Пламя страсти - Сьюзен Джонсон Страница 6

Джордж Армстронг Кастер тоже обратил внимание на черноволосого капитана с вышитым кугуаром на плече.

— Вы служите в роте Дженнингса, которую называют «Кугуарами»? — в голосе Кастера слышался неподдельный интерес.

— Так точно, сэр, — лаконично ответил Хэзард.

— Но держу пари, что вы не уроженец Бостона, — продолжал генерал.

— Никак нет, сэр.

Кастер улыбнулся такому краткому ответу. Он уже наслушался историй о вылазках Хэзарда, разведчика-индейца из роты Дженнингса, чья способность обращаться со взрывчаткой казалась просто фантастической. Ему удавалось заложить мину с потрясающей точностью, и он всегда до секунды рассчитывал время взрыва, а главное — Хэзард всякий раз находил возможность сбежать, даже когда ускользнуть от южан казалось невозможным. Как-то раз из-за преследования противника разведчикам Дженнингса не удалось взорвать локомотив, поэтому они захватили его, развели пары и преспокойно отправились домой, заметая следы и взрывая по дороге мосты. Они тогда привезли с собой восемьдесят вагонов и заслужили личную благодарность президента Линкольна.

Ходили также слухи и о том, что именно Хэзард организовал тайный вывоз рабов из многих воюющих южных штатов, и даже из Джорджии. Они с Паркером делили сомнительную честь — оба фигурировали в составленном южанами списке лиц, которых необходимо убить.

Вспомнив обо всем этом, Кастер с улыбкой заметил:

— Мы счастливы, что вы воюете на нашей стороне, капитан Блэк.

— Благодарю вас, сэр.

— А не могли бы мы набрать еще добровольцев там, откуда вы родом, капитан? Вы просто неоценимы.

— Боюсь, я единственный человек, без которого мои сородичи могут обойтись, сэр.

— Какая жалость!

— Так точно, сэр, — любезно согласился Хэзард.

В последующие месяцы их пути часто пересекались, и они смогли с удовольствием обнаружить друг в друге одинаковое пренебрежение опасностью, истинную смелость и спокойный фатализм.

Когда война уже практически закончилась, под Берквилем были обнаружены поезда генерала Ли с внушительным эскортом, которые пытались пробиться на Юг. Третья кавалерийская дивизия Кастера, включавшая в себя и «Кугуаров» Дженнингса, напала на поезд и захватила триста вагонов. Вслед за этим дивизия предприняла успешную атаку, которая отрезала генералу Ли путь к отступлению и отсекла от своих три дивизии конфедератов. Почти все южане были взяты в плен.

В то время Грант писал президенту Линкольну: «Если еще немного поднажать, я полагаю, что Ли сдастся». Вскоре он получил телеграмму: «Так поднажмите».

И северяне поднажали.

Два дня они преследовали армию конфедератов, непрерывно ведя тяжелые бои. Апрельской ночью 1865 года отчаяние охватило армию Северной Виргинии. Усталые, сломленные, голодные люди в бывших когда-то серыми мундирах… С блестящей армией генерала Ли, состоявшей из отважных, сильных мужчин, было покончено.

На следующий день южане выбросили белый флаг, боевые действия были приостановлены, война кончилась.

Вскоре после поражения южан при Аппоматоксе Хэзард получил застрявшее на два месяца где-то по дороге письмо, извещавшее его о смерти родителей. Письмо писал Рэмсей Кент, который, судя по всему, тоже уже был болен. Письмо отправили с торговцем мехами до форта Бентон, потом оно медленно спустилось вниз по Миссури и начало путешествие из Сент-Джозефа через всю страну. Когда послание дошло до Хэзарда, на конверте было написано чьим-то крупным неряшливым почерком:

«Кент умер десятого февраля».

Ужасные подробности смерти родителей поразили Хэзарда до глубины души. Во время очередного рейда несколько индейцев подъехали слишком близко к вагону, где находились больные оспой, и принесли заразу с собой на берега Иеллоустоуна. Болезнь распространялась, как лесной пожар. Племя разделилось на несколько отрядов, каждый из которых отправился в свою сторону, пытаясь убежать от смертоносного вируса, но это не помогло. Всю зиму болезнь уничтожала индейцев. Потом эпидемия кончилась. Те, кто выжил, объехали стоянки и собрали остатки племени у истоков реки Биг-Хорн. Ряды некогда гордого племени абсароков значительно поредели.

Хэзард потерял не только родителей, но и почти половину своего клана. Прочтя письмо, он впервые в жизни заплакал. Потом обрезал волосы, немедленно собрал свои вещи и упаковал в седельные мешки. Ритуальное нанесение ран он решил отложить до возвращения домой: ему необходимы были силы для долгого пути. Война кончилась, и сейчас Хэзарду казалось, что его жизнь тоже кончилась…

Отец всегда оставался для Хэзарда идеалом. Это был честный, отважный человек, настоящий отец — такой, о котором сын может только мечтать. Став вождем племени, он ничуть не возгордился, всех выслушивал неизменно приветливо и ласково, и пока Хэзард рос, он всегда старался подражать своему отцу. Его мать была высокой красивой женщиной, единственной женой отца. От ее улыбки день становился светлее, а ее любовь всегда поддерживала Хэзарда.

Джон Хззард Блэк, Удачливый Черный Кугуар, вернулся домой. Это было печальное возвращение к сотням могил и к опечаленным сородичам. Посетив могилы родителей, он нанес себе раны на руках, ногах и груди. Кровь вытекала из глубоких порезов, оставляя в душе острое чувство потери…

Молодая девушка, скучавшая когда-то зимним вечером в Бостоне, превратилась за эти годы в высокую, изящную, необыкновенно красивую женщину. Широко расставленные ярко-голубые глаза уже не глядели на мир с таким любопытством и доверием: за эти годы она многое узнала о нравах светского общества. Но ее огненно-рыжие волосы не потускнели и не потемнели, капризные губы стали еще соблазнительнее, а неукротимый темперамент и взрывную манеру изливать свое негодование никто бы не назвал мягкими. Многие считали, что она излишне независима и своенравна, однако, несмотря на пересуды, Венеция Брэддок, которую отец с любовью называл Огоньком, со своей необыкновенной красотой не испытывала недостатка в поклонниках. Она флиртовала, дразнила, притягивала своих обожателей или пренебрежительно отмахивалась от них, но до сих пор не нашла мужчины, за которого ей захотелось бы выйти замуж. Ей исполнилось девятнадцать лет, и самые мстительные и злоязычные матроны замечали с ехидным смешком, что так недолго остаться и старой девой. Неукротимая красотка отвергла всех самых блестящих женихов от Балтимора до Бар-Харбора и сама будет виновата, если, в конце концов, останется без мужа. Венеция только бы рассмеялась презрительно, если бы узнала о таких разговорах: она не собиралась ни к кому приноравливаться ради того, чтобы выйти замуж.

Ее отец всегда проявлял необычайную снисходительность к обожаемой дочери.

— Когда ты встретишь его, родная, ты сама все поймешь, — говорил он, не добавляя, что сам нашел любимую женщину через много лет после того, как женился на матери Венеции. — А пока наслаждайся жизнью с моего благословения.

— Я пытаюсь, папа, но большинство мужчин невероятно скучны.