Спасение красавицы - Энн Райс Страница 28

Но какие у него губы! Как я до сих пор их не поцеловал?

Я подался вперед, будучи с туземцем почти одного роста, и приник к нему губами. Я стал целовать его страстно и нежно, и он ничуть мне не сопротивлялся. Напротив, открыл рот навстречу моим поцелуям.

Молодец мой снова воспрянул силой, по телу прокатилась волна томления. И эта жажда ласк терзала меня, уже не причиняя боли. Это было так мучительно приятно — наливаться крепостью и мощью, целуя этого гладкого, шелковистого верзилу.

Наконец я отпустил его. Потом, подняв руку, коснулся его кожи в тех местах на лице, где начисто выбритая с утра растительность начинает проглядывать на исходе дня. Над губой и на подбородке я ощутил кончиками пальцев едва заметную щетину.

Глаза Лексиуса сияли неизъяснимым блеском. Словно сейчас сквозь отвлекающую завесу необычайной красоты глядела на меня сама его душа.

Сложив руки, я отступил к дверям и там опустился на колени.

«Пусть теперь хоть все демоны вырвутся на волю!» — решил я про себя.

Я услышал, как Лексиус зашевелился, и краем зрения увидел, что он поспешно облачается, зачесывает волосы, быстрыми, даже сердитыми движениями поправляет на себе одежду.

Я знал, что господин изрядно растерян. Однако и я был смущен не меньше, поскольку никогда прежде такого не проделывал. И даже представить себе не мог, насколько мне это понравится и с какой силой, оказывается, я этого желал. Внезапно мне захотелось расплакаться, я почувствовал страх, смешанный с глубокой печалью. Я был почти влюблен в этого человека — и ненавидел его за то, что он открыл для меня эту грань страсти. И в то же время меня переполняло ликование.

Минула уже где-то четверть часа, а двери напротив так и оставались слегка приоткрытыми. Время от времени они чуточку смещались, тихонько поскрипывая на петлях, то расширяя образовавшийся проем, то сужая его.

Красавица, дрожащая и плачущая в своих плотных золотых обмотках, прекрасно понимала, что за ней кто-то неотступно следит. Она пыталась побороть охватившее ее смятение и ужас, но это плохо удавалось. И когда в очередной раз девушку охватил приступ паники, она бешено забилась в своих путах, но тщетно: шелковое «одеяние» держало ее мертвой хваткой.

Наконец дверь открылась шире, и у принцессы от страха замерло сердце. Она опустила взгляд, насколько позволял ей это сделать высокий, упирающийся в подбородок ошейник. И сквозь золотистое марево от застилавших глаза слез Красавица увидела, как к ней приближается некий богато одетый господин. Голова его скрывалась под глубоким изумрудно-зеленым бархатным капюшоном, пряча лицо в тени, накинутый плащ спускался до самого пола.

Неожиданно Красавица почувствовала, как ее обнаженного влажного лона коснулась чужая рука, и даже всхлипнула, когда ей потеребили волоски на лобке, легонько потискали губы, затем двумя пальцами осторожно раздвинули их. Принцесса резко вдохнула, прикусив губу, стараясь не шелохнуться. Пальцы незнакомца между тем потыкали ей в клитор, потом легонько подергали его, как будто пытаясь вытянуть. Забыв про молчание, Красавица в голос простонала, слезы бессилия еще чаще покатились из глаз, а вздох словно застрял в горле глухим удушливым клекотом.

Рука отстранилась. Красавица закрыла глаза, ожидая, что незнакомец, как и прочие обитатели дворца, двинется дальше по коридору в направлении слышащейся издалека музыки. Однако он оставался на месте, прямо перед девушкой, явно не сводя с нее глаз. И ее невольно вырвавшийся плач предательским эхом прозвучал в мраморной нише.

