Снесу крышу. Дорого - Светлана Нарватова Страница 3

— Я устрою? — влез в разговор монстр.

— К сожалению, нужен невзрачный человек, с которым Поляков не знаком, — она снова обратилась к заказчику. — Пол и возраст значения не имеют, но нужны минимальные актерские способности. Не уровень Оскара, а просто чтобы не палился на ровном месте.

— Что ему нужно будет сделать?

— Я объясню на месте. Ничего такого, что представляет угрозу или не по силам среднестатистическому горожанину. Займет примерно час времени. И, возможно, при неблагоприятном стечении обстоятельств, обедать придется больше одного раза.

— Интригуешь, — снова вмешался игривый монстр.

— В качестве бонуса у вас будет рассказ о моих методах из первых уст.

— Ты настолько в себе уверена? — это скорее заказчик.

— Нет, разумеется, я предпочла бы обойтись своими силами, потому что никогда нет гарантии, что всё пройдет так, как задумано. Но мне действительно нужна помощь и нет никого, к кому бы я могла обратиться, — воззвала Даша к обоим собеседникам. Разговор пора заканчивать.

— Хорошо, — ответил заказчик после паузы (монстр бы ответил сразу). — Я подыщу кого-нибудь. Когда нужен этот человек?

— Послезавтра. Время-место сброшу. И мне нужен контакт, чтобы заранее оговорить его роль.

— Хорошо. Я буду ждать, — закончил мужчина.

— Благодарю вас. До связи, — нейтрально попрощалась Даша.

Заказчик нажал отбой.

Игра начинается.

По коням, господа преферансисты!

День начался ни к черту!

Весь последний месяц был ни к черту. Наверное, Макс прав, ему нужно в отпуск. Вот эта позиция: «если не я — то кто же», чередующаяся с параноидальным предчувствием «кот на крышу, мыши в пляс» и маниакальным убеждением «все вокруг идиоты, один я — Билл Гейтс», она изначально разрушительна. Но таков российский бизнес.

И этот бизнес уже стоял у Кощея в печенках.

От избытка стресса на единицу коньяка.

А сегодня еще звезданулся коленом, поскользнувшись на ровном месте. Хотя где еще поскальзываться-то?

Он вошел в тепло кафе, прошел за свой привычный столик и повесил куртку на вешалку рядом. В ожидании официантки, он скользил взглядом по залу…

Что-то заставило его вернуть взгляд.

Взгляд.

Девушка у окна — обычная такая девушка, довольно миленькая, но слишком худощавая, на его вкус, — смотрела на него. В упор. Прямо ему в рот.

При этом вроде смотрела, но вроде не видела. Будто задумалась о своем. Потом вдруг пришла в себя и быстро отвела взгляд на улицу.

Девушка была довольно ухоженная, но без украшений. Удлиненная стрижка. Волосы взъерошены так, что непонятно: то ли от нервов накрутила, то ли два часа укладывала. Простенькие свитерок и джинсики. Сидела одна. Что-то пила из кружки. Еды за столом не было. Возможно, она кого-то ждала.

Девушка тем временем перевела взгляд на кружку, которую держала двумя руками. Прикусила губку. Как-то так прикусила, что у Пашки аж в ширинке зашевелилось.

А потом снова подняла взгляд.

Прямо на него.

Словно пойманная с поличным, она вздернула брови и приоткрыла рот. Пашка понимающе усмехнулся. Ну да, он привлекал внимание, и знал это.

Взгляд девушки заметался.

Да чего уж. Что, все взрослые люди. Он поднялся и подошел к ее столу.

— Здесь не занято? — спросил он, отодвигая стул и усаживаясь.

— Вообще-то занято, — произнесла она, уставившись на его руки, сложенные на столе.

А потом подняла глаза, встречаясь с ним черным взглядом. Таким открытым и беззащитным, что у Пашки всё в груди перевернулось.

— Я… — начал Пашка, но тут у девушки дзинькнул телефон.

Она разблокировала его отпечатком и что-то прочитала.

— Извините, пожалуйста, — сказала она, поднимаясь и одергивая свитерок на худощавых бедрах, — я очень спешу.

Она выложила из кармана потертую сотню, сунула ее под кружку и, подхватив с соседнего стула куртку, быстро зашагала в сторону двери.

Пашка так опешил, что не сразу сообразил, что происходит.

Потом рванул сотню — он что, за чай не в состоянии заплатить? Но стоило ему направиться следом, как он наткнулся на какого-то урода, которому именно в этот момент приспичило встать.

— Дарагой, ты смотри, куда летишь, — с кавказским акцентом обратился к нему урод, загораживая дорогу.

Девушка махнула рукой официантке и открыла дверь на выход.

— Извини, братан, — Пашка попытался обойти непредвиденное препятствие.

— Дарагой, падажди, — урод схватил его за плечо. — Разве можно так? Ты у себя дома, что ли?

— Извините, пожалуйста, я очень спешу, — исправился Пашка, переводя взгляд на урода.

— Ну, если спищишь, то, конечно, беги, дарагой! — урод показал жестом, что дорога свободна, но, как назло, стал натягивать свою куртку, перегораживая проход вытянутой рукой.

Чертыхнувшись, Пашка пустился в обход, но когда наконец выбежал на улицу, девушки и след простыл.

На обратном пути он заглянул в туалет, посмотрелся в зеркало, покрутил головой из стороны в сторону. Всё нормально. Всё на месте. Ничего лишнего.

…Тогда чего она на него пялилась?

Всё получилось прямо как по рецепту: возьмите долгий взгляд, смешайте его с тоской, плесните толику возбуждения и бросьте… в самый ответственный момент.

Всё получилось.

Только одно не давало Даше расслабиться, как обычно от хорошо выполненной работы. Когда они встретились взглядами за ее столиком, Дарья испытала странное чувство. Чувство узнавания, что ли. Нет, она совершенно точно не была с ним знакома раньше. У Несветаевой была феноменальная память на лица. И это было не так, как когда ты видишь человека, и вдруг сквозь незнакомое лицо проступают черты из прошлого. Это было, словно бежишь по городу и вдруг встречаешь волка из своей стаи. Или монстра из своего загончика. Ты никогда его не видела, но что-то на уровне позвоночника подсказывает: свой. Такой же, как ты.

Мы с тобой одной крови.

Даша тряхнула головой, чтобы избавиться от навязчивого ощущения.

Просто она слишком много подглядывала за ним со стороны. И слишком мало спала. И пила слишком много зеленого чая.

Минут через десять после успешного бегства позвонил кавказец, которого подогнал заказчик. Сообщение он скинул, как договаривались, по условному знаку рукой. И, исходя из того, что Поляков ее не поймал, то и задержал его. Или тот просто не побежал следом. Это хуже, но тоже в пределах нормы реакции.