От заката до рассвета - Инна Инфинити Страница 5

Ну а когда меня выписали из больницы, Кристина объявила мне о том, что мы расстаемся. И даже не стала скрывать, что из-за Максима. Так в один день я получил нож в спину от любимой девушки и лучшего друга. На выпускном Макс пытался мне все объяснить и извинялся, но тогда я не мог его простить.

А потом смог — когда она уехала учиться в Гарвард, бросив и Максима, а он попал в сильную аварию, потерял память и в прямом смысле слова забыл Кристину. Мы с Максимом снова стали общаться, потому что учились в одном универе, и в какой-то момент я понял, что Кристина больше не стоит между нами. Ее нет. Она исчезла. Эта девушка стала призраком.

Кристина никогда не приезжала, Максим ее не помнил, и я хотел, чтобы все так и оставалось, хоть и продолжал любить ее. Именно поэтому я не рассказал Максиму о Кристине.

Он снова стал встречаться с нашей одноклассницей Олей, потому что она тоже оказалась с нами в одном универе, и в какой-то момент жизнь наладилась. Никто никогда не говорил о Морозовой, и все были счастливы. И я действительно смог простить Макса. Не знаю, почему. Наверное, потому что она бросила и его, и не приезжала, несмотря на то, что Максим чудом остался жив. Я чувствовал, что мы с ним в одной лодке: оба полюбили одну девушку, и нас обоих она бросила. Лучшие друзья по несчастью.

Но, как потом выяснилось, Кристина не бросала Максима. Это он ставил ей ультиматум и требовал не уезжать. Гордая Кристина, всю жизнь мечтавшая об учебе в Гарварде, естественно, от своей мечты не отказалась и все равно села в самолет. Прилетев в Нью-Йорк, она стала звонить Максиму, но его телефон был выключен, потому что на тот момент смартфон уже сгорел в машине.

А Кристинин отец, знавший об их отношениях, сказал дочке, что Максим поменял номер телефона. Кристина решила, что он тем самым вычеркнул ее из своей жизни, и поэтому не приезжала восемь лет. А когда вернулась домой, узнала, что тогда случилось на самом деле, вот только было уже поздно. Макс и Оля через две недели женились, а сразу после свадьбы Оля забеременела.

И вот теперь женатый Максим ждет ребенка, а Кристина по нему страдает. Ведь выяснилось, что он на самом деле не бросал ее, а в прямом смысле слова забыл.

Чувствую ли я свою вину за то, что восемь лет не рассказывал другу о девушке и тем самым приложил руку к их разлуке? Не знаю. У меня нет ответа на этот вопрос. Но одно я могу сказать точно: моя дружба с Максом все эти восемь лет была искренней. Я действительно простил ему предательство.

Ведь мы не выбираем, кого нам любить. Я знаю, что он слишком долго сопротивлялся своим чувствам к ней именно из-за меня, но так и не смог себя пересилить. Я уверен, что если бы Макс мог себе приказать, то он бы не полюбил ее. Да и я бы не полюбил, если бы мог приказать. Но мы оба с ним не могли. И в итоге имеем то, что имеем: лучшие друзья, любящие одну девушку.

Я завожу мотор и еду в свою серую и безнадежную жизнь. Я знаю, что она будет такой, какой была все эти восемь с половиной лет без Кристины. Хотя нет. Теперь она будет даже хуже. Ведь сегодня я провел с ней ночь, чего в школе между нами не было. Ее первым мужчиной стал Максим, а не я.

Что меня теперь ждет? Да то же, что и всегда. Бутылка виски и одноразовые девушки. Те самые, что пачками тусуются в клубах в поисках кого-то, кто заплатит за их коктейль. Они всегда в коротких платьях, на шпильках, с отштукатуренным лицом и с шеллаком на ногтях. В них нет глубины, в них нет души. Они не цепляют. С ними даже не всегда интересно трахаться, я уже молчу о том, чтобы о чем-то с ними говорить.

Да пошло оно все в задницу. Хочу напиться и сдохнуть.

Пятничный рабочий день близится к концу, а значит, самое время подумать о том, как весело и беззаботно провести сегодняшний вечер. В последний месяц на работе большая загрузка, так что приходилось работать даже по выходным. В связи с этим московские бары очень сильно по мне соскучились.

— Егор Владимирович, — раздается из рабочего телефона сладкий голосок моей новой двадцатилетней секретарши. — Наталья Викторовна сказала, что на конференцию в Вене должны лететь вы.

Наталья Викторовна Слащева — вице-президент по маркетингу и коммуникациям в нашем дочернем подразделении австрийского банка. Она же моя начальница. Грозная, но справедливая, женщина без возраста. Если нормально выполнять свою работу, то проблем с ней не возникнет. У меня все четыре года работы в должности директора по маркетингу это получается.

— Хорошо, Катя. Когда?

— Ой, я забыла спросить. Сейчас свяжусь с ее секретарем. Извините.

Катя отключается от звонка, а я только закатываю глаза. Очередная малолетняя дура, мечтающая о карьере через постель, но не умеющая нормально выполнять свои обязанности. Это уже моя третья секретарша за год. После того, как моя нормальная помощница — 60-летняя Лидия Ивановна — ушла на пенсию, отдел кадров почему-то присылает мне именно таких молодых куриц. Я, конечно, люблю двадцатилетних симпатичных девушек, но не когда они мои подчиненные и не умеют выполнять свою работу.

Через десять минут блондинка снова на проводе.

— Егор Владимирович, конференция в следующую пятницу в 10 утра.

Отлично. Я люблю Вену, по этому городу можно гулять бесконечно. Я уже много раз там был за все время работы в российской «дочке» австрийского банка, но все равно каждый раз в столице Австрии — как первый.

— Катя, возьмите мне билет в Вену на следующий четверг на раннее утро, а назад на вечер воскресенья.

— Хорошо, Егор Владимирович.

— И сделайте мне, пожалуйста, кофе.

Через пять минут голубоглазая перегидрольная Катя заходит на огромных шпильках, в мини-юбке и блузке с глубоким декольте в мой кабинет. Ей явно тяжело идти в такой обуви, но она крепится. Кое-как доковыляв до моего стола, она ставит передо мной чашку кофе.

— Наслаждайтесь, Егор Владимирович, — говорит соблазнительным голоском и пониже склоняется над столом, чтобы я смог рассмотреть вырез на ее груди.

— Спасибо, — цежу сквозь зубы и смотрю в монитор компьютера.

Честное слово, она меня поражает. Вот на что она надеется? На то, что я ее повышу или увеличу ей зарплату, если она раздвинет передо мной ноги? Таких желающих оказаться в моей постели я вижу каждую пятницу и субботу во всех столичных барах и клубах. С чего она вдруг взяла, что я предпочту ее им? И неужели за четыре месяца работы моей секретаршей она до сих пор не поняла, что мне неинтересны романы в стенах банка?

При всей моей любви к красивых девушкам, если я работаю с ними в одной организации, то между нами ничего не может быть. А если учитывать, что наш банк — «дочка» крупного европейского с соответствующим менталитетом и отношением ко всяким там харассментам, то я лучше вообще без секса сидеть буду, чем трахну кого-то в нашей организации. Но до этих пигалиц не доходит.

И кофе, конечно же, отвратительный. Сначала бы научилась его делать, а потом рассчитывала на мое внимание.