Офисный дневник девушки по вызову - Бель де Жур Страница 20

Откуда же берутся эти

Врожденные обязанности? Нет,

Не из того, что истинно для нас,

И не из дел, что нам иных милее —

Захлопнутые наглухо, как двери,

они – скорее стиль, что наши жизни

с собой приносят: некогда – привычки,

Они вдруг бронзовеют, становясь всем тем,

что мы имеем – и как имеем… [19]

Уж кто бы говорил! В этот уик-энд я вместе с Этим Парнем занимаюсь сравнительным шопингом на предмет карнизов для занавесок.

– Когда я перееду, мы окончательно разберемся с квартирой, – говорит он. – Есть обеденный стол, который стоит у меня на хранении, письменный стол из старого дома…

Люди, которыми я восхищаюсь больше всего, – это те, чей девиз «Живи вечно – или умри, пытаясь» [20], потому что они, по крайней мере, заглянули в бездну, признали свой страх перед ней и все равно делают, что могут.

Все остальное – это только средний «средний класс», средняя Англия, умеренная серединка наполовинку. Некоторым подходит. А мне – подходит? Не могу припомнить, кем я хотела стать, когда вырасту.

– По какому такому случаю?

– Ни по какому, – сказал он, краснея. – Я просто их увидел и подумал… подумал о тебе.

Хмм… Ну, если Этот Парень пытается подсластить пилюлю будущего совместного проживания, то покупка белья для меня – это мужественный выбор. Мужчинам, покупающим лифчики и трусики, всегда будет трудно. Если они правильно подбирают стиль – это великолепно; если правильно угадывают размер – это чудо.

Мужчинам, покупающим лифчики и трусики, всегда будет трудно. Если они правильно подбирают стиль – это великолепно; если правильно угадывают размер – это чудо.

Вопрос размерности лифчика – в идеальном мире – это стандарт. Но бывают ли на свете стандартные женщины? Мой размер не настолько необычен, чтобы мне приходилось заказывать их в этих безнадежно ужасных каталогах «заказ по почте», где красуются леди с грудями, похожими на торпеды в поддерживающих бюстгальтерах промышленной прочности; но и не настолько распространен, чтобы его можно было легко найти в любом месте, кроме магазинов M&S [21]или Интернета. На самом деле я подозреваю M&S в заговоре: они таким образом снимают с тебя мерки, что оказывается, что только в их центральных магазинах тебе придется потратить слишком много на то, что сводится к очень простенькому, очень царапучему, совершенно неудовлетворительному предложению из их запасов… и хотя любой из их лифчиков с меткой «балконет» обычно бывает приемлемым, их «чашечки с подушечками» ничего, ничего, ничего не делают для моей фигуры… Черт побери, почему у меня не мог быть размер 34С?!

Агентство всегда особенно падко на преувеличения в профилях девушек. Добавим чашечку тут, снимем размерчик там… Так что вообразите мое, а возможно, и некоторых клиентов изумление, когда я увидела, что значусь в списке с размером 30DD! Это не просто неправда: мне потребовалось бы полное ведерко куриных филе из KFC, чтобы хотя бы примерно соответствовать заявленному. Я так же, как и любая девушка, ценю силу преувеличения, когда речь идет о женской фигуре, но это уже капельку (или чашечку, если на то пошло) чересчур….

Я проверила этикетку – надеюсь, незаметно… Ффух, он угадал правильно… Я поняла, что, по крайней мере, он не выискивал мой онлайн-профиль, чтобы определиться с размером.

– Он прекрасен, – сказала я. Этот Парень так и расцвел.

Однако нижняя часть – это уже совсем из другой оперы. Я ношу размеры с восьмого по десятый, но женские размеры печально славятся своей вольной интерпретацией, а там, где трусики бывают только S, M и L, в какую категорию отнести меня? И хорошо ли они будут сидеть?

Мой бойфренд нервно теребил в руках пакет.

– Думаю, я мог немного ошибиться с этим в меньшую сторону, – проговорил он.

– Ты так полагаешь? – Я растянула трусики и уставилась на них. – Не думаю, что моя задница настолько велика.

Я глянула на ярлычок. Средний. И выглядело это как щедрый средний, если уж на то пошло. Позвольте подчеркнуть, что в среднем размере нет ничего плохого. «Средний» – это подразумевает нормальный, обычный, ни одаренный встроенными фижмами, ни такой, который можно принять за мальчишечий. Средний – это хорошо… И все же внутри меня живет тихий голосок, который всегда предпочитает маленький. «Маленький» подразумевает симпатичный, в тонусе, не настолько отяжелевший от сливочного масла за едой…

– Есть только один способ проверить, – решился он.

Я примерила. Сидят идеально. Проклятье, моя задница настолько велика. Увы! Однако выглядят они действительно шикарно (если уж это я говорю) и очень шелковистые… Хотя мне следовало бы проверить, безопасно ли класть их в стиральную машину, прежде чем предложить отмастурбировать его влажной ластовицей.

У каждой женщины случаются такие разговоры, которые отмечают значительные вехи в ее жизни.

Как, например, когда я сказала своей матери, что я больше не девственница. Оглядываясь назад, я понимаю, что могла бы ничего ей не говорить; но если бы что-то случилось – если бы я забеременела или… Ну, в любом случае переживания всегда доставались мне – я подумала, что она должна об этом знать. Не знаю, на что я рассчитывала, может быть, на сочувствие? Она расплакалась. Больше мы никогда об этом не говорили.

Другой такой разговор – мое первое объяснение в венерологической клинике. Я предпочитаю полное обследование. И, если бы это зависело от меня, мазки брали бы каждый год, а не раз в три года. Типа, как узнать, получаю ли я за свои деньги отдачу от национальной системы здравоохранения, да? Но все равно присутствовала некоторая неловкость, пусть даже я не сомневалась, что медсестра уже слышала все это раньше, и не раз. Меня до сих пор беспокоит то, что кто-то может осуждать меня. Могу только догадываться, что записано в моей медкнижке. Может быть, «удивительно добросовестна для шлюхи»?..

Могу только догадываться, что записано в моей медкнижке. Может быть, «удивительно добросовестна для шлюхи»?..

И вот, наконец, тот, что произошел совсем недавно. Я в конце концов сказала агентству «нет». Может быть, я поймаю Джайлса на слове – насчет работы, не насчет секса, – а может, и не стану. Но в любом случае это стало превращаться в неразрешимую проблему. Было как-то легче разделять работу и жизнь, пока жизнь не включала в себя еще одну работу.