Пятьдесят оттенков для Золушки - Джина Л. Максвелл Страница 3

Вот черт.

Ладно, как угодно. Он сделает так, чтобы тренер был счастлив, и походит на эту проклятую физиотерапию, но это не значит, что одновременно он не будет тренироваться так же усиленно, как он обычно тренируется. У него не было времени расслабляться. Ему нужно было как можно скорее вернуться в Лас-Вегас, чтобы забрать то, что принадлежит ему по праву.

Рид толкнул двойные двери и вошел в просторную комнату, которая напомнила ему Юношескую Христианскую Ассоциацию. Повсюду были беговые дорожки, эллиптические тренажеры, гири и фитболы. Никаких тебе клеток для спарринга, никаких матов и даже нет боксерских груш. Но зато там был старик лет восьмидесяти с лишним, который медленно шел по беговой дорожке так, что практически оставался неподвижным.

— Да, вот это удар, — пробормотал он и прошел в небольшой кабинет, на двери которого стояло имя его лечащего врача: «Люсинда Миллер». Дверь в кабинет была слегка приоткрыта. Он поднял руку, уже собираясь постучать, как вдруг услышал всхлипывания и шмыганье носом. В кабинете за письменным столом, опустив голову на руки, сидела темноволосая девушка. По крайней мере, он мог предположить, что это был письменный стол. Об этом трудно было судить, потому что он был полностью завален файлами и документами. Вместо того чтобы постучать, он слегка покашлял и сказал:

— Извините, я не вовремя?

Девушка быстро повернулась на стуле к нему спиной, ударившись коленом о картотеку и пробормотав ругательства. Из чего он мог сделать вывод, что к ней редко кто заходит, и она не ожидала его увидеть. Он пока что не видел ее лица, но ее неуклюжесть показалась ему милой. Когда она схватила салфетку и высморкалась, он вспомнил, что наверняка она сейчас чувствует себя неловко, и сказал:

— Я могу вернуться попозже.

— Нет, нет. — И затем махнула рукой, не оборачиваясь: — Не могли бы вы пока пройти в соседнюю комнату, я буду через минуту.

Звучало неплохо. Вообще-то он просто ненавидел смотреть, как плачут женщины. Зайдя в комнату, Рид сел на смотровую кушетку и стал рассеяно щелкать костяшками в ожидании. Однако уже через минуту врач вошла в комнату вместе с его историей болезни и направилась прямиком к маленькому столику у стены.

— Мне ужасно жаль, что вы все это увидели, — сказала она. — Позвольте мне немного сосредоточиться, и мы с вами сразу перейдем к делу.

— Да, да, не торопитесь. — Что-то в ее голосе показалось ему знакомым, как будто он слышал его ранее.

— Хорошо, мистер Джонсон, давайте посмотрим на…

Они оба застыли, осененные догадкой.

— Люси?

— Рид?

Уже прошло несколько лет — может быть шесть или семь — с того момента, когда он последний раз видел младшую сестру своего лучшего друга. От слез на ее лице пошли пятна, и глаза покраснели, поэтому он практически ее не узнал, но особая веснушка в виде сердца на внешнем углу левого глаза выдавала ее. Она была практически не видна за темной оправой прямоугольных очков, которые она носила.

— Черт возьми, — сказала она и крепко его обняла. Он уже очень давно не видел никого из своего родного города, и, кроме ее брата, она была единственным человеком оттуда, которого он был рад видеть. Он обнял ее в ответ и зарылся носом в ее волосах. Они пахли летом и цветами, что было так непохоже на те тяжелые ароматы, которыми обычно пользовались женщины.

Она отпустила его и села на крутящийся стул за письменным столом и начала поправлять выпавшие пряди за ухо.

— Не могу поверить, что это ты? Подожди, а почему тогда у меня здесь написано Рэнди Джонсон?

Рид усмехнулся этому нелепому имени, которое он использовал в целях анонимности.

— Это мой псевдоним. — И, желая убрать это печальное выражение с ее лица, он хитро улыбнулся и добавил: — А еще оно отражает некоторые мои особенности [2].

На секунду она нахмурилась, ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он имеет в виду, а затем ее щеки вспыхнули красным, а глаза расширились.

— Рид!

Он не смог удержаться от смеха. Ее шокированный взгляд того стоит.

— Да ладно тебе, Лу-Лу, ты не могла оставаться такой же невинной на протяжении всех этих лет.

— Моя невинность или ее отсутствие тебя не касаются, Эндрюс. И предупреждаю, если кто-то услышит одно из этих моих смешных прозвищ, я очень больно ткну тебя ручкой.

Он поднял руки в знак капитуляции.

— Достаточно честно, Люберт. — Она закатила глаза, но прежде чем она успела разозлиться на него как следует, он продолжил: — Кстати об именах, а почему ты теперь Люсинда Миллер? Я что-то не вижу кольца. Или ты состоишь в программе по защите свидетелей?

Она отвела глаза, что ей придется говорить на эту неприятную тему.

— Да нет. Я была замужем еще в колледже. Джексон тебе, наверное, об этом не рассказывал, потому что мы тайком поженились, и это все длилось очень недолго. — Она откашлялась и улыбнулась. Но она улыбнулась только губами, глаза остались серьезными. — Ну, ты знаешь, как это бывает. Юношеский максимализм и все такое. А менять имя обратно мне уже как-то не захотелось. По крайней мере, у меня все те же инициалы, что и были, правильно?

Ее попытка скрыть свои истинные чувства напомнила ему о том, что он увидел, когда вошел сюда. Что-то или кто-то обидел ее, и в нем сразу проснулось желание ее защитить. Кроме того, Люси была не просто посторонняя женщина для него. Они выросли вместе с ней и ее братом, Джексоном Марисом. И пока Джекс, который тоже занимался смешанными единоборствами, уехал на Гавайи в тренировочный лагерь и не может помочь своей маленькой сестренке, Рид с удовольствием сделает это за него.

— Почему ты плакала, Лю?

— А, это? — Она неопределенно махнула рукой. — Ничего. У меня просто страшная сезонная аллергия и иногда слезы просто льются из глаз, и нос забит, ну вот и все.

Он усмехнулся.

— Вот почему Джекс и я никогда не рассказывали тебе о наших проделках. Ты вообще не умеешь врать и не продержалась бы и пяти секунд на родительском допросе.

Она стояла, уперев руки в бедра.

— Ну и ладно, а твой тренер сказал мне, что ты ужасный пациент, поэтому можно сказать, что у нас обоих есть недостатки. Теперь, если ты не против, предлагаю тебе не тратить время на бессмысленную болтовню и начать осмотр.

Рид понял, что наткнулся на кирпичную стену, которую он не сможет пробить. Она не собиралась говорить о том, что случилось… пока что. Но, так или иначе, он выведает все.

— Ладно. Прочь разговоры, Люэй. — Левой рукой он стянул с себя футбоку, стараясь особо не задевать правую руку, и бросил одежду на стул в углу.