Эльнара. Дочь лекаря - Кора Бек Страница 7

Пехлибей занялся врачеванием, возродив былую славу своего рода, как непревзойденных целителей. Овладев за годы странствий тайнами тибетской и индийской медицины, гармонично дополнившими его прежние знания, унаследованные от предков, в довольно короткий срок он стал широко известен, как один из лучших лекарей Великой Степи. И если раньше город Архот жителями Хоршикского ханства, а также сопредельных кочевых племен воспринимался, как некая огромная мастерская по изготовлению одежды и всевозможных изделий из кожи, то теперь название города нередко связывали с именем талантливого врачевателя Пехлибея.

Фарида при теплой поддержке и деликатных наставлениях своей золовки Айзады, терпеливо обучавшей юную персиянку многим вещам, о которых она прежде и не ведала, занималась милыми хозяйственными хлопотами. Надо сказать, что ее появление в городе вызвало большой интерес.

Во-первых, она не была похожа на здешних жителей. Хоршики в большинстве своем отличались коренастым плотным телосложением, имели смуглый цвет кожи и раскосый разрез глаз, говорили на незнакомом наречии, мало жестикулировали и, вообще, выглядели чересчур серьезными и основательными. Во-вторых, при всей внешней степенности и внутренней суровости хоршиков, они отнюдь не были чужды простому человеческому любопытству и склонности к невероятно раздутым домыслам.

Так, по сведениям вездесущей степной почты, лекарь Пехлибей был направлен в самую глубь Востока никем иным, как могущественным правителем Хоршикского ханства с тайной и ответственной миссией. Суть дела заключалась в том, что якобы персидский падишах, прознав каким-то образом о готовящемся на его богатые земли грозном набеге со стороны неких иноземных захватчиков, послал к хоршикскому хану своего посла с просьбой спасти от бесчестия его единственную и горячо-любимую дочь.

Азиатский владыка, славящийся великодушием и благородством, ответил согласием, но чтобы не вызвать никаких подозрений и тем самым не навредить несчастной принцессе, вместо лихого войска он отправил в далекую Персию Пехлибея, отец которого некогда излечил хана от какого-то тяжкого недуга, пообещав ему в случае успешного исхода дела, попросить для него у падишаха руки его прекрасной юной дочери. С огромным трудом, не раз подвергая свою молодую жизнь всевозможным лишениям и опасностям, скромный лекарь сумел выполнить поручение повелителя, за что и был по возвращении щедро награжден.

Так, в устах народной молвы, дочь Сатар-визиря вдруг стала персидской принцессой, спасшейся от унизительного плена, благодаря храбрости хоршикского юноши. Подтверждением абсолютной правдивости сего поистине удивительного рассказа являлись слова, звучавшие из уст самого Пехлибея. Его соседи, коим сам Аллах велел всегда все знать и все видеть, не раз слышали, как их доблестный земляк называл свою молодую жену: «О, моя прекрасная принцесса!»

Между тем, сами герои этой романтической истории не обращали на слухи никакого внимания. Они жили в своем сказочно – красивом мире, где были только Он и Она. Их отношения, пронизанные удивительной нежностью и трогательной заботой друг о друге, у одних вызывали восхищение, у других – зависть. Однако этой идиллии не суждено было продолжаться долго. Не прошло и года, как Фарида отошла в мир иной сразу же после крайне тяжелых родов. К счастью, ребенок остался жив. Родилась девочка, которую отец назвал звучным восточным именем Эльнара.

Детство Эльнары

Потрясенный смертью жены, Пехлибей долго не мог найти себе места от горя. К нему на помощь пришла сестра Айзада, незадолго перед этим разрешившаяся пятым по счету ребенком. Она стала кормилицей маленькой Эльнары, уже в младенчестве чертами лица так сильно напоминавшей свою безвременно умершую мать, что Пехлибей, глядя на дочь, в первое время не мог сдержать слез. Лишь раскосый разрез ее огромных черных глаз, опушенных густыми, красиво – изогнутыми ресницами, свидетельствовал о том, что в жилах малютки течет кровь уроженцев знойной Азии.

