Неподчиненная - Эл Найтингейл Страница 4

А так все хорошо начиналось. Свидания, походы в кино и кафе, цветы, конфеты. Наконец-то я решила, будто смогу избавиться от болезненной зависимости от Демона. Получу разрядку с настоящим мужчиной, внимательным и заботливым, который не бросит, когда надоем. Казалось: Юра именно тот, что я так долго искала.

Но так продолжалось ровно до того момента, пока мы не оказались в постели. Юра снял роскошный номер в гостинице, заказал шампанское и икру. Целовал мне руки, делал комплименты. Но когда дошло до интима, от былой внимательности и заботливости не осталось и следа. Он просто повалил меня на кровать и лапал так, словно я не живая женщина, а резиновая кукла. Он мял мою грудь, щипал соски и крутил в разные стороны. Так и хотелось крикнуть: это не тумблер на радиоприемнике! Чтобы поймать нужную волну, нужно действовать гораздо аккуратнее.

То была настоящая пытка.

Жесткие, беспощадные лапы Юрки оставляли на моем теле болезненные следы. И если прежде мне доставляли небольшую радость его поцелуи, то теперь и они стали иными. Слишком неуклюжими и влажными, будто Юрка решил утопить меня в слюне. Он пыхтел, как взбирающийся а гору паровоз. А мое желание улетучилось без следа.

Когда же его неумелые пальцы добрались до клитора, я не выдержала. Просто поднялась и молча начала одеваться.

— Ты чего? — опешил разгоряченный Юрка.

Я посмотрела на его потную физиономию, на обнаженный торс, покрытый капельками пота. В одежде Юрка смотрелся довольно представительно для своих тридцати с хвостиком, а без нее стал похож на грузного старого бульдога.

— Ухожу, — просто сказала я. — И… знаешь, больше мы не станем встречаться. Это было ошибкой.

Тогда меня обозвали фригидной дурой, а еще старой девой. Обещали, что никогда я не выйду замуж и не найду себе нормального мужика.

Пусть так, решила я. Как бы девой я уже не стану — не слышала, чтоб от воздержания срасталась девственная плева. А что до фригидности…

Знал бы Юрка, как остро я реагировала на Демона. А ведь он даже не прикасался ко мне. Разве, за исключением случаев, когда передавал документы или дарил цветы на Восьмое марта — как, собственно, всем сотрудницам. Но даже от одного легкого прикосновения его пальцев меня вштыривало так, словно я дотронулась до оголенного провода. 

Ну, за что мне все это?..

Мысли о боссе доводили до исступления. И я решила немного унять тянущую боль, не дававшую спать. Опустила руку и коснулась гладко выбритого лобка. Не знаю, для кого я это делала — наверное, для себя самой. А еще мне нравилось представлять, как на этот нежный, лишенный волосков холмик ложится рука Демона. Как его длинный чуть шершавый указательный палец скользит в сочащуюся влагой глубину. По телу пронеслась жаркая волна, рождая в груди глухой стон предвкушения. Мои собственные пальцы раздвинули мягкие складки, прижали набухший клитор, пульсирующий и требующий немедленно уделить ему внимание. Описав полукруг, палец опустился ниже, погрузился в жаркую влажную глубину. Внутренние мышцы непроизвольно сжались, требуя большего. Моей «девочке» хотелось чего-то совсем иного.

— Вижу, ты уже выспалась, — раздался над моим ухом бархатный барион Демона. Его дыхание пощекотало кожу, заставляя искриться желанием. — Я, конечно, не Максик, но с удовольствием с тобой пошалю.

Мечтал ли я когда-нибудь заняться сексом со Снежной Королевой?

Твердое нет! Ни одного долбаного раза. Мне нравились женщины податливые, раскованные, готовые на эксперименты — в том числе в постели. Без лишних закидонов и чрезмерной скромности.

Я мог завоевать расположение любой, для этого даже не приходилось трудиться. Напротив, часто женщины вешались мне на шею, даже вопреки моей воле. Будь то совсем молоденькие девчонки или зрелые дамы, с многолетним любовным опытом за плечами. Их манило шуршание денег, запах кожаной обивки новеньких авто, размер счета в банке, да и моего члена, что уж тут скрывать. В свои тридцать восемь я могу похвастать отличной спортивной формой, неуемной фантазией и неутомимостью в постельных играх.

Но только не на работе.

Тут я всегда предпочитал держаться нейтралитета. По молодости еще заводил интрижки с секретаршами, но пары попыток хватило, чтобы надолго отбить подобное желание. Все начиналось одинаково: кофе с утра вкупе с очаровательной улыбкой, юбка, больше похожая на пояс, длинные ноги, полуприкрытая грудь. Они заводили меня, соблазняли, обещали неземное блаженство. Но после первого же перепихона начинали требовать. Ласковые кошечки превращались в капризных, прихотливых сучек. Требовали должность, бриллианты, лучшие рестораны, отдельную квартиру и — почти сразу же — штамп в паспорт.

Нет, я, в принципе, ничего не имел против.

Ни серьезных отношений, ни дорогих подарков для девушек. Но когда это все преподносится в форме «тымнеобязан», «яжетебедала»  — возникают проблемы. А стоит заикнуться о разрыве, и тебе уже угрожают заявлением об изнасиловании. Кайф от длинных ног, пышной груди и постельных игр уступает место раздражению и даже злости.

Больше ни одной секретарши.

Ни одной сотрудницы фирмы или компаньона. Сложно, конечно, когда тебя буквально окружают красивые женщины, но держаться реально. Брать на должность личного секретаря уродину не по статусу — партнеры не поймут. Один знакомый так взял к себе в приемную молодого парня, так мужика быстро приписали к разряду геев. Хотя у него семья, трое детей, двое из которых ― от постоянных любовниц. Словом, хочешь крутиться в море бизнеса, будь готов стать акулой. И соответствовать статусу, окружая себя роскошными вещами и женщинами. А для разрядки всегда можно найти кого-то вне стен офиса.

И все же меня считали первым бабником на деревне… То есть по офису.

Да и хрен на это! Подобная репутация нисколько не мешала делам, а это самое важное. Я же старался держаться с сотрудницами ровно, не выделяя никого и не обделяя вниманием. Не отталкивая никого, но и не подпуская слишком близко. И мне действительно удавалось соблюдать нейтралитет.

До того самого дня, пока не увидел ее, Снежную, мать ее, Королеву!

Нет, главный бухгалтер холдинга ― это нечто, скажу я вам. Только представьте себе высокую блондинку с ногами, растущими, кажется, от самых ушей, тонкой талией и дерзко торчащей грудью, заметной даже под плотной, застёгнутой до самого горла блузкой. 

А эта аппетитная попка?

Даже длинные, темные, словно выуженные из бабушкиного гардероба юбки не могут скрыть эти аппетитные полушария. Когда Женечка идет впереди по коридору, меня так и манит наложить руки на ее пятую точку. А если поднимается по лестнице — пиши пропало.

Хотя, какая же она Женечка?

Евгения Ивановна, девушка-кремень. Или глыба льда, судя по волосам холодного светлого оттенка. Вот только назвать ее блондинкой язык не поворачивается. Этот хищный разлет бровей, высокие скулы, чуть надменное, отстраненное выражение на узком личике. Эти ее вечно поджатые, как у моей первой учительницы, губы. Она ведь даже не красится, но все же выглядит так, что у меня от ее взгляда челюсти сводит, а в штанах становится тесно.