Я тебя научу - Лея Кейн Страница 2

Чмокнув меня в висок, он возвращается за стол. Что-то объясняет тому больному типу и машет мне рукой.

Кивнуть и улыбнуться? Под прикованный ко мне взгляд душевнобольного психа? Вместо этого получается только больно сглотнуть и поморщиться.

Крупье тасует и раздает карты по новой. К их столу разношерстной массой стекают игроки и персонал клуба, а я прилипаю к барной стойке, не желая видеть, как мой любимый муж унижает мое достоинство, сделав меня ставкой.

— Хреново, — вздыхает вернувшаяся ко мне Мадлен. — Вот поэтому я терплю своего старого извращенца. Раз в неделю отсосу, пару раз в месяц поскачу сверху, а живу в шикарной двушке в центре, имею личного водителя, жру в лучших рестиках города и за его спиной мощно трахаюсь с его телохранителем. — Она глазами стреляет в сторону двери, где, сцепив руки замком, стоит двухметровый громила в черном костюме. — Если твой муж проиграет…

— Он не проиграет, — перебиваю я ее, не желая даже слышать о таком исходе игры.

— …шли его в жопу, — все же договаривает она. Вынимает из своего клатча ручку, царапает номер телефона на салфетке и, свернув ее, просовывает в мое декольте. — Понадобится помощь или совет, звони.

— Ты меня совсем не знаешь.

— Я была на твоем месте. Только меня дружок проиграл. Четыре года назад. Тогда я дала себе слово, что больше ни один ублюдок меня не поимеет просто так. Как видишь, теперь я имею мужиков. Захочешь научиться, подкину пару приемчиков…

За игральным столом повисает тишина. Мужчины расступаются и все, как один, оборачиваются, глядя на меня. Ден сидит белее стены. Опускает голову и запускает пальцы в волосы.

— Удачи, — по слогам произносит Мадлен, оставляет на стойке крупную купюру и отправляется на выход. А у меня подкашиваются ноги.

Ден проиграл…

Я отказываюсь в это верить…

Мой муж, которому я сердце отдала, доверилась, смирилась со всеми его пристрастиями, только что безжалостно проиграл меня в карты!

Акулий взгляд скалящихся рож, рисующих в своем больном воображении предстоящие семь ночей, режет больнее ножа. Ден только что обгадился и обрел репутацию не самого надежного мужа. А это значит, что любой из них, пуская слюни, впредь будет просить его делать из меня ставку.

Персонал клуба любезно просит всех разойтись и продолжить игру, официантки спешат разнести напитки и сигары, а я так и стою, опираясь о барную стойку и надеясь, что это сон.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Ден поднимается из-за стола и удосуживается уделить мне минуту внимания.

— Рит…

Дергаю плечом, скинув с него его грязную руку. Он растоптал меня. Превратил в разменную монету.

— Идем поговорим, — просит он. Осторожно берет меня под локоть и уводит из зала.

Клуб большой. Кроме игровых комнат, здесь есть комнаты отдыха и не только. Зачастую возбужденные триумфом победители любят выпустить пар прямо тут — на женах, содержанках, любовницах, шлюхах, просто первой встречной. Так что клуб имеет в своем распоряжении и десяток спален, выполненных исключительно в темных тонах.

— Ты негодяй! — срываюсь я, как только за его спиной закрывается дверь. — Как ты мог, Ден?! Ты же обещал!

— Милая, мне самому это не нравится…

— Не нравится?! Тебе просто это не нравится?! Ден, какой-то козел будет трахать меня во все щели, а тебе это просто не нравится?!

— Я не могу ничего изменить! — повышает он голос. — Карточный долг — это закон!

— Кем он прописан?! Подпольным казино?! Я сейчас же пойду в полицию и напишу на всю эту шайку заявление!

— Ритка, постой! — Он не дает мне пройти. — Клубом заведуют серьезные люди. Они следят, чтобы все его члены соблюдали кодекс. Проиграл — отдай долг. Или с тебя возьмут силой. Вдвойне. Откажешься платить — обслужишь не только парня, который выиграл тебя у меня, но и кого-нибудь из владельцев — того, кто займется выбиванием этого долга. А возможно, тебя вообще пустят по кругу. У меня на глазах.

— Я не верю своим ушам, — шепчу, попятившись. — Ден, я же твоя жена.

— И останешься ею, — отвечает он, но голос дрожит. Странно, но впервые я не могу понять, что он испытывает — жалость ко мне, к себе или примитивный страх за свою шкуру? — На них работают кровожадные головорезы. От них не убежишь и не скроешься.

Я отворачиваюсь, зажмуриваюсь и закрываю уши руками. Ничего не хочу слышать. Не следовало вообще связываться с азартным человеком, тем более выходить за него! Я радовалась, что он ничего не выносит из дома, что для игр у него отдельный бюджет, никак не касающийся семьи, что взносы по ипотеке платятся вовремя, квартира обогащается шикарной мебелью и бытовой техникой, что мы перестали залезать в долг к моим родителям. Но я была слишком поспешна в своих выводах. Для Дена нет ничего святого. Я для него лишь залог стабильности — в уюте, в сытости, в сексе. Ничего не надо искать и добиваться. Все дома, под боком. Зря я мирилась с его играми и полагалась на его удачу. Даже великие завоеватели терпели поражения.

— Как его зовут? — спрашиваю, не желая слушать его оправдания.

— Что?

Оборачиваюсь и цежу, зло косясь на мужа:

— Как зовут типа, который будет драть твою жену до визга? Чью спину я буду царапать от череды оргазмов? Кому буду дарить свой шепот и ласки?

Ден сереет на глазах, отравляясь каждым моим словом. А у меня сердце рвется на части. Душа кричит и молит, чтобы он поступил по-мужски и вступился за меня.

Увы, он виновато опускает глаза и произносит:

— Платон. Богатырев.

— Когда мне предстоит провести с ним первую из семи ночей?

— Сейчас.

Я теряю дар речи.

— То есть?

— Предоплата — это гарантия стопроцентной выплаты. Таковы правила.

Глазами отыскав холодильник, бросаюсь к нему, нахожу бутылочку виски, откупориваю и делаю несколько больших глотков. Опустившись на край мягкой кровати, застеленной ярко-алым шелковым покрывалом, я выдыхаю и бормочу:

— Я ненавижу тебя, Ден.

— Зайка, это не отразится на наших отношениях.

— Отразится, — говорю без малейшей краски в голосе. — Еще как — отразится.

— Я буду любить тебя еще больше. Обещаю, я завяжу с этим. Я найду нормальную работу…

— Этого мало, Ден. Слишком мало. Уходи. Он скоро придет. Мне надо подготовиться.

— Рит…

— Уходи!!! — рявкаю зверем, взглянув на него через плечо.

Вздрогнув, Ден тянется к дверной ручке и медленно выходит из комнаты. Не бросается передо мной на колени, не рыдает горькими слезами, не клянется, что ни одна тварь не приблизится ко мне. Он просто уходит. Отдав меня другому на целых семь ночей.