Пленница - Мия Фальк Страница 42

Правда в том, что я не хочу вредить Виктору. После всего, что я о нем узнала, мне хочется чтобы у него все было хорошо.

— Лик, мы почти приехали, — говорит он. — Я решил не останавливаться в твоем родном городе. Но отсюда до него рукой подать, всего двадцать километров.

Он открывает дверь и выходит наружу, протягивая мне руку.

Я следую. Выхожу и втягиваю воздух. Весна. Пахнет сыростью. На миг мне в голову приходит, что это и есть воздух свободы.

Виктор подхватывает меня под руку. Теперь я больше не ощущаю его хозяином. Опорой. Помощником. Тем, за чьей спиной я могла бы спрятаться.

Тем временем к нам приближается психолог.

— Три номера я снял.

— Три? — переспрашиваю.

— Ты же моя племянница, — скалится Виктор.

И тут я понимаю, что он окончательно решил выставить меня из своей жизни: невыносимо любить и быть нелюбимым. А еще он отчаялся меня купить.

Виктор сует мне в руки сумку и смотрит на психолога.

— Я надеюсь, ты снял номера по соседству?

Андрей кивает.

— Ей ничего не будет угрожать.

Мы минуем холл, и психолог показывает мне мою комнату. Отдает ключ и оставляет одну.

Присаживаюсь на кровать и глажу покрывало. Мне не верится в то, что я прямо сейчас могу выйти отсюда и делать все, что мне вздумается. Впервые за почти два года. Я могу сесть на поезд и укатить прочь к морю и солнцу.

Веселиться. Жить своей жизнью.

Но вместо того чтобы радоваться я притягиваю колени к животу и крепко обнимаю их. К сожалению, теперь я знаю, сколько нечестных и опасных людей вокруг.

Это навсегда останется со мной. Как и образ человека, который помог мне выбраться из этой трясины. Моя новая жизнь отчасти его заслуга. Если мы выживем, то вместе. Я ему задолжала.

Сегодня я, пожалуй, понимаю Светлану. Я не хочу, чтобы эти жестокие люди мучили еще кого-то. Я останусь рядом с тем, кто не побоялся бросить им вызов. Мне становится легче, когда я понимаю, что приняла главное для себя решение.

Распаковываю сумку и нахожу там пару кружевного белья.

Когда я стучусь к Виктору, он открывает не сразу. Я мучительно долго жду под дверью, в какой-то миг мне приходит в голову, что он наверняка отправился в бар.

Но тут дверь распахивается, и я вижу его на пороге в расстегнутой наполовину рубашке. Виктор вопросительно разглядывает меня.

Поводит головой. Я вдруг понимаю, что он все время напоминал мне дворового хулигана. Виктор не из тех мужчин, с которыми я не стала бы встречаться раньше.

Не зря говорят «не зарекайся».

— Лика, какого…

Я поднимаю палец вверх. «Хрена», — я понимаю, что он хотел сказать. Как понимаю и то, что он, наверное, верил в то, что я все-таки дерну из отеля на родину. Всего двадцать километров.

От Виктора не пахнет спиртным. Но если бы это случилось, он мог бы напиться и сделать какую-нибудь глупость со зла. Он ждал, что все закончится трагедией.

Но я этого не хочу.

— Давай сразу договоримся, — говорю я. — Что ты не ругаешься при мне матом. Больше никогда. И никого не бьешь. С друзьями ты можешь выпустить пар…

Я выдыхаю.

— Психолог считает тебя хорошим, это значит, что ты найдешь друзей. Я помогу.

Виктор высоко поднимает брови. В первый миг, как мне кажется, он собирается что-то матерное сказать, а потом как будто давится своей репликой.

— Так и строятся нормальные отношения. На договоренностях.

Виктор скалится. Смотрю ему за спину.

— Можно я зайду?

Он хмурится, но пропускает.

Оказавшись в номере, я зябко обхватываю себя за плечи.

Виктор приближается ко мне, прижимается лицом к моей щеке, обнимает меня за талию и вдыхает запах. Я чувствую, как от его дыхания поднимается моя прядь над ухом.

— Лик…

— Я Анжелика.

Сейчас я хочу быть Виктору настоящей женой. Этот человек решил вернуть мне свободу ценой всего, что у него было. После этого я не могу бросить его.

— Ты могла бы уйти.

— Ты этого хотел?

Он отступает. Пожалуй, я понимаю то, что недоговорено: он не может объяснить себе почему я осталась.

— Я именно столько и стою, — объясняю. — Смелости. Доброты. Порядочности. Я не осталась бы с человеком, который меня не достоин.

Виктор вопросительно смотрит на меня, и я понимаю, что эти слова не укладываются у него в голове. Выдыхаю, потому что не знаю, как еще ему сказать.

— Хорошая девушка не будет жить рядом с подонком, — чуть наклоняю голову, стараясь придать веса своим словам. — Меня невозможно купить, только завоевать.

— Лик… Анжелика…

Виктор расстегивает на мне блузу, и я помогаю ему. Я здесь именно для этого — чтобы дать ему свое тепло и убедить в том, что я теперь по-настоящему его собственность. Можно принадлежать формально. Телом. В силу обстоятельств или угроз. А можно принадлежать душой.

Он оставляет меня в одном белье, кладет на кровать, потом идет и запирает номер.

Я расстегиваю лифчик, пока жду его. В конце концов, мне не важны штампы в паспорте и прочие условности. Для меня имеет вес только собственное решение. И я пришла к выводу, что именно этого мужчину я хочу видеть рядом.

Снимаю трусики и ложусь на простыни голой грудью, оттопырив попу. Максу нравилась эта поза. Она демонстрировала подчинение.

Мне нравится, когда мужчина сильнее, но только если я сама этого хочу.

— Анжелика, — звучит растеряно. — Я не взял с собой…

— Я пью таблетки, — это правда.

Тогда я чувствую, как под ним прогибается постель. Виктор кладет руки на мою попу, поглаживает ягодицы и я наверное впервые так ясно ощущаю, что хочу мужчину. Между ног приятно тянет. Воздух холодит кожу, и я чувствую, как напрягаются соски.

Я знаю, что Виктор не сделает мне больно. Я уже не раз была с ним.

Но делать это в силу обстоятельств и по собственной воле — совершенно разные вещи.

Поза, в которой я замерла, заводит.

Виктор медлит. Гладит мою спину, бедра, шею. Как будто хочет насладиться моим телом, удостовериться, что я точно пришла по своей воле, убедиться, что не убегу.

Я чувствую, что все сильнее его хочу. Наконец ощущения становятся нестерпимыми. Между ног практически жжет.

— Пожалуйста…

Его руки замирают на моей груди.

— Пожалуйста что?

Я вспоминаю как он говорил мне еще при первых встречах, что я сама его захочу. Прикусываю губу. Удивительно, что Виктор оказался прав.