Неуловимый маньяк. В поисках новой жертвы - Жозе Луис Таварес Страница 4

Майара прибавила шагу, но красный автомобиль упорно двигался следом.

Девушка перешла на другую сторону проспекта. Беспокойства она не испытывала: наверное, это какой-нибудь надоедливый приставала. Уже бывало такое, что настырные почитатели неделями не давали ей проходу. Парень, между прочим, ей приглянулся — было в нем что-то от киногероя-супермена. И этот пытливый, прожигающий взгляд мачо…

Но тут, к огромному ее изумлению, водитель остановил машину и, выскочив с оружием в руке, приказал Майаре сесть в салон.

В первое мгновение это показалось ей дурной шуткой. Не может же быть, чтобы с ней произошло то, о чем печально сообщают порой в сводках новостей!..

— А ну живо, или схлопочешь пулю!

Нет, парень явно не шутил.

В замешательстве, не зная, что делать и не видя никого вокруг, кого можно было бы позвать на помощь, девушка подчинилась. Она все еще надеялась, что это какое-то недоразумение, сейчас оно разрешится, и ее оставят в покое.

Красный «Гол» рванул с места.

Сердце Майары бешено колотилось, но его заглушал рев мощного мотора.

Человек за рулем бросил отрывисто:

— На меня не смотреть! Я скрываюсь от полиции, и мне нужен заложник. Делай, что говорят, и с тобой ничего не случится!

Только теперь она ощутила полную свою беззащитность. Она — такая красивая, гордая, перед которой робели даже взрослые мужчины, оказалась в положении игрушки в чужих руках…

Майара не выдержала и заплакала.

— Прекрати или я убью тебя! — прикрикнул на нее мужчина.

Сдерживая слезы, девушка скорчилась на сиденье и не видела ничего вокруг. Сердце ее готово было вырваться из груди.

Когда машина затормозила, Майара поняла, что они в зарослях тростника. Она оцепенело наблюдала, как парень выбирается из салона, открывает багажник и достает оттуда… матрасик.

Нет! Этого не может быть! Это, наверное, сон?.. А если не сон, то зачем, зачем это? Ведь при ином (нормальном, в ее понимании) развитии событий у них могло произойти все и без этого пистолета, без этих злобных угроз. Он бы мог просто приударить за ней и — кто знает, — может быть, она и уступила бы такому экстравагантному кавалеру… Но его явно не интересует ее симпатия или антипатия к нему, он отнюдь не собирается считаться с ней, ее мнение не учитывается — он собирается взять ее, как зверь, только потому, что ему этого захотелось. Хотя даже звери-самцы ухаживают за своими самками, сражаются за них…

Возможно, эти рассуждения пришли ей в голову уже позднее. Возможно, в те мгновения она вообще не способна была рассуждать, парализованная страхом, необычностью ситуации, мощным, не принимающим никаких возражений натиском.

Поэтому, когда мужчина приказал ей раздеться, она почти механически, трясущимися руками принялась расстегивать пуговочки. Ей казалось: если она начнет сопротивляться, то только еще больше разозлит этого человека, и он сделает с ней что-то совершенно ужасное. Хотя она не была уверена, что ужасное не случится и без того…

Майара стащила блузку, сбросила юбку, осталась в одних трусиках и лифчике, ощущая озноб (хотя утро было довольно жаркое), стыд и какую-то жгучую обиду — обиду на судьбу, что так жестоко, так несправедливо распорядилась ею.

— Дальше! — потребовал насильник и, зацепив стволом пистолета резинку трусиков, потянул их вниз. Пистолетом же он поворошил ее показавшиеся рыжие волосики. В какой-то момент у нее мелькнула дикая мысль: «Бежать!». Броситься в заросли тростника — и там затеряться, затаиться, как полевая мышь…

Но твердо и уверенно сжимаемый в кулаке злодея пистолет ясно говорил ей, что она не успеет сделать и шага, как раскаленная пуля прожжет ей спину и превратит ее красивое молодое тело в нечто холодное и серое, как земля.

…Она стояла полностью обнаженной. Мужчина, то ли вожделенно, то ли презрительно кривя губы, медленно обошел ее вокруг. Оружие он положил на капот машины. Протянув руку, он провел ладонью по спине девушки, затем ниже, протиснул сзади ладонь между ее ног и задержал там. Второй рукой он ощупывал ее лицо, словно слепец, оттянул уголок рта и просунул палец ей глубоко под язык. В душе Майары боролись два желания: одно — укусить, впиться зубами в этот непрошеный, наглый, солоноватый палец, вцепиться ногтями в горло насильника, в глаза; а второе — упасть безвольно на подготовленную подстилку и полностью отдаться на волю судьбы. Вроде как уснуть и проснуться, когда уже все будет кончено.

Но он не дал ей даже это последнее сделать самой, а схватил ее за волосы, за плечо и повалил, заставив встать на четвереньки. Сам же, раздевшись, присел сзади нее и принялся водить чем-то щекочущим и пушистым по ее промежности (оторванной верхушкой тростника, догадалась Майара). Она ощущала себя подопытным животным.

Но вскоре она почувствовала нечто иное — твердое, скользкое и напряженное. Инстинктивно она свела ягодицы.

— Нет, еще не время, — зловеще и одновременно игриво произнес мужчина. — Не торопись, успеешь…

Он произнес это издевательски — так, как будто она жаждет с ним секса, а он якобы оттягивает желанный для нее момент.

— Еще не время, — повторил он. — Мы еще поиграем с тобой в другие игры.

Зайдя спереди, он широко расставил ноги и принялся водить головкой члена по ее лбу, щекам, губам, потребовал, чтобы она поцеловала это. А когда Майара отвернулась, парень прорычал ругательства, схватил с капота пистолет и грубо втолкал ей в рот его горячий, кисловатый, отдающий гарью ствол.

— Это тебе больше нравится? Это вкуснее? — приговаривал он. — Я тебе и туда его впихну! Он ведь тоже хочет. Он любит всякие дырочки у женщин. И сам делает дырочки. Но понравится ли он тебе больше? Или все-таки предпочтешь мою штуку? — и вынув оружие из ее рта, он заменил его своим членом.

Майара считала себя девушкой продвинутой, без всяких там заскорузлых комплексов. Со своими часто сменяемыми любовниками она проделывала многое (правда, не все с одинаковым энтузиазмом), но ей всегда казалось, будто член у маньяков должен представлять собой нечто ужасное, отвратительное, как если бы это был половой орган дракона, мертвеца или какого-нибудь чудовища. И была удивлена, что он — самый обычный на вид (и на вкус), почти такой же, какие ей встречались в ее сексуально активной жизни. Но все же было нечто, что разительно отличало его. Наверное, это — властность. Он вторгся в нее по безоговорочному праву сильного над слабым, господина — над рабом. Он не допускал и тени возражения.

Майара начала задыхаться, ибо он проник ей в самую гортань. Казалось, он собирается добраться до желудка и это не прекратится никогда. «Хоть бы кончил поскорее», — со слезами на глазах мысленно молила Майара.

Но вот ее насильственный партнер переменил позицию. Не позволяя ей лечь, держа ее по-прежнему на четвереньках, он заполз вниз спиной под нее, но головой в обратную сторону — так, что его голова оказалась между ее ног. А затем, обхватив руками ее бедра, опустил ее лоном на свое лицо. И в следующий миг девушка почувствовала его язык — юркий, пронырливый, быстро двигающийся…