Жених поневоле - Сьюзен Джонсон Страница 20

— Мадам, — сказал он с безукоризненной вежливостью, — не присоединитесь ли вы ко мне? Глоток мадеры перед ужином возбуждает аппетит. Я приказал подать ужин сюда: погода нынче чудесная, а из этой комнаты открывается восхитительный вид на набережную.

На Алисе было ее единственное платье.

— Боюсь, мой наряд едва ли подходит для ужина, — сказала она, слегка запинаясь и удивленно разглядывая роскошную гостиную с лепниной и позолотой, где на стенах висели подлинники Буше и Фрагонара.

Алиса была поражена тем, как Ники, которого она знала и видела совсем недавно другим — естественным и открытым, — с такой легкостью превратился в человека светского и искушенного в правилах этикета, как непринужденно и спокойно чувствует он себя среди всего этого великолепия. Самой себе она казалась серенькой провинциальной мышкой.

— Дорогая, ты всегда прекрасна, — ответил Ники, ободряюще улыбнувшись.

Он догадался, как неловко она себя чувствует, и посетовал на себя за то, что привычно переоделся к ужину, не подумав, как это смутит Алису. «Надо будет немедленно заняться ее гардеробом», — отметил про себя он и поспешил принести свои извинения.

— Прошу прощения за мой вид. После ужина мне необходимо нанести один визит, поэтому я и переоделся во фрак.

Алиса, удивляясь самой себе, почувствовала при его словах укол ревности.

Николай пригласил ее к столу, расточая комплименты ее роскошным волосами, изумительному цвету лица. Впрочем, это было нетрудно: она действительно выглядела совершенно поправившейся, сияла молодостью и здоровьем. Они сидели рядом, любовались закатом. Постепенно Алиса успокоилась. Ники непринужденно болтал о пустяках, рассказывал столичные новости, и Алиса чувствовала себя на удивление хорошо. Стол был уставлен икрой, сырами, рыбой, холодным мясом, в запотевшем графине стояла водка, и у нее слегка кружилась голова от всего этого изобилия.

— Угощайся, дорогая. В этом году даже во Франции закуски стали весьма популярны. Мы-то, русские, давно знаем, что несколько стопок водки перед обедом способствуют аппетиту. Попробуй хотя бы глоточек. — И, не дожидаясь ответа, он налил водки им обоим. — Твое здоровье, моя радость!

Ужин был великолепен. Князь редко ужинал дома, и расстаравшийся повар-француз превзошел самого себя. Он искренне надеялся, что ради очаровательной гостьи князь изменит своим привычкам, и тогда его удастся побаловать и тетеревом в вине, и рыбой с апельсинами, и нежнейшими паштетами, и воздушными десертами. Да здравствуют женщины! Бедняга повар был счастлив, что ему снова представится возможность показать свои кулинарные умения! Ему надоело подавать хозяину одни завтраки — да и те часа в два дня.

Ники вернулся от графини Амалиенбург поздно ночью, утомленный и раздраженный. Перед картами гостей развлекали шарадами и итальянской певицей. Как же все это банально! Вечер, естественно, затянулся, и поговорить с Софи наедине он смог только за полночь. Мирное прощание, на которое рассчитывал Ники, оказалось вовсе не мирным. Когда он заговорил о расставании и предложил счет в банке, графиня накинулась на него с упреками и заговорила о его новой любовнице.

— Говорят, к тебе ее привезли в бесчувственном состоянии, — с нескрываемой злобой заявила графиня. — Что, теряешь навыки? Неужели, дорогой, теперь тебе приходится затаскивать их к себе в постель силой?

— Дорогая, ты говоришь пошлости, — поморщился Ники.

Черт бы побрал этого старого сплетника, доктора! Разнес небось новости по всему городу. Обычно его мало заботили сплетни, но не хотелось, чтобы имя Алисы трепали на каждом углу.

— А что до навыков, то, когда я их потеряю, обещаю, ты узнаешь об этом первой, — продолжал он ледяным тоном. — Тогда, пожалуй, стану заядлым картежником, как твой муж. Кажется, он сейчас ни на что, кроме партии в вист, не способен? Я же пока что поищу себе иных развлечений.

— Твои «развлечения» всем известны, — фыркнула она. — Не успеешь оглянуться, как твоя новая возлюбленная подарит тебе очередного ребеночка!

— Весьма возможно, — ответил он.

— Весьма возможно? Это все, что ты можешь сказать? Да сколько же у одного мужчины может быть детей разбросано по миру?

— Это закон природы, — ответил Ники, окончательно разозлившись. — Не все женщины так удачливы, как ты, Софи, которая может лечь в постель с кем угодно, нимало не заботясь о последствиях. Большинство дам бесплодием не страдает.

— Да уж, надо думать, твоя новая пассия плодовита, как кошка, и скоро порадует тебя еще одним ублюдком! — взвилась Софи.

— Так или иначе, но я никак не могу понять, какое касательство до тебя имеют мои дела, — медленно проговорил Ники, стараясь сдерживать гнев.

Софи поняла, что в своих оскорблениях зашла слишком далеко. Испугавшись, что лишится своего непревзойденного любовника окончательно, она решила сменить тактику.

— Прости! — хрипло прошептала она. — Я сама не понимаю, что говорю. Мы так давно не видались… Останься, Ники!

Взглянув на свои золотые с эмалью наручные часы, он рассеянно повертел колесико, включавшее весьма необычный механизм — по надобности часы каждый час давали о себе знать, и в запястье впивалась небольшая иголочка.

— Не сегодня, Софи, — вежливо отказался он.

— Думаю, своей новой возлюбленной ты бы «нет» не сказал! — резко бросила Софи, поняв, что своего не добьется.

Князь поднял глаза от часов, и в них блеснул незнакомый огонек.

— А это, дорогая моя, тебя пусть не заботит.

— Хам и наглец! — выкрикнула ему в лицо Софи.

Ники рассмеялся.

— Неужели ты только теперь об этом догадалась? — И, отвесив поясной поклон, он вышел из ее будуара.

Графине все-таки удалось слегка испортить ему настроение. Вернувшись домой, Ники отпустил камердинера, зашел к себе в кабинет, выпил несколько рюмок коньяка, чтобы расслабиться, и вскоре забыл об оскорблениях, которыми осыпала его Софи. Час спустя он был спокоен и даже доволен. Присутствие в доме Алисы грело ему душу. «Правда, могут возникнуть всякие неожиданности из-за ее злодея-мужа, — подумал он. — Но черт с ними!»

Все его мысли были теперь только о женщине, спавшей наверху.

Он встал и тихо поднялся по лестнице. У Алисиной кровати горела небольшая газовая лампа. Ники долго стоял и любовался тем, как мирно она спит. Она казалась такой хрупкой, такой беззащитной. Грудь под тонкой ночной рубашкой мерно вздымалась, на щеках играл легкий румянец, золотистые волосы в неярком свете ночника отливали медью. Ники снял фрак и бросил его на стул, потом разделся совсем, не сводя жадного взора с Алисы.

Услышав, как стукнули об пол его туфли, она открыла глаза и тихонько ахнула. Он лег рядом с ней и легко коснулся ее губ своими, а руки его скользнули вдоль ее тела, приподнимая тонкую рубашку.

Ники чувствовал, как она откликается на его ласки. Он развязал бретельки, обнажив ее плечи; одно движение — и рубашка была отброшена в сторону. Ее руки сомкнулись на его спине, и он с облегчением подумал, что его вынужденному воздержанию наконец-то пришел конец.