Пленница - Мия Фальк Страница 51

Глаза Логинова блестят.

— Думал… — машинально повторяю я.

У психолога дрожат губы.

— Он перевел мне активы Феликса, потому что я его единственный наследник и должен, — Андрей прикрывает глаза. — Почистить клубу карму. Виктор высадил меня на обочине вот с этой новостью! С тем что мы оба: и ты, и я теперь можем жить своей жизнью. Он о нас позаботился.

Логинов прикрывает глаза рукой.

— Он ведь был уверен, что отправляет тебя за границу с твоим Гришей.

— Гриша работал на отчима, — холодными губами проговариваю я.

Андрей ухмыляется.

— Иронично да, единственный раз, когда Виктор поверил случайному человеку, он просчитался, — это психолог о Грише. — Этот милый парень рассказал твоему отчиму, где вас искать.

Я отрицательно качаю головой.

Виктор поверил мне, ведь это у меня не было сомнений в своем бывшем парне. Любовь иногда делает нас до безумия неосторожными и неосмотрительными.

— Он собирался спасать мою сестру? — говорю я.

— Понятия не имею, какие планы были у этого мазохиста! — выдыхает психолог. — Но по крайней мере, уродом я больше не могу его назвать. Под шкурой прожженного циника у него было доброе сердце.

— Он… умер? — я обязана это узнать.

Андрей поправляет воротничок.

— Я не знаю пока. Зато ты, Лик, — он берет меня за руки. — Свободна. Понимаешь, что это значит? Благодаря Виктору больше некому защищать членов клуба. Теперь все эти мрази разбегутся. Кто-то на экватор, кто-то тут попрячется. Ты можешь жить своей жизнью там же, где и жила.

Я чувствую, как кровь горячей волной приливает к щекам.

Так Виктор в самом деле сделал для меня невозможное — полностью вернул мне мою жизнь.

И я не хочу верить в то, что за это он заплатил собственной.

К вечеру Андрей добивается для меня права навестить сестру.

Люся дома, но с представителями опеки. Когда мы встречаемся во второй раз, она все еще выглядит очень напуганной, но все-таки не пытается сбежать.

Я сажусь на диван около нее, попутно отмечая, что почти ничего не изменилось в нашей гостиной. Кажется, должность мэра для моего отчима совсем не сказалась на внутреннем убранстве.

— Привет, — робко улыбаюсь я.

Из коридора слышно, как Андрей о чем-то переговаривается с представительницей опеки. Логинов сказал, что добьется для меня права взять к себе сестру. Отчима забрали в участок сразу по нескольким обвинениям.

Но сейчас меня это мало волнует. Куда важнее снова увидеть как Люся улыбается, построить этот хрупкий мост, возобновить доверие, которое когда-то было между нами.

— Что он сказал тебе про меня?

Сестра смотрит в пол.

— Что ты ему угрожала.

Меня пробирает дрожь и отвращение.

— Правда? — я облизываю губы. — И ты ему поверила?

Люся качает головой. Толстая рыжая косичка скользит по спине.

— Я знаю, что ты… — сестра крепко сцепляет руки и я практически узнаю свой жест.

Я тоже делаю так, когда волнуюсь.

— Всегда все делала правильно, — выдыхает Люся. — И он сказал, что нашел способ наказать тебя… за плохое поведение.

Я прикусываю губы, стараясь сделать так чтобы слезы не брызнули из глаз.

— Сказал, что если не буду слушаться, скажет твоему хозяину и тебе будет только хуже.

Я встаю с дивана и приближаюсь к ней. Люся сидит на кресле. Когда я обнимаю ее, она не пытается отодвинуться.

Меня одновременно греет нежность и сковывает омерзение.

Как можно было говорить о таком ребенку? Даже если отчим и пытался добиться от нее идеального поведения.

— Поэтому ты убегала? — говорю я, стараясь сделать так чтобы голос не дрожал.

Люся кивает.

— У меня больше нет хозяина.

— Но Гриша говорил ты сбежала и он тебя накажет. Накажет еще сильней если я…

Я крепче прижимаю сестренку к груди.

— Все это неправда, — говорю я. — Ложь двух очень злых и жестоких людей.

В этот миг я для себя решаю, что оставлю все это позади. По крайней мере в нашей с Люсей семейной легенде никогда больше не прозвучит слово «клуб». Дети не должны касаться ничего настолько отвратительного. Они жить и радоваться и даже не подозревать, что подобное существует.

— Отчим действительно мне угрожал, потому что я хотела заявить на него в полицию. И мне пришлось бежать. Он говорил тебе так чтобы держать меня на расстоянии, понимаешь?

Я отрываюсь и смотрю сестренке в лицо. Она слабо улыбается и кивает.

— Я, — я тоже пытаюсь выглядеть веселой. — Вот посмотри. Я в полном порядке.

— А почему ты тогда вернулась? — говорит Люся.

— Потому что встретила человека, который мне помог.

Сестра смотрит на Андрея, а я качаю головой.

— Надеюсь, с ним все будет хорошо. И мы его еще повстречаем.

Наша с Люсей жизнь потихоньку налаживается.

Едва оформив бумаги я принимаю решение уехать с сестрой в Петербург. Логинов помогает мне в каждом действии, которое я предпринимаю: восстанавливает настоящий паспорт, оформляет опекунство и подыскивает нам с Люсей.

Я не хочу оставаться в родном городе, которым практически управлял мой отчим. Теперь я понимаю, как многие могли бы слышать мою историю.

Сама я правды уже не боюсь, но я хочу чтобы Люся еще могла пожить безмятежно. На долю сестры и так уже выпала смерть обоих родителей и полтора года жизни с тираном.

Я вижу по малышке как редко она улыбается. Я помню ее совсем другой.

Когда мы перебираемся в Петербург, я наконец решаюсь спросить Логинова о том, что случилось с Виктором.

Сама я даже в интернете не смогла ничего узнать о Черкасском. Только кое-что о его сделках. Виктор, похоже, и впрямь не любил появляться на публике. Был очень осторожен.

Тем более странным кажется мне то, как он повел себя с мной в итоге.

Я оттягивала момент истины, потому что ужасно боялась узнать, что он мертв. Теперь я понимаю, что я наивна и умею ошибаться в людях. Но только не в нем.

Как можно ошибиться в человеке, променявшем свою собственную жизнь на мое благополучие? Я всем ему обязана и, по правде, мечтаю увидеть его живым и здоровым.

Я просто не хочу верить в то, что он мертв, что погиб до того как узнал, что он для меня так много значит.