Невинность в жертву - Дана Стар Страница 3

— Что это такое? — завороженно смотрю на головку, лоснящуюся от серебристой росы. — С-сперма?

— Нет, моя неопытная глупышка. Это предсеменная жидкость. Иными словами, смазка. Сперма выделяется во время оргазма и её, как правило, раз в десять больше смазки. Ты обязательно испытаешь это всё на практике. А я продемонстрирую. Здесь и сейчас.

Голова кружится от волнения.

Низ живота наливается непонятной тяжестью.

А в области половых губ ощущается непривычная пульсация.

— Хочешь ее слизать языком? Попробуй. Это приятно. На вкус как сахарная роса… — уговаривает он меня, поглаживая член.

Орган набухает еще больше с каждым трением руки. Мне кажется, будто мужчине больно. Будто его половой агрегат собирается лопнуть из-за того, что якобы распирает его изнутри.

Я прикрываю веки и повинуюсь. Открываю рот, высунув язык, тянусь к вздыбленной плоти. Касаюсь кончиком языка горячей поверхности головки. Не горячей, а обжигающей и твердой, словно кусок раскаленной стали.

Сердце так сильно стучит от волнения, что закладывает уши.

Но мне… нет, не противно, а интересно… приятно. Это необычно.

Нужно немного смелости, и я его покорю.

Делаю глубокий вдох, сразу же чувствую запах. Пахнет мускусом, парфюмом, и личным запахом мужчины. Запах не вызывает и капли отвращения. Напротив, будоражит.

Я делаю первое движение языком — пробую его на вкус, слизывая вязкую росинку, рассасывая её на кончике языка.

И о чудо, я не умерла! Не грохнулась в обморок.

Он приятный. Мягкий, бархатистый. Как лепесточек розы.

Как же приятно играть с ним язычком.

— Да, Котенок, — мужчина стонет, прикрывая глаза и забавно дергается, когда я пытаюсь шевелить языком, лаская его. — Двигайся. Смелее, работай своим дивным язычком.

Голос мужчины меняется, меня это вдохновляет, подстегивает выйти за рамки скромности, выключить голову и просто отдаться порочному влечению.

Стать другой. Попробовать что-то новое. Увидеть другую жизнь без запретов и строгого контроля. Просто быть собой. Делать то, что хочется, а не сидеть в плену ежовых рукавиц авторитарной матери.

Жёсткие пальцы скользят к моему затылку, погружаясь в волосы. Рустам резко хватает меня за волосы, сжимая пальцами несколько прядей. Он начинает дёргать меня на себя, задавая темп.

— Шире рот. Хочу глубже войти.

Я открываю рот. Теперь он скользит в меня сам, погружаясь на пол длины, растягивая мои щёки и губы своими объемами.

— У тебя пухлые губки, загляденье. Приятно, когда ты так туго сжимаешь ими мой ствол, а язычком полируешь всю длину.

Мне хочется что-то спросить, но я не могу говорить с таким массивным предметом во рту. Айдаров начинает входить ещё глубже. Он двигается сам, а я лишь шевелю языком, подставляя его под движения твёрдого и горячего поршня.

— Давай больше слюны и дыши носом. Сейчас попробуй двигаться сама.

Он останавливается, я пробую.

Плотно смыкаю губы и поддаюсь вперед, пытаясь нанизаться до самого паха. Не выходит. Размер не мой. Нужно долго работать и разрабатывать рот, подстраивая королевский орган под себя.

— Молодец. Стараешься. Твой ротик очень сладкий. В нем тепло и хорошо, можно кончить за секунду.

Я вхожу во вкус, понимаю, что в этом нет ничего сложного. Разве что губы уже припухли и болят. Надо обязательно смазать их бальзамом после того, как всё закончиться. Ведь я очень стараюсь во благо семьи.

Понимаю, что в минете ничего особо нет сложного. Нужно сосать половой орган как будто ты сосешь конфету на палочке, или эскимо. Проблема заключается в длине и в толщине мужского прибора. Тот, орган, который достался мне — не самый лучший вариант для первых практик.

— Нравится мой «малыш»? — Айдаров насмехается, вальяжно глядя на меня сверху вниз, сжимая мои волосы до треска в корнях.

Я обязательно должна сказать выскочке «да».

Жить все-таки хочется…

Говорить не могу. Уж слишком занята.

Я хорошенько причмокиваю, давая больше слюны.

После киваю.

— Он может выдрать тебя как сучку, если у его хозяина плохое настроение. Не переживай, сегодня оно у него хорошее.

Рыкнув это, Рустам опять начал двигаться. Уже более смелее. Он стал вгонять в меня член пружинистыми точками до тех пор, пока я не почувствовала, как он напрягся и не услышала, как муж сестры выругался матом сквозь стиснутые зубы.

Тогда я поняла… он готов кончить.

* * *

— Хватит! — Рустам вдруг быстро меня остановил.

Вышел из моего рта, отдавая новый приказ.

Слава богу. Нужен перерыв. Губы пульсирует, челюсть ноет. Почему я не тренировалась раньше, например на огурцах или бананах?

Я вытираю губы тыльной стороной ладони, смотрю снизу вверх на своего хозяина, как покорная рабыня, жду следующих указаний.

— Снимай с себя все тряпки. Все до единой.

Я пытаюсь справится с юбками платья, но пальцы не слушаются. Завожу руки за спину, пробую ещё. Не могу найти нужную верёвочку, в итоге, не получается развязать корсет.

— Слишком долго возишься. Я теряю терпение. Мой член болит.

Я нервничаю, его туго слишком затянули, без помощи никак.

Я ведь наспех платье надевала, когда мать мне срочно приказала подменить сестру и поменяться с ней платьями.

— Ладно, дай сюда. Я сам, — легонько бьёт меня по рукам.

Он пробует разорвать веревочки, но ничего не выходит.

— Проклятье, — цедит сквозь сжатые зубы.

Ожидание нервирует вспыльчивого мужчину. А это не есть хорошо.

Рустам на секунду отстраняется, возвращаясь к своему пиджаку. Пять секунд, снова оказывается рядом. Внезапно перед моим лицом блеснуло острое лезвие ножа.

Ма-ма…

Откуда у него нож?

Ах да, он ведь опасный человек.

И пистолет, наверно, тоже носит в пиджаке?

Нож, так нож. Лучше пусть режет, чем пулями фарширует.

Я про веревочки на корсете…

Их же можно не только резать, но и отстрелить.

Боже, да что за бред я несу?!

Это все из-за нервов.

Полный кисель в голове.

Пытаюсь думать о чём угодно, лишь бы не думать о предстоящем. Меня сейчас трахнут и лишает чести. Будет больно, будет кровь. А потом я должна буду забыть этого мужчину, от которого испытываю ураган в голове и жар между ног.

Он — табу.

Он — муж моей сестры.