Соперница Аладдина. Шахразада - Шахразада Страница 57

– Значит, выхода нет? Значит, сегодня на закате появится пятый, который будет вести себя столь же… грязно. Полезет ко мне, пожелает моего тела… А ты будешь сидеть в уголке и ничего не сможешь сделать…

– О нет, моя греза. Ты ошибаешься. Теперь смогу. Смогу сделать самое главное – поставить щит. Ибо знаю, каким он должен быть. Ты будешь вести себя так, как всегда: говорить колкости, слушать сказки, в этот раз сможешь даже записать. Но с восходом Луны, клянусь, ему захочется немедля, сию же секунду, броситься на поиски пещеры Пророчества. И ты поведешь туда пятого дурачка. Думаю, что четверо остальных присоединятся к вам по пути.

– А ты?

– А я незримо буду рядом! Буду сопровождать каждый твой шаг и постараюсь уберечь тебя не только от похотливых объятий, но даже от жадных взоров… Клянусь – больше никто без твоего желания не посмеет коснуться тебя и пальцем!

– Никто?

– Никто!

«Никто, моя звезда. Даже я сам. До тех пор, пока ты сама этого не пожелаешь… Если же не пожелаешь, то я никогда…»

– Да будет так! – Сафият решительно поднялась. – Значит, ты будешь рядом со мной, что бы ни случилось?

Алим молча кивнул.

– И этот, пятый, недостойный, придет на закате?

Алим кивнул во второй раз.

– А я должна буду вести себя как последняя дурочка, которая от безумной любви готова отдать свою жизнь любому проходимцу?

Алим кивнул и в третий раз, не сдержав вздоха.

– Хорошо, тогда давай уж покончим с этим глупцом, распятеренным твоими усилиями. А потом, если Аллах великий позволит, я разберусь и с тобой, и с твоим вероломством…

«Казнь назначена, но отложена. Я согласен на все, моя греза!»

– Да будет так, как ты хочешь, прекраснейшая из дочерей мира!

Сафият усмехнулась.

– Тогда прошу тебя, маг, вновь ненадолго стань моим котом. Так я буду чувствовать, что ты рядом… Потому что смогу взять тебя на руки…

Алим покраснел: отчего-то сейчас ему прикосновение к ее рукам казалось почти кощунственным. Сейчас ему почему-то не пришло в голову, что так было и прошлой ночью, когда Сафият уснула на кошме, а он не сомкнул глаз, свернувшись у нее в руках.

– Слушаю и повинуюсь, моя любовь! Сегодня я буду твои котом… Чтобы завтра стать…

Сафият лукаво взглянула на мага. И Алим замолчал, ожидая мига своего торжества.

Сафият вновь мысленно возвращалась к рассказу кошки Аоми, вновь вспоминала все, о чем упомянул Алим. В своем более чем богатом воображении переворачивала страницы книг, где читала о похожих событиях. Она понимала, что оказалась не просто в самом сердце настоящей сказки – она и была сердцем чудеснейшей сказки из всех, о которых можно мечтать.

Говоря по чести, Сафият почти не злилась на Алима… Во всяком случае, злилась не так, как хотела показать. Напротив, в своем подлинном облике маг показался ей настолько привлекательным, что ее по-настоящему тешила мысль о ревности, которую он не мог не испытывать, прячась в теле почтенного Улугбека. А такая ревность уже сама по себе была вполне достаточным наказанием за молчание.

«Я готова поспорить на все, что угодно, что ему было и больно, и стыдно… И что он не просто ревновал, что ревность мучила его. А воспоминания об увиденном терзали его так, как не терзало и само зрелище!»

И это для коварной Сафият было вполне достойным искуплением грехов.

День тянулся медленно, а вечер все не наступал. Девушка успела навести полный порядок в доме, испечь целую стопку лепешек, сварить кофе… А солнце, как приклеенное, все так же стояло почти в зените.

Алим видел нетерпение Сафият, но увы, ничего поделать не мог: время не подчиняется магам. Никаким и никогда. Эта стихия в определенном смысле держит на себе Мироздание, а потому попытки покорить ее, заставить повиноваться смешны и нелепы.

Однако его можно обмануть. Нет ничего проще, говоря по чести. Ибо всегда можно найти занятие, которое поглотит тебя целиком. И тогда время перестанет ползти – оно будет пролетать, как быстрокрылый стриж в погоне за мотыльком.

– Прекраснейшая, ты позволишь мне развлечь тебя?

Сафият с удивлением посмотрела на Алима. Да, еще на Алима, не кота.

– Конечно. Но зачем ты спрашиваешь?

– Чтобы получить разрешение, конечно. Твои гости… все решают сами. Они… навязчивы до приторности, а мне менее всего хочется на них походить.

Девушка рассмеялась и чуть коснулась пальцами впалой щеки Алима.

– Я прошу тебя об этом, всесильный маг!

Ласка была так мимолетна, что тот с трудом заставил себя поверить в то, что она вообще была.

– Тогда, о коварнейшая, я тоже, как и твои воздыхатели…

Сафият зыркнула на мага – в ее взгляде не осталось ни капли тепла.

– …ох, прости, как твои незваные гости, – девушка кивнула, – расскажу тебе сказку. Это история совсем простая, немножко детская. Однако и в ней скрыто зерно мудрости.

– Зерно мудрости порой куда драгоценнее, чем целые россыпи звонких и пустых нравоучений.

– О да. Итак, слушай мою сказку. Как-то раз, в неведомо какие времена, кошка решила уйти жить в лес. Она пошла самым коротким путем, и по дороге ей повстречалась лиса.

«Что это за зверь? – подумала кошка. – Как бы он не съел меня!»

И кошка зашипела. А шерсть у нее на спине встала дыбом.

Лиса вздрогнула: «Кто же это может быть? В жизни не видела такого свирепого животного! Похоже, что оно сильное. Ой-ой, как у него горят глаза!»

Однако у нее достало сил спросить:

– Куда держишь путь, друг?

– Когти мои колючие, зубы мои острые, иду я в лес, – проворчала в ответ кошка.

– Зачем? – спросила лиса.

– За мясом. Я голодна. Мяу! Мяу! – сердито замяукала кошка.

У лисы от страха горло перехватило.

– Пойдем со мной! – предложила лиса, почтительно сложив лапки на брюхе. – Поищем пропитания.

Отправились они в путь и по дороге встретили волка. Кошка выгнула спину, глаза у нее загорелись, шерсть ощетинилась. Волк перепугался.

– Кто же это? – спросил он тихонько лису.

– Новый царь, – шепнула ему на ухо лиса. – Тише, а то он тебя разорвет на куски.

– Неужели правда? – спросил волк, дрожа от страха, и пошел за кошкой и лисой.

По дороге встретился им медведь.

– Доброго пути вам, – сказал медведь, и вдруг взгляд его упал на кошку.

– Это что еще за зверь? – заревел он.

Кошка взъерошила шерсть, выгнула спину, а глаза у нее загорелись точно угли.