовалая.

— Вздор! Ты будешь ласкать их, они будут ласкать тебя,ты будешь их сосать, они ответят тебе тем же. И увидишь, что все будет хорошо.Я уверена, что женщина в любое время может выдавить из себя сколько угодноспермы. Ты говоришь, что выжата до капли? А я вот нет, совсем нет. Меня сегодняпомяли посильнее, чем тебя, а мне хочется еще и еще. Потоки спермы, которуювлили в мою попку и куночку, не только не погасили пожар, а напротив — ещесильнее разожгли его. Я сгорю дотла, если остановлюсь на этом. Чем большеженщина сношается, дорогая моя, тем больше ей хочется: только сношение можетутолить пламя, вызванное сношением же, а если Природа одарила женщину такимтемпераментом, как у меня, только во время плотских утех она может бытьсчастлива. У женщины есть одна единственная врожденная добродетель — ееблудливость; все мы созданы для того, чтобы сношаться, и другого предназначенияу нас нет; горе той, кто в силу своей непроходимой глупости и тупости, живет вплену идиотских предрассудков, — она вечно пребудет жертвой своих взглядови своей почти никогда не сбывающейся веры в мужчин и всю свою жизнь проживет ссухим, не познавшим радостей влагалищем, она умрет от одиночества, и некомубудет ее оплакивать. Женское распутство почитается во всем мире, повсюду ононаходит поклонников, множество алтарей выстроено в его честь. С каждым днем явсе больше и все фанатичнее предаюсь ему. В этом мое кредо, моя единственнаязабота; пока бьется сердце в моей груди, я буду шлюхой и клянусь, что неотступлю от этого. Если я кому и благодарна в этом мире, так только тем людям,которые направили меня на этот путь. Им я обязана всем, что имею, обязана самойжизнью. Все ценное, что я получила от своих родителей, было втоптано в грязьгнусными лицемерами, и предрассудки сделались стенами моей тюрьмы, но явзломала их, мои страсти разметали их в стороны и обратили в прах. Только тогдаглаза мои открылись, когда я научилась искусству блуда и распутства, и ясчитаю, что мое существование начинается именно с того благословенного дня…Мужские члены, прекрасные, налитые силой столпы, — вот мои единственныебоги, мои добрые и верные спутники; они являются для меня всем на свете, я живутолько во славу верховного божества — пениса. Когда нет его ни в моей вагине,ни в моем анусе, он все равно пребывает в моих мыслях, и вы можете убедиться вэтом, если вскроете мой мозг.

После этой страстной речи, произнесенной, конечно, не с тойпоследовательностью и логикой, как я вам изобразила, потому что голос Клервильто и дело срывался на крик, величайшая блудница обняла двоих кармелитов ивместе с ними исчезла в сумраке церкви, где находился главный алтарь. Янаправилась в часовню, обрызгала тело розовой водой и отдала его в распоряжениепарочки превосходно сложенных молодых монахов-послушников, выбранных мною.Через несколько минут я уже была охвачена новым порывом, и в это время напороге появилась Клервиль и громко потребовала свежих самцов.

— Хорошо, когда есть большой выбор, но, увы, все моизапасы кончились, потому что я выжала все из своих бомбардиров. Ты не поверишь,Жюльетта, но я только что потерпела неудачу — не смогла поднять их дляочередной атаки, это я-то, которая до сих пор никогда не испытывала подобногооскорбления! Вставай, девочка моя, в монастыре еще осталось достаточно членов,мы сняли только пенки, теперь надо зачерпнуть поглубже. Еслираспорядитель, — продолжала она, послав одного монаха заЭйсебиусом, — лично не участвовал в удовлетворении моих желаний, пусть онхотя бы удовлетворит их при помощи своих подручных, у которых есть еще ветер впарусах и сила в чреслах и которые еще не поднимали оружия. А вот и нашЭйсебиус, — воскликнула она, увидев входящего настоятеля. —Послушайте, милейший, отведите нас в кельи с монахами, которых мы еще непопробовали, но которые нам сейчас очень нужны. Пойдемте скорее.

Мы обошли всю обитель, перед нами открывались все двери, инезависимо от желания обитателей им всем пришлось спариваться с нами. Все ониподтвердили свою причастность к нашим утехам, пролив немало спермы, некоторыебрали нас приступом спереди, в лоб, другие, и таких было большинство,предпочитали атаковать сзади, а мы, одержимые одной мыслью — утолить ненасытнуюсвою плоть, — не теряли времени на пустые разговоры и сразу, безподготовки, принимали соответствующую позу и с радостью получали очереднуюпорцию семени то в одно, то в другое отверстие, словом, мы делали не болеетого, что должна делать ежедневно каждая женщина. В самом деле, есть личто-нибудь более абсурдное в этом мире, чем думать, будто существует толькоодна часть тела, имеющая право принимать мужской член; как можно считатьпреступником того, кто случайно или намеренно, сбивается с проторенной дорожки,или считать преступницей ту, которая с радостью принимает заблудившегосяпутника? В конце концов, сотворив нас с двумя укромными и весьма уютнымиотверстиями, Природа не указала мужчине, в какое можно входить и в какое —нельзя, и предоставила ему свободу выбора сообразно его вкусам и желаниям; влюбом случае он действует в соответствии с законами нашей праматери, котораямудра бесконечно и в силу этого обстоятельства не дала своим ничтожнымтворениям ни единой возможности оскорбить ее.