Похищенная для монстра - Эрика Адамс Страница 7

А сейчас я хочу получить свой корм…

Выматерившись, я заруливаю в тёмный переулок. Избавиться от туши галлосовца мне удаётся очень легко. Я жадно дышу полными лёгкими, слыша, как скатывается мерзкая слизь. Но тело готово к действию. Ксавьер лишь удивлённо моргает и протестующе рычит, когда я тащу самку к себе.

– Пересядь поближе к двери! – советую я ему. – Будешь трахать её рот, сколько угодно.

Я приникаю зубами к коже шеи самки, разрывая её клыком. Яд с кончиков моих клыков стремительно разносится по крови самки. Сейчас уже быстрее и легче. Её тело уже признаёт нас, как хозяев.

Ты уже зависимая, сука. Потом ты будешь безуспешно пытаться утолить этот голод. Возможно, тебе повезёт найти хозяина…

Или не повезёт. Человеческие самки не выдерживают долгого пользования.

А жаль. Они вку-у-усные!

Немногим раньше я мысленно высказывал Ксавьеру за то, что тот не кусал самку больше, чем необходимо. Но сейчас я понимаю, что сам едва ли не грызу её шею, давясь тёплой кровью, льющейся в мой рот. Бёдра толкаются вперёд. Я уже подхватил поток и начал тянуть его в себя.

Сладкий дурман, красное марево. Взрывы и вспышки где-то под кожей.

Это можно продлить и сделать приятнее. Пальцы сами стискивают бёдра самки. Складки влажные и раскрытые. Я нетерпеливо приставляю член ко входу. Несколько толчков в узкую горячую расщелину заставляют рычать и материться.

Ксавьер тихо смеётся, продолжая утрахивать самку в рот. Уже медленнее, наслаждаясь ещё и сексом. Грёбаный эстет. Едва распробовав жертву, утолив первоначальный голод, он трахает их, как любовниц. А я просто беру и заглушаю жажду. Я избавлен от необходимости чувственности.

Покрепче сжать и толкнуться. Член вонзился туго и остро, наткнувшись на преграду.

Стоять… Блядь… Нет… Нет…

Но ебаный голод и похоть уже вырываются толчками наружу, завершив начатое. Я разрываю её… разрываю её девственность.

Шлюха оказалась целкой!

Я ещё несколько раз всадил ей до упора автоматически, почувствовав, как член стал мокрым не только от соков самки. Размазанное кровавое пятно подтвердило мои опасения. Меня тут же потянуло ещё и ещё. Вперёд, чтобы продолжить… Но я усилием воли оторвался и поднял человеческую самку на ноги.

– Эй… Ты чего?

Ксавьер приоткрыл пьяные глаза, его член влажно шлёпнул по коже пресса.

– Сука была целкой! – прорычал я.

– Целкой? Не может быть…

Я провёл пальцами по влажной промежности самки, показав пальцы Ксавьеру. Тот глупо хмыкнул и вновь потянулся к ней.

– Да похуй. Распечатал? Молодец. Теперь дай мне… Её рот отработал как надо. Хочу попробовать и другую дырку.

Самка в моих руках была словно патока, льнула и явно ни хрена не соображала. Ксавьер – тоже. Он уже поплыл. Я и сам едва удерживался. Но надо было объяснить Младшему. Я отпустил самку. Она рухнула вниз, к ногам и послушно обвила руками меня за икру, прижавшись лбом к коленям.

– Ксавьер! – пришлось стукнуть кулаком этого болвана. – Она была целкой! Мы трахали её в этот момент вдвоём, понимаешь?

– Я понимаю, что дико хочу продолжить жрать и трахать свою еду, – криво усмехнулся Ксавьер. – Больше ничего. И лучше это сделать до того, как нас найдёт патруль.

– Тупой ты кусок мяса! Тройственный Союз! Твою мать, включи мозги!

Взгляд Ксавьера немного прояснился.

– Не-а… Она не с Терлеа. Она человеческая самка. Тройственного союза не будет. Не будет…

– Я бы не был так уверен! Их самки очень похожи на наших женщин!

– Сай, это твоя работа – обеспечивать мою безопасность. Но я хочу только одного.

Ксавьер вылез из мобиля и опустился рядом с самкой. Он прижался к ней со спины, всадив член до упора.

Самка застонала, широко раскрыв рот с пухлыми губами. Ксавьер не терял времени зря. Самка громко стонала, выгибаясь навстречу его толчкам. Её пальцы продолжали цепляться за мою ногу.

Я поколебался мгновение.

Мы и земляне – разные виды. Тройственного союза не будет.

Эти слова прозвучали как убеждение самого себя.

Но голод был не утолён. Сексуальный, в том числе. Я плюнул на благоразумие и намотал волосы самки на кулак. Голова самки была как раз напротив члена. Засадить его в рот – проще простого. Самка немного закашлялась, когда конец достал до глотки. Я дал ей немного свободного пространства и вновь принялся тянуть её эмоции и энергию.

Кормёжка была вкусной.

Секс был ничуть не хуже.

Сейчас было плевать на тела, покрытые слизью, на пыль, пот и кровь.

Трахаться и жрать. Жрать и трахаться…

В другой раз можно было растянуть удовольствие, оставить напоследок. Но сейчас хотелось взять всё. И мы брали, жёстко раздирая самку с двух концов.

Оргазм мощным ударом хлопнул по голове, сплющил внутренности и горячим потоком спермы устремился в распахнутый рот.

Самка забилась от очередного оргазма. Обкончалась, сучка. Я сбился со счёта, пытаясь понять, сколько раз она кончила. Ксавьера тоже колотило дрожью. Его глаза полыхали очень ярко. Он вышел из тела самки и потянулся из стороны в сторону. Полный энергии, сытый хищник.

– Я давно не чувствовал ничего подобного… – сыто рыкнул он.

Я вывел член изо рта самки и отстранился. Самка рухнула без сил на разбитый асфальт. Она тяжело и часто дышала.

– Да. Пора уносить ноги. Отъедем подальше и утопим мобиль в реке. Тушу галлосовца оставим здесь…

Я двинулся прочь, обходя мобиль. Ксавьер не пошёл следом. Он остался стоять рядом с самкой.

– Ксавьер! Ксавьер!.. – позвал я нетерпеливо.

Он просунул голову в салон.

– Что будем делать с самкой?

Я поморщился. Эйфория ещё мешала здраво мыслить. Мне было охуительно хорошо. Я был полон сил и готов был прямо сейчас отправиться на Терлеа хоть пешим ходом!

– Не понял вопроса. Мы уносим ноги!

Я завёл мотор. Оглянулся. Ксавьера не было видно.

Неприятный холодок кольнул меня изнутри. Выматерившись, я вылез из салона.

Ксавьер сидел на асфальте. Он уложил самку головой к себе на колени и гладил её лицо, глупо улыбаясь.

– Она такая красивая…

Так не должно быть.

Эмоциональная привязанность «хозяина и жертвы» не выходит за рамки кормёжки и ебли. Это просто спаривание, без привкуса чего-то ещё. Просто процесс и реакция физического возбуждения.

– Бросай самку. Надо уходить. Мы выжрали её почти полностью. Она едва ли не труп.