Казанова - Герман Кестен Страница 4

Люди, о которых мы слишком много знаем, становятся иногдагораздо загадочнее, чем люди, о которых мы знаем немногое. ТаинственныйКазанова рассказал будто бы «все», не стыдясь ни себя ни других. Однако, все вего рассказе сомнительно, даже там, где он говорит правду, а ведь он почтивсегда говорит именно ее. Ничто не звучит столь неправдоподобно, как чистаяправда.

Жизнь человека невозможно рассказать полностью и точно, таккак нельзя повторить ни протяженности этой жизни в пространстве и во времени,ни климат и атмосферу бытия, ни все подробности и ощущения. Сокращение ведет кфальши.

Роман от этого не страдает: ведь именно выдумка — егоглавная ценность.

Биография же должна примириться с этим недостатком; онаимеет перед собой единичный, уникальный характер; вместо исчезнувших правдивыхреальностей она может дать лишь правдоподобный образчик человека.

Для автобиографа время и его течение это опасные подводныекамни. Что он должен выбрать? Что существенно? Его ежедневная головная боль илипарочка континентальных войн? Впрочем, ни один человек не может рассказать осебе всей правды и очень немногие читатели смогли бы ее вынести. Для многихчитателей Казанова — это истина, поданная как непристойность.

Казанова — один из самых подробных и нескромных мемуаристов,оправдывал неполноту мемуаров своей сдержанностью по сравнению с другимиписателями и с их интересами. Ему не хватало цинизма мизантропа, поэтомунекоторые истории он не мог рассказать. Вдобавок, он разделял все предрассудки«хорошего общества».

Хотя он был сыном бедного актера и, стало быть, выскочка,десятикратно опускавшийся и поднимавшийся вновь, он стоял на стороне богатыхлюдей и старого режима, хотя знал его всесторонне и побывал в его застенках. Онненавидел больших демагогов, революционеров и их великих предшественников,Вольтера и Руссо, потому что рано понял, что они подведут черту под всемиудовольствиями столетия, под всей эпохой шелковых чулок и прекрасных манер,сверкающих клинков и веселых приключений.

Вместо бедности он побратался с наслаждением: изменник,спавший с комедиантками всей Европы, игравший и пивший с маркизами и герцогами,предатель своего класса, но не Тартюф. Он обманывал всех: врагов и подруг, иглавным образом своих друзей, но так же часто он выставлял на всеобщееобозрение свои недостатки, как свои шелковые штаны, золоченую табакерку идукаты, которыми он звенел во всех карманах, свою всегда готовую шпагу, а онбыл готов еще с ранней молодости, и фальшивый титул, и поддельный орден.

Кем же был подлинный Казанова?

Он сам называл себя легкомысленным, но храбрым и в основесвоей приличным человеком. Казанова думал, что имеет право показать себя внеглиже, а иногда и совершенно нагим.

Как мы должны понимать его? Жадный до жизни авантюрист,посещавший пап и королей, победоносный конкурент Калиостро и графа Сен-Жермена?

Скрытый писатель с проблесками гения, сладострастныйавтобиограф, сатирический самопародист и неумолимый бытописатель восемнадцатогостолетия, энциклопедический дилетант, полный остроумия, самый утонченный исамый бесстыдный рассказчик своего времени?

Был он стократно обанкротившимся художником жизни и великимсексуальным клоуном восемнадцатого века?

Это постоянное театральное настроение, всегдасверхускоренный темп комедии, целый развлекающийся мир, изобилующее жизнью желаниеи всегда повторяемое сладострастие, которое само по себе так сильно, словно онобыло творцом собственного принципа, огненный дух веселья, стократный юмор идалеко раздающийся дерзкий хохот, это козлоногое эхо восемнадцатого века — естьли все это творение одного старого подагрика, который был лишь в состоянииписать мемуары в богемской деревне и романтически украшать карьеру плута?

А вдруг содержание этих похотливых мемуаров на самом делетолько сексуальные мечтания импотентного хвастающего старика? Не мог лиимпотентный поэт-комедиант из голубого воздуха создать сверхпотентнуюкривляющуюся фигуру, всеми страстями пылающего балагура и паразита любви?

Или приапические мемуары являются волшебным отблескомнеобузданного и радостного бытия некоего в высшей степени подозрительного,глубоко аморального, опьяненного жизнью эротического гения?

«Я был рожден для дружбы»

Жан Жак Руссо, «Исповедь»

Джакомо Казанова родился 2 апреля 1725 года в Венеции. Длясына счастья то был верный час и верное место, чтобы провести жизнь полнуюлюбви и наслаждения.

Но счастье не было ему подарено. Этот человек из народа былбогат на слова и беден счастьем! Если бы он стократно не помог сам себе и непоправил бы счастье удачей, то стал бы несчастнейшим из людей и погиб вместе сотбросами своего времени.

Он был дитя любви и нелюбимым ребенком. У него было дваотца, один бедный и законный, а другой незаконный и богатый; ни один о нем незаботился. У него была юная прелестная мать, делавшая карьеру на сценах и впостелях, от Лондона до Дрездена, но этого ребенка она отдала чужим людям, кактолько ему исполнился год; с того времени он более никогда не жил с нею вместе.У него было пять братьев и сестер, а он рос как сирота.

Его детство было отвратительным. До девятого года жизни онболел. Думали, что он вскоре умрет, и не больше не обращали на него внимания.

Нищета продолжалась всю юность. Если вдуматься, у него былаужасная жизнь, какую едва бы вынес другой.

Однако в воспоминаниях этот человек смеется день и ночь,бродит по миру, играет, любит и ведет прекрасную жизнь, принимая восхищениетысяч мужчин и любовь тысяч женщин.

Счастье и несчастье — и то, и другое правда.

Джакомо был дитя театра, — и мать, и оба отца вышлиоттуда. Джованна, которую в семье звали Дзанетта, а в театре ла Буранелла,девушка из Бурано, была дочерью сапожника Фарузи. Она поспешно вышла за актераГаэтано Казанову, который жил напротив и похитил ее пятнадцатилетней. Ониобвенчались против воли родителей у патриарха Венеции (27 февраля 1724 года).Она изменила ему с директором своего театра, нобилем Микеле Гримани, и принесларебенка. Это случилось через тринадцать месяцев после свадьбы.

За день до рождения Джакомо у его матери возникло страстноежелание креветок. Джакомо любил всю жизнь — креветок, а не мать.

Год спустя Дзанетта отдала своего сына Джакомо Джеронимо(так он был окрещен) своей матери Марсии и уехала с мужем в Лондон. Обоиминогами прыгнула Дзанетта в Лондоне на сцену и упала в постель принца Уэльского,ставшего потом в Англии королем Георгом II. Говорили, что второй сын Дзанетты,Франческо, которого она родила в Лондоне в девятнадцать лет, был от него.Франческо стал известным художником-баталистом, членом Парижской Академии, имного раз зарабатывал и проматывал миллионы.