Жених поневоле - Сьюзен Джонсон Страница 53

— Что, черт возьми, происходит? — едва сдерживая гнев, спросил он.

Бедняга доктор не знал, куда деваться от страха: дикий нрав князя был известен всему городу. Захочет — так и в Сибирь упечет. Ну как сказать ему правду? Как сказать, что ребенок слишком крупный, и бедняжка едва ли сможет разродиться? Он мог бы сделать кесарево сечение, и ребенок тогда будет спасен, но не каждая женщина после такой операции выживает, а эта к тому же очень слаба. Но в противном случае погибнут оба — и мать, и дитя.

— Так что же, доктор? — торопил его с ответом Ники. — Вы что, язык проглотили?

Мысленно перекрестившись, доктор решил сказать правду. В случае чего, можно будет броситься в ноги князю Михаилу, человеку справедливому и милосердному.

Собравшись с духом, он описал создавшееся положение: в лучшем случае удастся спасти ребенка, большего он гарантировать не может.

Ники, вне себя от ярости, схватил тщедушного доктора за шиворот и вышвырнул его из комнаты. Затем велел немедленно позвать Ивана и всех слуг.

Через несколько минут в коридоре вокруг него, собралась толпа.

— Чтобы через полчаса все повитухи города были здесь! — приказал он. — Иван, узнай у того дурака, что именует себя доктором, имена и адреса. За всеми послать лошадей! Немедленно! — И он кинулся обратно в спальню.

По всему городу помчались тройки, и через двадцать минут перед спальней собралось не меньше дюжины повитух. Ники, все это время проведший с Алисой, вышел и внимательно всех осмотрел. Нескольких, чей вид не внушил ему доверия, он отослал сразу, остальных повел к Алисе.

Осмотрев ее, большинство повитух, сокрушенно покачав головами, сказали, что помочь не могут. Они решили, что роженица так или иначе умрет, а навлекать на себя гнев князя Кузанова никому не хотелось. Только одна женщина сказала прямо:

— Надежды, ваше сиятельство, мало, слаба она больно, а ребенок крупный, но попытаться я попытаюсь.

Ники отказывался верить своим ушам. Мало надежды? Алиса умрет?! Впервые он ясно осознал, что ни власть, ни богатство не всесильны. Отчаяние охватило его, но он быстро взял себя в руки. Махнув рукой всем остальным повитухам, он сказал дрожавшим от волнения голосом:

— Если не сможете спасти обоих, пожертвуйте ребенком. Я не хочу терять свою жену. Вы меня слышите? Я не хочу терять жену!..

Увидев, как горят его глаза, женщина вздрогнула. На мгновение ей показалось, что князь безумен, но отступать было некуда.

Алиса лежала в глубоком забытье, а когда приходила в себя, слышала чей-то приглушенный шепот и горестные вздохи слуг. Порой она забывала, где она и что с ней; ей казалось, что они с Ники гуляют по сосновому бору в «Мон плезире», а потом боль снова накатывала, и она молила лишь об одном — чтобы все это поскорее кончилось.

«Ники, забери меня отсюда, спаси… — шептала Алиса про себя. — Мне тяжело, мне больно, нестерпимо больно…»

Она проклинала себя за то, что тогда, на весеннем лугу, отдалась ему. Зачем, зачем она искала его любви?.. Разве можно было забыть, как непереносимы страдания роженицы.

Боль то утихала ненадолго, то снова окутывала ее, раздирала на части. Алиса вцеплялась в простыни, извивалась, корчилась, пытаясь скинуть с себя мучившее ее чудовище.

Внезапно все разом кончилось. Обессилев, она плыла по океану тьмы под чьи-то сдавленные рыданья. «Я умираю, этот ребенок никогда не родится, — как-то отрешенно подумала Алиса. — Господи, неужто она и вправду умирает? Так это о ней плачут? Надо повидаться с Ники и Кателиной! Надо все Кателине объяснить… Но она такая маленькая — не поймет. А Ники во что бы то ни стало надо увидеть».

— Ники! — закричала она. — Ники!

— Я здесь, любовь моя, — ответил он через силу, и Алиса, с трудом открыв глаза, увидела в золотистом сиянии его лицо, его глаза, смотревшие на нее с тоской и любовью. Она попыталась протянуть к нему руку, но не было сил даже пошевелить пальцем.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

Алиса слабо улыбнулась словам, которые не слышала столько долгих месяцев, хотела сказать, что тоже его любит, но язык ее не слушался.

Что они с ней делают? «Не трогайте меня! — хотелось закричать ей. — Оставьте меня в покое!» Ее снова окутала тьма, и она подумала: «Как странно — я умерла, а мне по-прежнему невыносимо больно…»

Повитуха тихо учила Ники:

— Надавите ей на живот, у нее больше нет сил тужиться. А я рукой попробую достать ребенка. Если головка покажется — мы его вытянем.

Она сделала надрез, ее умелые пальцы погрузились в лоно Алисы. Несколько минут она старалась изо всех сил, пот лил с нее ручьем. Ники делал то, что ему велели, по команде надавливал Алисе на живот, повторяя про себя: «Господи, помоги ей! Господи Иисусе, все святые, помогите ей!»

Наконец показалась головка, и все в комнате выдохнули с облегчением. Ники, до этого момента погруженный в безмерное отчаяние, осмелился на крохотную надежду. Медленно и осторожно повитуха вынула сначала одно плечико, затем другое; наконец показались туловище и две скрещенные ножки. Это был мальчик — крепенький, здоровый. Не прошло и минуты, как он, оказавшись на руках у няньки, громко закричал. Алиса, до этого судорожно цеплявшаяся за простыни, разжала руки.

Ники едва взглянул на младенца, за чье рождение едва не была заплачена самая дорогая цена.

— Она будет жить? — тревожно спросил он повитуху, боясь услышать ответ.

— Она молода, ваше сиятельство. Если не начнется кровотечение, бог даст, все обойдется.

— Спасибо вам, — тихо сказал Ники. — За то, что вы сегодня сделали, я вас обеспечу до самой старости. А если моя жена выживет, то ни ваши дети, ни внуки не будут никогда ни в чем нуждаться. Я не могу ее потерять!.. — Ники склонил голову и, забыв про стыд, неожиданно разрыдался.

Всю ночь Ники просидел у кровати Алисы, ни на минуту не сомкнув глаз. Кровотечение у нее все-таки началось, но было несильным. Он давал бесчисленные обеты господу, вспоминал все знакомые с детства молитвы, он отдал бы все, лишь бы Алиса выжила.

Его раздирали два чувства, стыда и вины, и думал он только об одном — что любит ее и что она не должна умереть. Только сейчас он понял, что любил ее с самого начала, хоть и старался в себе это подавить. Он не намеревался ее любить — более того, когда-то давно он поклялся, что больше никогда не полюбит ни одну женщину. Началось это как забава, как развлечение, а потом оказалось, что чувство сильнее его. Неужели теперь слишком поздно? Неужели ему не будет дан шанс попытаться сделать ее счастливой, подарить ей ту любовь, которую она заслуживает?

Уронив голову на руки, Ники прошептал:

— Господи, молю тебя, сохрани ей жизнь!

Через несколько часов, когда забрезжил рассвет, Алиса вдруг открыла глаза, и Ники вскочил с кресла.

— Ребенок родился? — чуть слышно прошептала она.