Никогда еще Красавице не доводилось оказаться настолько туго связанной — и настолько беспомощной. И никогда еще не испытывала она такой беззвучной напряженности, какую вызывала, абсолютно ничего не делая, эта стоящая перед ней таинственная фигура.

И тут, совершенно неожиданно, принцесса услышала тихий робкий голос, несомненно обращающийся к ней. Он произнес непонятные ей слова и назвал имя: «Инанна».

С немалым изумлением Красавица сообразила, что голос этот — женский. Причем женщина явно сообщала ей собственное имя. Так что этот человек в изумрудном плаще — вовсе никакой не господин. Более того, это не кто иной, как та величественная красавица с лилово-васильковыми глазами из гарема.

— Инанна, — повторила женщина и поднесла к губам палец, призывая хранить молчание. Хотя в лице ее определенно не было никакого страха.

И вид этой женщины в красивом зеленом плаще странным образом успокоил и одновременно взволновал принцессу.

«Инанна, — подумала Красавица. — Какое чудесное имя. Но чего хочет от меня это милое создание, Инанна?»

И когда женщина подняла к ней лицо, принцесса бесстрашно встретила ее взгляд. Глаза туземки казались сейчас дикими, жестокими, губы тронула горькая полуулыбка, на лице, под нежной оливковой кожей, играла кровь, как, должно быть, прилила она и к щекам Красавицы. Молчание между ними было накалено до предела.

Наконец Инанна нырнула рукой под накидку и извлекла на свет большие золотистые ножницы. Не медля она раздвинула лезвия и широкими неторопливыми движениями заскользила холодным металлом вдоль живота девушки, перерезая намотанный на него шелк. Ткань мгновенно стала опадать.

Из-за подпирающего голову ошейника Красавица не могла видеть, что делает Инанна, но остро ощущала, как лезвия ножниц размеренно смещаются сперва вдоль левой ноги, затем вдоль правой, как беззвучно соскальзывают с нее шелковые обмотки, постепенно высвобождая тело. Очень скоро с тугим «одеянием» было покончено, и девушка наконец смогла пошевелить руками. Теперь ее удерживал лишь ошейник. Но Инанна пробралась в нишу, отцепила его с крюка и, высвободив Красавицу из этого золотого ворота, спустилась с девушкой на пол, быстро повлекла ее к выходу.

На ходу принцесса обернулась на разомкнутый ошейник и брошенный в нише шелк. Несомненно, ее исчезновение скоро обнаружат. Но что она может тут поделать? Ведь эта женщина — ее госпожа. Словно заметив ее колебания, Инанна распахнула пошире плащ, окутала им девушку и провела через двойные двери в большую залу.

Сквозь узорно-решетчатую перегородку Красавица различила сбоку широкое ложе и небольшую купальню, однако Инанна потянула ее дальше и через другую дверь вывела в узкий коридор, которым пользовались, наверное, лишь слуги. Слегка прикрытая плащом женщины Красавица двигалась вплотную к ней, чувствуя близкое тело Инанны, ее грудь, затянутую плотной тканью, ее бедра, оставшуюся под накидкой руку. Все происходящее с ней сейчас и пугало, и интриговало, и отчасти даже забавляло принцессу.

Когда они добрались до следующей двери, женщина быстро открыла ее, шмыгнула с Красавицей внутрь и поспешно задвинула за собой засов. Они снова оказались перед ширмой, за которой проглядывала еще одна спальня. Все двери в помещение хозяйка поспешно заперла.

Эта комната показалась Красавице поистине королевской опочивальней: она была невероятно просторная, по стенам ее вились изящные цветочные узоры из мозаики; окна, забранные резными решетками, были задрапированы тончайшими золотистыми занавесями; огромное белое ложе буквально усыпано золотыми атласными подушками. В высоких напольных канделябрах горели толстые белые свечи. Свет в комнате был ровным, воздух очень теплым, и в целом, несмотря на свои немыслимые размеры, спальня казалась весьма уютной и заманчивой.