Альтер Эго. Московские Звезды - Иван Вересов Страница 4

Но в жизни они сильно различались. Виктуся была скромной, но открытой, а Кэтрин полностью отгородилась от мира. Вне танца она уходила в свои мысли, словно продолжая в уме повторять партию. Возможно, и сейчас так было. Вика перехватила взгляд Сергея.

— Теперь не станешь отказываться от Альберта?

Он не был готов ответить «да», оставался не уверен в себе: одно дело, пройти па-де-де, а другое — станцевать спектакль целиком. Сергей неопределенно мотнул головой, но Вика расценила это как согласие.

— Ты слышишь, Катя, он согласен!

— Правда? — Кэтрин стряхнула задумчивость. — Значит, завтра будем репетировать?

— Конечно будем, — заверила Виктория.

— Постой, Виктуся, ну ты ведь ничего не знаешь, как я жил. Какая мне Жизель?

— В Нидерландах тебе Жизель, и не спорь, ну представь только, восстановить спектакль Петипа и Лавровского, у нас уже есть эскизы тех костюмов и декораций. И спонсоров Макс нашел.

— Он ничего не говорил мне.

— Я просила, думала, если не получится, чтобы тебя не сдергивать. Как жил, ты мне сейчас расскажешь, а Катя пусть спать идет, вам работать с утра.

И снова Сергей удивился, как переменилась Вика. Стала решительной, безапелляционной. Неужели статус хозяйки балетной школы так отпечатался на ней?

— Да, пойду я, — сказала Кэтрин, — спать правда хочется.

И это была самая длинная фраза, произнесенная ею за вечер. Жили в ней две сущности, и та, что принадлежала балету, являлась в репетиционном зале, когда она могла выразить себя танцем. То же, только многократно усиленное, как думал Сергей, должно было раскрываться на сцене. И он хотел увидеть, прикоснуться, стать частью рождения ее образа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кэтрин встала, Сергей поднялся вместе с ней и поклонился, Кэтрин сделала реверанс. Это вышло у них так по-ученически, что Вика рассмеялась.

— Так и вижу нас с тобой, Сережа, лет десять назад… Или больше?

— Больше, Виктуся, — вздохнул он, — потому я и сомневаюсь.

— А ты не сомневайся. Иди, Катя, иди, а мы с Сереженькой тут посекретничаем.

Следующие часа полтора Сергей пространно рассказывал Вике про свои попытки сделать карьеру на сцене. Про работу у Манфея, гастроли, про свою антрепризу. О том, что не касалось танцев, он скромно умолчал. Про Макса тоже не распространялся, предполагая, что Вика и сама догадывается. Рассказывал и в целом о том, что творилось вокруг в те годы, что Вика жила за рубежом.

Слушала она внимательно, грустнела, крутила кольцо на пальце.

— Все гораздо хуже, чем я думала. Ты знаешь, я от политики и всякого такого далеко, поверить не могу, что здесь было, как в Чикаго. Бандитский Петербург, путч в Москве. Ужас какой-то, Сереженька, да как вы жили? Правда есть было нечего?

— Случалось. Карточки вводили продуктовые, гуманитарную помощь получали те, кому везло быть при конфессиях и фондах. Я в «Петербургконцерте» получал.

Сергею не хотелось вдаваться в подробности. Не любил он вспоминать то время, когда все рушилось, ладно бы только театр.

— А про бандитов правда?

— Не знаю про Чикаго, но в Питере на улице стреляли, разборки бандитские средь бела дня устраивали, повезло тебе, Виктуся, замуж вышла, уехала в Голландию и не знала, что это такое — лихие девяностые, как теперь то время называют.

— Да, видно, повезло… Надо было мне раньше за тобой приехать!

— Да почему ты так уверена, что я соглашусь?

— Ты уже согласился, я видела, как ты с Катей танцевал. Ты же сам этого хочешь!

— Да, хочу, очень хочу, у нас… может получиться.

— У вас получилось!

Сергей не мог спорить, перед своей тягой танцевать с Кэтрин он оказался бессилен.

— Она молчунья такая, как с ней общаться?

— Привыкнешь. В детдоме несладко было, вот замкнулась. Она не со всеми так. А какая вы пара, Сережа! Дышите вместе.

— Хорошо, допустим, я поеду, что я там буду делать в твоей Голландии? — Сергей не усидел на диване, поднялся, стал ходить по номеру. Дурацкая привычка, которую он так и не смог изжить. Вика привычно следила за ним взглядом.

«Смотрит так же, как будто и не было этих десяти лет, — подумал Сергей, — и нам опять по девятнадцать. Сколько всего жизнь за эти годы накрутила. Уезжала Катя еще из СССР».

— А будешь ты учить мальчиков дуэтному мастерству, а может, и младших возьмешь. Станцуешь Альберта, не сразу, конечно. Потом сам решишь, возвращаться или оставаться. — Вика потянулась. — Знаешь, оказывается, я тоже спать хочу. Макс тебе завтра все расскажет, про «Жизель» и про концерты.

— Не могу избавиться от мысли, что это он все устроил! — Сергей остановился перед Викторией. Он был более чем уверен в своей правоте.

— Какая разница, Сереженька? Главное — мы нашлись, а в Питере тебя что держит? Макс?

— Ну… — Сергей замялся. — Квартира арендована на год, потом мать у меня тут…

Вика была единственной, кому он мог бы рассказать про Сашу, все, с самого первого письма до сегодняшнего утра. Но слишком много в один день, может быть, потом, уже в Амстердаме.

Сергей опустил глаза, он уверен был, что Вика не забыла, как он жаловался ей на отца, всю историю с уходом из дома. Но она тактично промолчала, только протянула ему руки, Сергей взял их в свои, не отпуская, снова сел с Викой рядом. В мыслях своих он все решил, но еще не мог произнести «да» вслух.

— Я не тороплю, но в течение недели надо подписать контракт. — Вика легко сжала его пальцы. — Сережа, не отказывайся. Все получился, сначала только школа и концерты. Потом спектакль возобновим, когда ты в форму войдешь. Не навсегда ведь зову, на год максимум, не захочешь остаться — вернешься, квартиру купишь!

— Ладно, Виктуся, правда, поспать надо, завтра поговорим. Где же у тебя разместиться? Вторую спальню Макс занял со Стасиком.

— Да, кто успел… Тебе достается диван в гостиной. Доброй ночи, Сережа. Как я рада, что ты здесь!

Она обняла его еще раз, стройная, легкая, такой он ее и помнил. Такую любил по-своему.