Посмотри на меня. В плену у чудовища - Кира Райт Страница 7

И когда мне казалось, что убежала уже далеко, и вера в спасение была такой осязаемой, услышала сзади шум ломающихся веток. Сомнений не было.

Он меня нашел.

И догнал.

Налетев сзади, монстр, сжал меня руками и повалил на землю. Совершая ошибку за ошибкой, я начала вырываться, старалась отползти, что конечно привело его в еще большее бешенство.

Навалившись со спины и задрав мою футболку, прижал к земле и с рыком резко вошел в меня, начав грубо и быстро вколачиваться в мое тело.

Еще некоторое время я безуспешно пыталась сопротивляться, но потом силы меня оставили. Я слышала как сквозь вату его глухое тяжелое дыхание, чувствовала его размашистые движения внутри меня и укусы на шее, спине.

Грубые руки и когти сжимали до синяков, только будто это происходило не сейчас, а как воспоминания – в далеком прошлом.

Когда, разрядившись, он покинул мое тело, облегчение не пришло, потому что монстр снова начал вылизывать меня всю.

Этот сумасшедший ритуал сводил меня с ума, но старалась держаться и не отталкивать. Безучастной куклой я даже не трепыхалась в его руках.

Закончив, монстр закинул меня на плечо и понес.

На этот раз я уже точно знала, куда…

В эту ночь он меня больше не трогал. Положил рядом с собой на подстилку, но даже не держал.

Обняв себя руками и сжавшись в комочек, я лежала рядом со своим кошмаром и не могла уснуть.

Он меня не убьет. Нет. И умереть не даст. Чтобы издеваться надо мной как можно дольше, чтобы насиловать. И не удержат его мои уговоры.

Не теперь, когда я дважды попыталась от него скрыться.

Во сне монстр перевернулся и, уткнувшись носом мне в макушку, закинул на меня руку. Рука была тяжелая, но горячая, а в землянке и на подстилке было очень холодно, потому я не стала ее убирать.

Ну и еще боялась его разбудить.

Вероятность простудиться насмерть я упустила еще вчера, а сегодня буду просто мучиться от холода, если отодвинусь от него.

Его ровное дыхание и биение сердца убаюкивали. Сейчас он не опасен.

И сквозь заросли на лице можно разглядеть правильные черты лица, красивые губы. Во сне этот великан мог показаться даже милым. Как жаль, что эта маска исчезнет с первыми лучами солнца.

И ведь сегодня мне почти удалось договориться, он сам отпустил меня из лап, остановился, пересилив физическое влечение. А потом…

Почему-то моё желание быть от него подальше его просто бесит. Разумеется, нашёл себе игрушку, и не хочет с ней расставаться…

Но что делать мне? Принимать такие условия игры?

В невеселых размышлениях и заснула.

А проснулась от холода – чудовища рядом не было. Зато у лежанки стоял ковш с водой, горка ягод и несколько пригоршней орехов.

Даже если он злился на меня, то голодом морить не собирался.

Я позавтракала к тому моменту, когда дверь открылась. Вздрогнув, не сдвинулась с места.

Зверь почти неслышно подошел и опустился рядом, потом наклонился ко мне и глубоко вдохнул. Все это он делал, не отрывая взгляда от моего лица. Потом лизнул мои губы и провел ладонью по плечу.

Тут я снова не выдержала:

– Пожалуйста, не трогай меня, – с ужасом следила за его реакцией. Только реакции не было. Он словно замер.

– Зачем я тебе? Мне ужасно страшно, я боюсь тебя, – показалось, что монстр на мгновение нахмурился, или это игра моего воображения.

Попыталась отодвинуться – очень медленно, но он зарычал и вцепился рукой в мое плечо. И раз уж терять было нечего, я продолжила:

– Ты снова делаешь мне больно… Да, я сбежала вчера, но это потому, что ты постоянно делаешь мне больно и пугаешь, – звериный оскал стал шире, а я сменила обвиняющие интонации на успокаивающие, – если бы ты меня не пугал и объяснил, для чего я тебе…

Молчание.

– Ты умеешь говорить? Или хотя бы понимаешь, что я говорю?

В ответ лишь внимательный взгляд. Когда я уже собиралась бросить эту затею, монстр коснулся пальцем моих губ и коротко рыкнул.

Что это значит? – подумала я про себя и тут же спросила вслух. Он склонил голову вбок, глядя на мои губы.

– Ты хочешь, чтобы я говорила? – спросила неуверенно.

Но пристальное внимание к моим губам и застывший монстр ответили лучше слов.

– Хорошо, тогда я буду говорить, а ты… не трогай меня, ладно?

Надеюсь, в этом случае молчание – знак согласия.

Я была готова говорить бесконечно, если это его успокаивало и останавливало от насилия.

О чем можно говорить с безмолвным зверем сутки на пролет? Когда понимаешь, что это его успокаивает и бережет от грубых действий, – поверьте, о чем угодно.

Я рассказывала про город, в котором родилась и жила, про машины, по забавные случаи из жизни, сюжеты кино, книг – словно в сказке тысяча и одна ночь. Только вот шансы, что мой пленитель меня полюбит были равны 0. Он едва способен понимать половину моих слов, не то что испытывать чувства.

Несколько раз, задавала вопросы о нем самом, на которые, конечно, ответа не получала.

И все это время он только и делал, что смотрел на меня неотрывно. Пронизывающий взгляд, под которым так было неуютно, но хотя бы уже не страшно. Казалось, мы даже почти подружились, а если быть точнее – научились сосуществовать вместе.

Осознав, что любая попытка побега приведет лишь к наказанию и новому насилию, а кроме того заранее является бесполезной – больше этих попыток я пока не делала. Если он найдет меня в лесу в следующий раз, возможно моих рассказов будет уже недостаточно. Каждый раз, когда я выходила за дверь, он и так смотрел на меня подозрительно и внимательно.

Ну нет, лучше уж худой мир, чем открытая война, или как оно там говорится.

Через пару дней бесконечных моих рассказов и питания одними ягодами и орехами, стало ясно, что я тут надолго на такой диете не выдержу, а потому мною было принято решение попытаться привести свои условия к нормальным, насколько это вообще возможно.

Зверь не был против. Казалось, ему все равно, что я делаю, только бы продолжала говорить и находиться рядом.

Это я поняла совсем скоро, когда, впервые улыбнувшись чему-то в своем рассказе, заметила его застывшую фигуру и завороженный взгляд. Улыбка с моего лица тут же пропала, а вот чудище отмерло и в один прыжок оказавшись рядом, попыталось растянуть мои губы в улыбку своими руками.

– Тише, тише, – я медленно убрала его руки от своего лица, – понимаешь, я не могу улыбаться насильно, – он смотрел и вроде как слушал, пытаясь понять. – Мне нужна причина, чтобы улыбаться, что-то хорошее. Не знаю, как тебе объяснить…