Инферно - Анна Штогрина Страница 27

Мордобой разыгрывали как по нотам.

Ян так и не понял Кабан реально бил Кота или по нарошку, но выглядело очень реалистично. Даже охранники поверили.

Амбалы кинулись разнимать дебоширов. Привлекать внимание к своим темным делишкам они не хотели. Потому прытко и резво растаскивали друзей, которые продолжали отыгрывать свой бенефис. Они орали брызжа слюной и вырываясь из цепких лап альфачей. Снова сцепились в драке.

Беспредел набирал обороты. Спектакль привлек всех работников Медеи, что собрались кольцом вокруг дерущихся.

Ян решил не мешкать. Воспользовался удобным случаем и пробрался в просвет между воротами и кузовом грузовика. Ошарашенно осмотрелся.

Изнутри машина скорой напоминала хромированную холодильную камеру с климат контролем. Стопки технологичных контейнеров были похожи на фантастические емкости для биологического оружия.

Ян присмотрелся к одному контейнеру. На крышке была наклейка с надписью. Точная дата и время до минут было запечатлено на ней. А еще надпись, от которой короткие волосы цыгана стали дыбом "Сердце!".

Ян осмотрел другие емкости с органами. Почка, печень, костный мозг, глаз и даже желудок…У цыгана нервно задергался глаз.

Это что ж за хуйня творится в подземельях Медеи?! И поверх всех контейнеров лежала товарно транспортная накладная с полным перечнем органов для трансплантации. Так, словно это не части умерщвленного человека, а сникерсы в супермаркет.

Ян схватил бумаги и спрятал их запазуху.

С улицы послышался оглушительный выстрел!

Парень быстро выскочил из клиники и затесался в толпу медиков.

Кабана с Котом держали на мушке. Окончательно разгневанный охранник стрельнул в воздух, а затем направил оружие на зрителей. Приказал всем разойтись немедленно и так, что все решили не спорить. А благоразумно последовать по дороге, куда их послали.

* * *

— В следующий раз лупите друг друга сами, бугаи, — хныкал Кот, по старинке прикладывая сорванный лист подорожника к припухшей морде. Кабан вошел в образ и реально пару раз врезал рыжему.

— Удалось что то раздобыть? — с интересом спросил Кабан, игнорируя стоны покалеченного друга.

— Ох, пацаны. Все оказалось гораздо дерьмовее, чем мы предполагали, — задумчиво потянул Ян и направился в сторону ресторана Море.

Орлов приказал сегодня занести всю инфу туда. Шаг у цыгана был размашистый и нетерпеливый. Друзья едва успевали за ним.

— Не томи, рассказывай. Все таки по морде я получал, имею право быть в курсе всех событий, — выпрашивал Кот важные новости.

— Сначала Орлову расскажу все. Потом вам, — покачал головой Баро.

— Так не честно! Ты нам друг или Орлову? — возмутился Кабан.

— Пацаны, тема сильно серьезная. Не канючьте, я ничего не скажу. Еще не хватало, чтоб вы пострадали от этой информации!

Всю дорогу до ресторана Море дружки выпрашивали Яна расколоться, но он молчал, как гранитная скала. Только сворованные накладные прижимал под футболкой к груди и вспоминал с морозной дрожью перечень человеческих органов. Вот так дела творятся в его родном городе! В приличной частной клинике расчленяют и разбирают на запчасти граждан. Это полный беспредел! Дикость!

Яков Израилевич в который раз перечитал документы на удочерение, датированные пятнадцать лет назад. Его приемная дочь Ангелина до сих пор не знала о том, что Яков Израилевич не ее единокровный отец. Девушка уже оформилась и выросла, была готова к выгодному браку с Савой. Изначально малышка была его удачным капиталовложением, об объединении влиятельных семей было договорено заранее. Если б не одна неприятность — Судья не мог иметь своих детей. Взять девочку из приюта было отличной идеей.

Только чем старше становился ангелочек, тем меньше хотелось ее отпускать…

* * *

Ангел.

— Отправишься сегодня к Саве или к тетке Жанне? — спросил папа за обедом.

Я потупила взгляд в тарелку с супом из морепродуктов. Погоняла ложкой по кругу жирный кусок семги. Сегодня ехать никуда не хотелось. После своего Дня рождения я чувствовала себя разобранной на атомы, хоть и прошла уже целая неделя. Развратное происшествие, связанное с дерзким цыганом меня конкретно выбило из колеи.

— Пап, можно я побуду дома. Хочу позаниматься лепкой в своей комнате. Обещаю не смущать твоих гостей своим присутствием и вечером не выходить из комнаты, — жалобно попросила я.

Отец отложил мацу с хумусом в сторону, испытующе всмотрелся в мое лицо.

— Лина, девочка моя, мы уже не раз обсуждали это. Игры, которые я организовываю у бассейна не для невинных девичьих глаз, — голос папы приобрел стальные нотки.

Он медленно встал и подошел ко мне сзади. На мои плечи опустились его тяжелые ладони. Даже сквозь футболку я ощутила какие они холодные. Дрожь пробрала до поджилок, когда отец прижался всем телом к моей спине. Его пальцы начали перебирать ткань, вызывая во мне тревогу. А когда он начал поглаживать мою кожу в вырезе на груди, я от отвращения резко дернулась и села ровнее.

— Пап, я закроюсь в комнате, обещаю, — срывающимся голосом проговорила я.

— Лина, иди, посиди со мной минутку. Я сейчас уеду на работу, хочу обнять свою малышку перед уходом, — тише произнес отец, пугая меня все больше.

Последние годы он все чаще говорил, что я повзрослела и стала похожа на маму. Я пропускала мимо ушей эти двусмысленные намеки. Он же мой родной отец, почему он себя так странно ведет?!

Пока я размышляла над неприятными мне словами и касаниями, папа увлек меня за локоть к дивану и усадил к себе на колени.

Его острый пронизывающий до костей взгляд вызывал приступ паники. Потому что вел он им по мне от губ до груди и ниже. Совершенно не подабающе отцу, он положил ладонь на мою грудь и погладил полушарие без лифчика.

— Пап, ты чего? — с истеричными нотками произнесла я, пытаясь встать с его колен.

— Ты так выросла, дочка, — хрипло произнес он, но удерживать меня не стал.

Я спешно отошла к выходу из столовой. Прикрылась руками, как щитом. Хотелось не только выпирающую выросшую грудь спрятать от его алчного взгляда, но и провалиться сквозь землю. Исчезнуть из этого дома, где с каждым днем жизнь становится все невыносимее.

— Лина, не бойся, маленькая, я ведь твой папочка и не обижу тебя. Ты уже взрослая, совершеннолетняя, — он облизнул тонкие губы. Нервно заправил вьющиеся волосы назад и встал с кресла. Когда он отдернул пиджак, могу поспорить, что я разглядела выпирающую ширинку!

Боже помоги! Не хотелось верить, что я возбудила родного отца!

— Лина пора тебе думать о замужестве. Лучшей шахматной партией станет для тебя Сава Успенский. Сеть ресторанов его отца процветает и расширяется. С каждым годом у них открываются лучшие кашерные заведения по стране. Ты, конечно, можешь отказаться от выгодной партии и остаться дальше жить в нашем доме, — глаза отца блеснули сталью, снова визуально порезали на мне одежду. От мороза на коже выступила испарина.