Отпуск военного режима - Кларисса Рис Страница 6

— Я бы взяла, — мелодичный голосок японской красотки заставил нас обернуться, — таким прелестным мальчиком грех разбрасываться.

— Мне можно, — я пожала острыми плечами, — у нас честная и устойчивая ненависть друг к другу. Он свято пытается принизить долю нашего производственного отдела, вытаскивая своих глупых куриц.

— Понимаю, — Юн Ми здесь завсегдатай, она помнила еще самую первую выставку, — производственникам и офисным служащим сложно понять друг друга. Тогда ваша ненависть к этой конфетке вполне объяснима. Заглядывайте тогда на обед.

— Конечно, госпожа Тори, — я поклонилась согласно этикету, и молодящаяся старлетка удалилась восвояси.

— Я же сказала, нарасхват, — завистливо вздохнула блондинка.

— Франсуаза, не переживай, — я протянула девушке руку, — сегодня вечером мы в компании документов ужинаем у вас.

— Не сомневайся, — получив еще один поцелуй, я отошла подальше от эпицентра баталий.

Зал разделился на группы, и уже можно было сказать, кто с кем, зачем и почему, через два дня вообще можно паковать чемоданы и улетать обратно, нового не будет. Интерес японской бизнес-леди меня заинтриговал, она славилась своей холодностью и неприступностью. Если она клюнула на нашу вражду, так мы ее покажем в полной мере.

Глеб, словно хищник, бродил по залу, стойко игнорируя все призывные и не очень взгляды. Не представляю как, но он словно знал наперед, кто перед ним. По какому принципу работало его чутье, понятия не имею, но все птицы высокого полета получили свою долю внимания от этого ненавистного брюнета.

До окончания торжественного открытия оставалось немного времени, когда горячая ладонь легла на мою талию. Практически не стесняясь, меня самым банальным образом прижали к обжигающему боку.

— Как вечер? — ровный голос моего личного кошмара раздражал.

— У нас приглашение на сегодняшний ужин, — я кивнула на французскую парочку, — и завуалированное приглашение на обед к японской карге.

— Не вижу тут никого старше сорока, — он приподнял ровную бровь.

— Девушка в белом кимоно, — я посмотрела сквозь толпу, мгновенно обнаруживая непривычную для этого сборища одежду, — сколько дашь?

— Тридцать пять, — присмотревшись внимательнее, — тридцать восемь, не больше.

— Пятьдесят девять, — равнодушно смотрела я на самый большой вопрос выставки.

— Быть не может! — серые глаза с недоверием смотрели на молодую девушку.

— Половина выставки еще лет десять назад делала ставки, когда она начнет стареть, — я кивнула на забавного паренька в красной униформе, — как видишь, ставки на это до сих пор открыты, и призовой фонд там уже не маленький. А стареть она не собирается похоже, правда или нет, но поговаривают, что это какой-то секрет японской косметологии.

— И что ей надо? — мы медленно двинулись на выход, быть задавленными не хотелось.

— Ее заинтересовало, — я выдержала театральную паузу, — наша с тобой обоюдная ненависть и желание убить другого.

— О, спасибо, что напомнила, — мы наконец-то оказались на жарком, но свежем воздухе, — я тебе так признателен за того лощеного англичанина, но, детка, разве я тебе не доказал, что гораздо лучше справляюсь с твоим телом.

— Право слово, — я отмахнулась, — не стоит благодарностей, все новенькие проходят боевое крещение через него. Теперь ты официально считаешься членом данного мероприятия.

— Не стоит таких жертв, — он потянулся, и только сейчас я заметила след ярко-алой помады на краешке его рубашки.

— Ну, а как же, — разведя руками ехидно оскалилась, — если из нас двоих только я работаю.

— У меня тоже приглашения от француженки и китаянок, — свирепый взгляд попытался меня убить.

— Вижу, какой у тебя метод, — я приблизилась вплотную, — такой же, как и у твоих дешевых подстилок из ММ.

— Да ты мелкая! — он попытался поймать меня за руку.

— В зеркало сперва посмотри, — и, не оборачиваясь, поцокала в отель готовиться к ужину.

Оглушительный хлопок входной двери я услышала даже сквозь льющуюся воду в ванной. Глеб был не в духе, наверное, обнаружил красный позор на рубашке. Алексис в очередной раз доказала всем свои методы работы, не прошло и пары часов, как эта светская львица Франции поставила свой оттиск на моем партнере.

Такой вульгарной помадой пользовалась только она, хотя признаю, та ей отвечала пылкой любовью и безумно шла. Вот и сейчас все в зале видели, как новенький мальчишка расхаживал со знаком принадлежности именно ей.

Такое я позволила себе только раз, когда была просто очарована галантным Итаном, и след от моей кремовой помады красовался на его рубашке как знак занятого на неделю.

Договора все подпишут сегодня-завтра, а торчать нам тут потом еще пять дней, вот и, вырвавшись от дома, семьи и работы, каждый развлекался, как мог.

В прошлом году одного серба только через две недели нашли в Лас-Вегасе женатым на проститутке и проигравшим почти все наличные, хорошо хоть кредитки не додумался достать.

Замотав полотенце вокруг головы, промокнула волосы и отложив фен, вышла в комнату.

— Тебе надо что погладить? — ровный голос заставил меня напрячься.

— Да, платье к ужину, — так же ровно ответила я.

— Утюг включен, — он отодвинул меня от двери ванной, — мне срочно надо в душ, я провонял этим Шанель дальше некуда.

— Сочувствую, — серьезно, в этом я его понимала, — ужин в девять.

— Понял, — и брюнет скрылся за дверью ванной.

Я же поспешила заняться привычным ритуалом сборов. Короткое черное платье было отглажено и отпарено. Волосы при естественной сушке завились легкой волной и красиво спадали по плечам; подобрав с висков, соорудила на затылке небрежный узел.

К простому образу подобрала туфли и сумочку в контраст и занялась макияжем. Вот на его создание ушло больше времени, чем на все остальное вместе взятое, и я опять пропустила момент, когда Глеб закончил сборы.

Глаз нервно дернулся, и захотелось плюнуть на французов и вообще в срочном порядке обратно раздеться. Вот как можно выглядеть на столько жарко, будучи одетым! Серая рубашка была фривольно расстегнута на две верхние пуговицы, открывая вид на мускулистую шею и ключицы. Белоснежные брюки подчеркивали длинные ноги, что сейчас были расставлены и позволяли увидеть очертания достоинства, спрятанного в них.

Брюнет, развалившись в кресле, словно дремал, прикрыв свои вечно ехидные глаза. Медленно, словно боясь спугнуть, я приблизилась к креслу. И, едва наклонившись, не удержалась на высоких шпильках, рухнула ему на грудь, когда он резко дернул меня на себя.

Губы обжег страстный поцелуй, наглая рука, мгновенно проведя по черной глади чулок, нырнула под короткую юбку платья. Небрежным движением мое белье было сдвинуто в сторону, и ловкие пальцы приласкали маленький комочек нервов. Жаркий рот словно поглощали мои розовые от помады губы, и оставалось только радоваться ее стойким свойствам.