Милашка из магической общаги - Ева Финова Страница 3

Рузи, как и думала, нашлась на кухне. Завидев меня с узелком в руках, она лишь кивнула в сторону сумки с едой и тихонько произнесла:

— Леди Шеннод с утра встала не с той ноги, лучше бы тебе вообще на пару дней схорониться где-нибудь поблизости…

— Спасибо! — я обняла гувернантку в прошлом, заменившую мне матушку. И теперь, в момент расставания даже не смогла выжать из себя что-то более подходящее, чем простая благодарность.

Быстро, словно поняв меня с полуслова, Рузи отстранила от себя и нахмурилась, спросила:

— И далеко ты собралась?

— Истм-марк, — ответила, решившись окончательно. Да, именно. Вот только наивно будет с моей стороны ожидать, будто корабль до закрытого королевства некромантов отходит прямо сегодня.

— Тогда подстригись и переоденься, там правит только сила и магия. И если ты прибудешь туда в таком виде, — она многозначительно окинула взглядом мое зеленое платье с завышенной талией, — то прямиком тебе дорога в содержанки.

— А кто это? — уточнила, не совсем понимая, о чем это она? Неужели что-то хуже подмастерья артефатора?

— Хм, пойдем, — только и проронила Рузи, вытерев руки об передник, она скинула его на стул подле печки, где сидела, дожидаясь очередной пирог или горшок с божественным рагу. Даже есть захотелось от мыслей о её стряпне. Схватила сумку и спрятала туда узелок, с грустью вспомнив про пять сребриков, которые остались после недавних трат на продовольственные закупки.

— Не унывай, волосы у тебя растут хорошо. Как вернешься, снова отпустишь. Да и цвет у тебя такой, что лучше перекрасить, кстати. Блондин, даже мальчик там будет привлекать слишком много внимания.

— О, у меня есть антрацитовый агатник, в папиной комнате стоит у зеркала! — полушепотом воскликнула вначале, а после стала озираться по сторонам в коридоре, в который мы вышли после кухни, планируя подняться наверх. Однако Рузи меня тут же оттолкнула в сторону и приказала молчать знаком пальца.

— Рузи?! — раздалось сверху голосом мачехи. — Рузи, это ты?

— Да, мадам, это всего лишь я.

— Ты же помнишь, что должна немедля проводить ко мне эту несносную девчонку, как придет?! — истерические нотки в голосе леди Шеннод ни у кого не оставили сомнений, новый скандал обещает быть громким. Невольно поморщилась и сочувственно посмотрела на еще такую с виду молодую гувернантку, с тугим узелком каштановых волос, которая осталась прислуживать ради меня.

Сделав мне знак, стоять на месте, она отправилась наверх. Половицы нещадно заскрипели под её ногами, как вдруг неожиданно раздался довольно громкий стук в дверь.

Плохие предчувствия заставили меня нырнуть в маленькую комнатушку — чулан, под лестницей, о существовании которой я узнала только тогда, когда пришлось помогать Рузи с уборкой дома. Ведь тут стояли швабры, ведра, тазики и прочая дребедень.

Вовремя я спряталась, потому как с лестницы мгновенно слетела леди Шеннод, оставив после себя настоящий шлейф мускусно-сладких духов. Даже до меня долетело, перебивая затхлый запах мокрых тряпок.

Сквозь небольшую щель в деревянной доске, оказавшуюся как раз напротив двери, я смогла увидеть голубое, атласное, самое дорогое из всех платьев Руалы Шеннод, и только. Солнышко, светившее сквозь открывшийся дверной проем, не позволило разглядеть того, кто стоял у нас на крыльце.

Но что-то мне подсказывало, я его уже видела. Например, интуиция. Или знакомый цвет плаща?

Правда, их неслышный разговор продлился недолго. Ведь следом раздался на весь дом противный крик леди Шеннод:

— Милка! Мила, ты где?!

Ох! Как же я уже устала от этого? Постоянно твердить им одно и то же, я — Эмилия. Не Эми, не Мила, Эмилия! Чудом промолчала.

Вопреки обманчивой красивой внешности рыженькой, высокорослой красавицы, вздорный характер Руалы Шеннод сводил на нет весь положительный эффект.

— Как видите? — сказала она. — Даже дочери дома нет. Не то, что мужа. Увы. А теперь, простите меня, я жутко занята.

И с этими словами она захлопнула дверь прямо перед носом какого-то мужчины в плаще. Похоже, того самого. Интересно, как он только позволил так с ним поступить? Под эти мысли даже не заметила, как вновь услышала скрип лестницы и громкие шаги. Одни, вторые. Ага, это помимо леди Шеннод, наверняка, Рузи спускалась вниз.

— Зачем тебе ножницы? — послышался строгий голос моей мачехи.

— Э, мастер Луфа предложил наточить за услугу, которую ему оказала леди Эмилия. Она отнесла травяной сбор для их простуженной дочери. Помните, я рассказывала?

— Помню, — недовольно произнесла Руала. — Что ж. Отнеси, но учти. Не вернешь, я проверю!

От злости за столь хамское обращение с моей, между прочим, служанкой даже щеки запылали в праведном гневе. Вдох — выдох. И я закусила губу, пытаясь смолчать. Руки сжала в кулаки. И…

Дверь открылась, а на пороге появилась абсолютно спокойная и такая дорогая гувернантка.

— Как хорошо, что ты покидаешь эту кликушу, — произнесла она с улыбкой. Но меня-то не обманешь, я знала, что она расстроена.

— А ты?

— Что я? Я переселюсь обратно в Нирсо к сестре поближе. А когда вернешься, то ты знаешь, где меня найти.

Облегченно кивнула и наконец решилась вылезти из коморки под лестницей со словами:

— А откуда ты узнала, куда я делась?

— Больше некуда… В этом солнечном домике на вершине холма разве спрячешься?

— И то верно, что ж, веди, — прошептала я, следуя за Рузи, которая отправилась (судя по направлению) в мастерскую папа.

Да уж, давно туда не заглядывала.

Когда мы закончили все приготовления с подстриганием, покраской волос, переодеванием в рабочий костюм подмастерья, то после всего я с ужасом посмотрела на себя в маленькое зеркальце и чуть не взвыла от досады.

Мы не учли одно: антрацитовый агатник, темный, почти черный цветочек с голубым отливом, лепестки которого измельчают после сушки до состояния порошка, придает волосам лишь оттенок. Мой папа любил им подкрашивать свои редкие седые пряди, у меня же после сушки полотенцем на голове словно распустился голубой, нет, синий с голубым отливом, василек. А по ощущениям так и вовсе одуванчик. Волосы стали вдруг невыносимо волнистыми и будто истончились. Хотя ранее казались живыми, красивыми и блестящими.

— Не переживай, — успокоила меня Рузи. — Агатник легко смывается, а захочешь цвет темнее, покрась еще раз. Поэтому возьми его с собой на всякий случай. — С этими словами она сунула в мою сумку склянку с пробковой крышкой, заполненную почти до верху красящим порошком.

А когда я ничего ей на это не ответила, продолжая сокрушенно смотреть на себя в зеркало, то она попросту одела на мою голову капюшон на завязке, а после накинула серый шерстяной плащ, старый и штопанный в нескольких местах.