Кое-как оправившись от ужасного потрясения, Пехлибей вернулся к привычным делам. Он по-прежнему собирал целебные травы, лечил больных, но в его задумчивых, словно слегка прикрытых от солнца глазах, навсегда поселилась неутихающая боль от невосполнимой потери. Он мало с кем общался, часами просиживая в свободное от дел и домашних забот время в уютной, со всех сторон увитой виноградом беседке, которую сам построил во дворе своего дома по просьбе покойной жены, порой испытывавшей ностальгию по далекой родине.

Находясь в полном одиночестве, в приятной прохладе и умиротворяющей тишине, лишь время от времени нарушаемой беззаботной трелью певчих птиц, Пехлибей вспоминал недавнее счастливое прошлое. Момент первой встречи с Фаридой; ошеломившие его дивные очи юной персиянки, наполненные болью и надеждой, в один миг заставившие его, уже зрелого опытного мужа, позабыть обо всем на свете; их пылкое объяснение при романтическом сиянии луны в опочивальне отчего дома любимой; незабываемую ночь любви, когда они впервые познали друг друга; их страстные ночи, сначала под высоким звездным небом древнего Востока, на мягком лугу, лениво обвеваемым душистыми ароматами экзотических растений, а потом – на нагретой солнцем, засушливой земле родной Азии, когда посреди бесконечной, восхительно – величавой степи оставались только они вдвоем, в сладостном сплетении тел и в удивительном единении душ.

Пехлибей жил прошлым. К действительности его возвращали лишь маленькая дочь, нуждавшаяся в его ласке и заботе, да лекарский долг по отношению к людям, надеявшихся на его знания и умения. Он искренне любил свою чудесную малютку, намного раньше сверстников начавшую сладко лопотать и бойко бегать, но, может быть, не всегда умел показать, проявить эту родительскую любовь. Когда Эльнара, которую в кругу родственников звали ласкательно – уменьшительным именем Эли, подросла, отец, отправляясь в степь на поиски трав, иногда брал ее с собой, знакомил смышленую девочку с разнообразным миром природы, объяснял разницу в целительных свойствах тех или иных растений, рассказывал разные поучительные истории. Иногда в поисках нужных трав Пехлибей уходил в далекие места, и тогда девочка оставалась на попечении тетушки Айзады, при случае прививавшей ей полезные хозяйственные навыки.

Эльнара росла очень подвижным и самостоятельным ребенком. Бурлившая в ее жилах смешанная кровь пылкой, способной на поступок, персиянки и вдумчивого, знающего истинную цену вещам, азиата, довольно рано дала себя знать. В восемь лет отец обучил ее грамоте, а в девять – ее быструю, словно стремительный бег скакунов на больших скачках, ежегодно проводившихся по случаю празднования Дня весеннего равноденствия – праздника Наурыз, речь и переливчатый, будто звон маленьких колокольчиков, что традиционно подвешивали хоршики над дверями своих домов, дабы отогнать злых духов, смех можно было услышать на другом конце города. В кожевенной мастерской, куда она прибегала по поручению отца сделать какой-нибудь заказ и порой надолго задерживалась, с интересом глядя, как кусок обычной кожи превращается в изящную шкатулку, инкрустированную благородным серебром, или в бочонок для хранения питьевой воды, зачастую используемый кочевниками и караванщиками. В мясной лавке, где бойкая малышка с азартом торговалась за каждую монетку, со знанием дела выбирая наиболее лучшие куски нежной баранины или свежей телятины. На речке, где юная дочь Пехлибея вместе с соседскими мальчишками строила песочные дворцы или пускала по воде кораблики, сооруженные из кусочков тонкой кожи, что ей удавалось получать в мастерской в обмен на свои байки, которыми она развлекала уставших от монотонной работы ремесленников.