Жених поневоле - Сьюзен Джонсон Страница 6

Поскольку Ники, презрев условности, повсюду сопровождал тем летом графиню Плетневу, их роман в скором времени стал притчей во языцех. Ники жил так, как было приятно ей, поскольку ему это было приятно не меньше. Когда они отправлялись куда-либо, он был с ней рядом — как хозяин, едва ли не как супруг. Однако, когда ему взбредало в голову на несколько дней уехать из Петербурга, никакие уговоры, ни нежные просьбы, ни угрозы не могли заставить его переменить решение. Как ни велика была их близость, Александра чувствовала, что подчинить его себе, как она обычно подчиняла других возлюбленных, она не в силах. Если Ники хотел уехать, он уезжал, но никогда не отсутствовал подолгу. Когда же он возвращался, стоило ей заглянуть в его огромные, задумчивые глаза, ее охватывала дрожь, с которой она не могла совладать.

В конце августа князь Михаил решил, что пора принять меры. По городу ползли неприятные слухи. Ники, никогда прежде не пренебрегавший нормами приличий, практически поселился в особняке отсутствовавшего графа Плетнева. В клубах поговаривали о том, что муж-рогоносец собирается потребовать от молодого наглеца, забравшегося в постель его супруги, сатисфакции. Граф Плетнев пользовался репутацией непревзойденного стрелка, и князь Михаил никак не хотел допустить дуэли между столь неравными противниками. У Ники, несмотря на умение владеть и шпагой, и пистолетом, опыта в подобного рода поединках не было. Так что у барьера его юность, преимущества которой в спальне были очевидны, неминуемо проиграла бы опыту.

Как-то утром четверо слуг князя Михаила буквально вытащили Ники из особняка графини Плетневой, когда он, собираясь позавтракать с Александрой, спускался по мраморной лестнице, направляясь в малую столовую. Весь день Ники бушевал и даже угрожал отцу, а князь Михаил пытался объяснить ему всю серьезность ситуации. Увы, ни одна из сторон не готова была прислушаться к доводам другой.

Поздно ночью Ники удалось бежать от своих стражей, и он поспешил к Александре, которая была в отчаянии от надвигавшегося скандала. Она, всю жизнь следовавшая неписаным правилам и никогда не доводившая своих отношений с кем бы то ни было до опасной черты, была теперь вне себя от досады. Что такое нашло на нее этим летом, почему она позволила себе так забыться?! Ее природная осторожность была побеждена необузданным темпераментом Ники, и теперь при мысли о том, что свет отвернется от нее, она приходила в ужас.

Ники, расхаживая взад-вперед по ее спальне, умолял Александру стать его женой, но она даже помыслить не могла о браке с неоперившимся юнцом, которому годилась в матери. Она не снесла бы насмешек. Тогда он на коленях стал упрашивать ее уехать с ним в Европу, говорил, что денег у него предостаточно, что их ожидает роскошная жизнь, что они будут счастливы вместе. Этого она также не могла принять — мысль о том, чтобы стать содержанкой, ее шокировала. Ники грозился, что убьет ее мужа на дуэли. Страстность и необузданность юного любовника приводили Александру в неописуемый ужас. Она заливалась слезами, орошавшими их сплетенные руки. В качестве последнего аргумента Ники сказал, что главное — не потерять их любовь, и ради этого он готов преодолеть любые трудности, обещал исполнять все ее желания.

Он ждал ответа, но она не могла ему ничего обещать. Всю жизнь Александра безоговорочно принимала весь свод правил, которым руководствовалось высшее общество, не отступала от этикета и не желала отказываться от этого мира. Она пыталась объяснить Ники, что следует вести себя так, как принято среди людей их круга, принимать необходимость светских условностей, быть примером в глазах окружающих. Она предлагала ему тайную связь, чувствуя, что не в силах совсем отказаться от него.

Однако Ники был сыном своего отца, и с чем-то его происхождение и воспитание не позволяло ему смириться. Он встал, окинув ее презрительным взглядом, и холодно попросил избавить его от необходимости выслушивать подобные банальности. Ники видел, что Александра была убита горем, его юная душа рвалась ее утешить, но он не мог дать ей того, что она желала, — безопасной, благопристойной, одобренной светом жизни. Она расплакалась еще горше, но тут дверь распахнулась, в спальню ворвались слуги князя Кузанова и, подхватив Ники под руки, увели его.

Князь Михаил не хотел рисковать и подставлять своего единственного сына под дуло пистолета разгневанного мужа. Он вырвал Ники из объятий Александры для того, чтобы спасти его. После разрыва с возлюбленной Ники был оскорблен, расстроен, разочарован и легко дал уговорить себя уехать из Петербурга.

— Ты забудешь ее, сынок, — сказал ему отец и был отчасти прав.

Юный князь очень переменился. Той ночью рассеялись последние романтические иллюзии, он распрощался с юношеским идеализмом и наивной верой в счастье, которые ему удавалось до сих пор сохранять, а пробыв последующие два года в Европе, он о них позабыл окончательно. Николай не отказывал себе ни в чем. Мораль никогда не была для него предметом раздумий, теперь же, в вихре беспорядочных удовольствий, он избавился от большей части романтических воспоминаний, заплатив, правда, положенную дань сердечным мукам и тоске.

Два года спустя Николай вернулся в Петербург, став мудрее и циничнее, и свет увидел сдержанного, элегантного, знающего себе цену молодого человека. Он занял в обществе подобающее ему место, однако славился тем, что никогда не терпел ни малейшего оскорбления. Его считали чересчур дерзким, что многих раздражало, а после нескольких дуэлей он приобрел репутацию человека опасного.

Встречая в обществе графиню Плетневу, Николай проявлял чудеса сдержанности и даже светски общался с Александрой, будто никогда не было между ними безумной страсти. Это потребовало от него некоторых усилий, потому что невозможно забыть радости первой любви окончательно, но он повзрослел и вел себя согласно законам света.

Однако эта неудачная любовь во многом определила его будущие романы. Никогда более он не открывал своего сердца, поклявшись себе, что никому больше не предложит руки, от которой все равно откажутся. Женщины стали для него всего лишь забавой, он пользовался ими, когда того требовала его темпераментная натура или когда однообразие жизни прискучивало ему и он искал развлечений.

Легко перепрыгивая через прибрежные лужицы, Ники молча подошел к Алисе. Она сидела спиной к реке с альбомом на коленях и рисовала акварелью ближайший лесок.

— Николай Михайлович Кузанов к вашим услугам, мадам, — произнес он по-французски, нимало не задумавшись о том, что язык этот, на котором свободно изъяснялась вся петербургская аристократия, в здешнем медвежьем углу не в ходу.

Алиса испуганно вскочила, уронив и альбом, и краски, и кисти.

— Добрый день, мсье, — пробормотала она также по-французски, растерянно глядя на незнакомого красавца, и тут же, не выдержав его пристального взгляда, залилась краской смущения.

Ники насмешливо приподнял брови, слегка улыбнулся и стал ждать, когда же она назовет себя. Однако молчание затянулось, и ему пришлось ей немного помочь.

— Я видел вас несколько раз в Виипури, но всегда издалека, — сказал он. — К сожалению, не знаю вашего…