Эксгибиционистка. Любовь при свидетелях - Генри Саттон Страница 67

Джеггерс достал из кожаной папки, лежавшей у него на столе, листок бумаги. Она увидела в верхнем углу простую, но крупную монограмму С. Д. Он составил список вещей, которые она должна сделать, перечисляя их вслух:

— Прежде всего найди себе квартиру. На восточной стороне в районе Пятидесятых или Шестидесятых улиц. Ни в коем случае не в районе Семидесятых. Нечего проводить всю жизнь в такси. Пойди к Джин Кашинг. У нее сдается полно квартир. Когда найдешь квартиру, сообщи мне адрес. Я расскажу тебе, как пользоваться телефонами.

— Телефонами? — переспросила она.

— Да. У тебя будет два номера. Один для телефонного справочника, но отвечать на звонки тебе не придется. На этом номере у тебя будет секретарь. Другой номер в книге значиться не будет.

— Но зачем мне… — начала она.

— Затем, чтобы оградить себя от маньяков, которые могут звонить тебе посреди ночи и сообщать, что хотят потрахаться с тобой. Ясно?

— Да, — ответила она. С ума можно сойти! Кто бы мог подумать об этом! И она почувствовала себя дурой — как это ей сразу не пришла в голову такая простая мысль!

— Пока не найдешь квартиру, живи в… Вообще-то, если хочешь, можешь оставаться у нас. Или в гостинице — на твой выбор.

И полагаю, тебе надо ходить в школу.

— Прошу прощения?

— В школу актерского мастерства. Я постараюсь тебя устроить в театральную студию.

Он передал ей листок бумаги и спросил, есть ли у нее вопросы.

— Мне сразу отправляться к Джин Кашинг?

— Это было бы неплохо. Ты обедала?

— Нет, — ответила она.

— Тогда иди поешь. Сходи купи себе гамбургер где-нибудь. Зайди в какую-нибудь кафешку. Или съешь хот-дог в соседней бакалейной лавке. Месяца через два тебе уже не придется бывать в таких заведениях.

Он откинулся на спинку кресла и впервые улыбнулся.

— Спасибо, — сказала она.

— Я еще ничего не сделал, — ответил он.

Мерри встала и собралась уходить. Она еще не двинулась с места, как он уже звонил своему секретарю.

Интересно было наблюдать за Джеггерсом во время работы. Она никогда раньше не была у него в кабинете, не видела, как он говорит по телефону, диктует письма или, погруженный в раздумья, качается в огромном кресле. Сегодня, с самого раннего утра, она все делала под его диктовку. Она была словно карта в покерной колоде, которую он разыгрывал. Или, точнее сказать, она была всей его колодой. Ее имя было козырным тузом. Ее внешность — дамой.

Его собственные деловые качества, умение обрабатывать продюсеров — валетом. А самая незаменимая карта — популярность — была десяткой. Ему надо было рискнуть (и риск был велик), пытаясь получить теперь короля — предположить, что у нее есть хотя бы крошечный, незаметненький, но талант.

— В любом случае у нас получится, — сказал он ей уже через несколько дней. — Есть талант, нет таланта — неважно. Чтобы сниматься в кино, талант не нужен. Думаешь, у Лэсси есть талант? Или у Рин-тин-тина? Или у Триггера? Если можно собаку заставить прыгать перед камерой, значит и тебя можно научить держаться на съемочной площадке. Ты что же, не сумеешь понять простейшие команды? Игра в кино — это ерунда. Как правило, умение приходит со временем. Ты же видела, как снимается кино?

— Нет, — ответила она.

— Нет? Ну, неважно. Это все сплошные дубли. Десять секунд. Двадцать секунд. Тридцать секунд. Ну, может быть, минута. И каждый раз делают двадцать или тридцать дублей. Хоть раз-то из тридцати у тебя получится хорошо. Тут все дело в слепой удаче. Уж поверь мне — многие кинозвезды просто счастливчики, баловни судьбы. Но если у тебя есть хоть толика таланта, мы должны этим воспользоваться. Мы начнем с крупного дела. Можно начать как с крупного, так и с малого. Если начинаешь с крупного, то риск заключается в том, что с высоты больнее падать.

Кратчайшее расстояние между пунктами в шоу-бизнесе — зигзаг, и путь к успеху в Голливуде всегда начинается в Нью-Йорке. Она, разумеется, поступила на курсы драматического искусства, но занятия в театральной студии были лишь небольшой частью той обширной программы, которую разработал для нее Джеггерс. Он назначил ей сеансы фотопроб с известными фотографами. Гомер Ксенакис повез ее на Джоунз-Бич и четыре часа снимал ее на фоне моря и дюн. С собранными волосами. С распущенными волосами. Босоногую. В тунике. С бокалом шампанского. Со старым медным телескопом.

Под конец она совершенно обессилела. Ксенакис собрал аппаратуру в «ягуар» и укатил. Один из его ассистентов повез Мерри домой в «форде».

Она позвонила своей секретарше и та, как обычно, сообщила ей, что звонил мистер Джеггерс. От Джеггерса звонили часто, и Мерри подозревала, что главной целью Джеггерса было проверять, послушно ли она выполняет все, ей предписанное. А может быть, он просто учил ее пользоваться службой телефонного секретаря, чтобы спустя неделю у нее стало почти рефлексом? Но на сей раз звонил лично Джеггерс.

— Моя юная леди, ты почему не написала отцу? — спросил он, когда она позвонила.

— Я… я хотела сделать ему сюрприз, — быстро нашлась Мерри.,

— Да, он удивлен, это правда. Но он к тому же и рассержен. Думаю, тебе бы следовало написать ему сегодня же.

— Но о чем? Мне особенно-то и рассказать ему нечего.

— Полагаю, есть что. Напиши, что ты в Нью-Йорке, что ты начала работать в театральной студии.

— Но…

— Никаких «но». Делай, как я тебе говорю.

— Почему?

— Потому что отец сердится. Мой клиент сердится. Я не люблю, когда мои клиенты чем-то огорчены. Так что делай, как я говорю.

— Ладно, сделаю. Я обещаю.

— Хорошо. И еще напиши ему, что, по мнению мистера Колодина, ты делаешь успехи.

— Он так считает?

— Я разговаривал с ним сегодня. Да, он так считает. И еще напиши отцу, что ты занимаешься постановкой голоса и дикцией.

— Разве?

— Да, с завтрашнего дня. Когда он получит письмо, ты уже начнешь занятия.

— Но зачем…

— Так посоветовал Колодин.

— А, ну тогда конечно.

— Хорошо.

— Да, мистер Джеггерс…

— Что?

Она помолчала, обдумывая, надо ли продолжать, уже решила промолчать, и все же вдруг выпалила:

— Извините, что я причинила вам беспокойство. С отцом.

— Для меня это не было неожиданностью, — отрезал он и развеял ее смущение. — Все будет в порядке.

— Надеюсь.

— Уверен, что все обойдется. Кстати, смотри, не очень-то обольщайся по поводу своих успехов!

— Не обольщаться?

— Я бы не стал рисковать даже центом, если бы не был в тебе уверен. Я уверен, что толк будет. Мне было приятно услышать мнение Колодина о тебе.