Альтер Эго. Московские Звезды - Иван Вересов Страница 29

Ничего подобного Виктория не видала и не находила слов, чтобы выразить чувства. Она понимала, что сейчас Катя и Сережа танцевали для себя, выражали нечто недосказанное! Все адажио было об этом. Они отдавались друг другу нежно и целомудренно. Как невинные дети, в первый раз познавая таинство любви. И мира вокруг не замечали — только друг друга.

Какие тут могли быть слова?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сергей осторожно поднял Катю, они стояли глаза в глаза и удивленно беззащитно улыбались. Виктория видела, что им до смерти хочется целоваться. Она покачала головой и с сожалением прервала эту идиллию.

— Давайте теперь конкурсную «Шопениану» пройдем, поищите в ней такую же нежность, только земного поменьше.

Она была уверена, что это новое, восхитительное и неподдающееся описанию словом, обретенное здесь и сейчас, останется в них, будет отражаться во всех номерах. А потом и в «Жизели»…

Время за подготовкой к конкурсу катилось незаметно. И все ускорялось, ускорялось. За неделю до отъезда оказалось, что его катастрофически не хватило, а пора было собираться.

И вот Москва! Первый день, жеребьевка, открытие конкурса, репетиции.

И все как будто хорошо. Все восторгались Катиной легкостью и грациозностью, безупречной техникой, беспечностью и свободой. И вряд ли поверили бы, что за секунды до выхода на сцену у Кати случился ступор. Она задеревенела, глаза остановились, потом руки, ноги, губы затряслись, она цеплялась за Сергея, а он, как чувствовал, не пошел в зал, все время был рядом с ней. И когда она бессвязно начала лепетать: «Сережа, я не смогу, я упаду… страшно, страшно… прости я не смогу…» — просто приподнял ее за талию и перенес в сторону с прохода к кулисам. Участница, за которой была Катина очередь, уже дотанцовывала коду. Сергей крепко взял Кэтрин за плечи, оттеснил в свободный угол, стал разминать кисти рук, пальцы.

— Ничего, сейчас это пройдет. Чужая сцена, бывает… Ну, посмотри на меня, ты сотни раз танцевала эту вариацию и весь спектакль. Тебе тут делать нечего…

— Не могу…

Сергей притянул ее к себе, положил ладонь на затылок, осторожно, чтобы не помять ажурную диадему, заставил уткнуться лицом в свою парадную рубашку.

— Не смотри, ну их, послушай меня, представь, что это не вариации, а адажио, и я там с тобой на сцене. Все время на вытянутую руку и не дам упасть. Катя! Поняла? Думай, что я рядом.

— Ноги трясутся!

— Это мы сейчас… — Он опустился перед ней на колени и стал гладить и разминать икры, бедра. Катя задышала ровнее, перестала дрожать. — Вот видишь, все прошло, иди канифолься. А я рядом буду…

— Екатерина Звягинцева! — прозвучал бесцветный женский голос из репродуктора. И дальше тишина ожидания.

— Иди, Катя, иди, станцуй для меня! Ты такая красивая. — Сергей, обнимая ее как Одетту в Адажио из «Лебединого озера», повел Катю к третьей кулисе.

Шаг на пальцах, второй, третий, пор де бра, арабеск, поза, и вот на сцене Принцесса. Заискрились под боковыми софитами блестки на пачке, алмазным блеском сверкнула диадема. А в оркестре волшебная россыпь колокольчиков! Они вокруг, как светлячки, танцуют вместе с ней.

Сказочная страна, а никакая не чужая сцена!

Так хорошо вариацию Маши Катя еще никогда не танцевала. Техника, доведенная до автоматизма, спасла ее в первые секунды, а потом она только и повторяла про себя:

«Я танцую для Сережи…» От этого становилось легко, она как будто чувствовала его руки. Музыка стала для нее Сергеем, и она полностью отдалась ритму, звукам, привычной уже близости, единению.

Ей стало весело! Как на выпускном «Щелкунчике» и даже лучше, в тысячу раз лучше, у нее теперь был Принц! Не во сне, а наяву. Самый лучший. И Катя танцевала для него…

Публика устроила Кэтрин овацию и второй раз вызвала на поклон, они громко кричали «Браво», Катя кланялась и счастливо улыбалась. Сцена приняла ее.

Сергей встретил Катю в кулисе с раскрытыми объятиями, она повисла у него на шее.

— Ты смотрел, да? Да? Тебе понравилось?

— Это было восхитительно, ты лучшая Маша.

— Я бы хотела с тобой станцевать!

— Мы станцуем…

Катя снова уткнулась ему в грудь, теперь не потому, что пряталась от страха, а чтобы быть совсем близко в радости.

— Смотри, ой, я тебе рубашку гримом измазала!

— Сохраню как реликвию. Наше боевое знамя, — засмеялся Сергей. — Катя, ты так танцевала! Легко… Ты правда лучшая, и ножки самые красивые. Мне есть чем гордиться.

— Почему?

— Потому что ты моя… партнерша, — добавил он, заметив, что к их разговору прислушивается кудлатый оператор с камерой, он снимал за кулисами и путался у всех под ногами.

— Я рада, так рада! Прямо сейчас пошла бы туда снова! — Она сделала сисон в сторону сцены.

— Отдохни, у тебя еще Жизель.

— Да-да! Сережа, спасибо… Это ты лучший.

С этой же радостью станцевала она потом и вариацию Жизели, и снова зал рукоплескал ей.

На первом туре все судьи поставили Кэтрин высший бал. А минута страха осталась между Катей и Сергеем и сблизила их еще больше.

За десять дней было много такого, что осталось только между ними. Сергей был уверен, что Макс не передаст Виктории о серьезной размолвке, что произошла перед вторым туром старшей возрастной группы. Катя слышала, как они с Максимом ссорились. Сергей хотел бы это изменить, но не мог.

Вышло все из-за сольного номера, который Поль поставил для Сергея, специально для конкурса. Во втором туре можно было по выбору танцевать или дуэт, или соло. Максим, как и все, видел очевидное лидерство пары Кэтрин и Сергея и совершенно справедливо утверждал, что если Залесский покажет «Молитву о крыльях» от хореографа с мировым именем, то сможет дотянуться и до высшей награды.

— Ты возьмешь Гран-при! — убеждал Максим. Он целый день накануне второго тура ходил за Сергеем. И на репетицию на малую сцену, даже в номер в отеле, там их и услышала Катя. Она сидела рядом с Сергеем на диване, а Макс расхаживал перед ними как школьный учитель. Доводы его были вполне логичны, Катя сначала даже поддержала Максима в уговорах