Следствие вели близнецы - Юлия Ридл Страница 7

Да что со мной происходит? Почему бросает в дрожь рядом с ним? Откуда появилось дикое желание дотронуться до него? Отчего так необходимо видеть в ярко-зеленых глазах ответную заинтересованность?

Видимо, я лишился рассудка. И тут меня словно обухом по голове шарахнуло: я действительно испытываю к нему симпатию не как к другу, меня давно к нему тянет физически, просто сам себе боялся в этом признаться.

Что теперь делать со своим открытием, я не знал. Понятно, что между нами никогда и ничего не будет, это невозможно. Значит, я должен успокоиться. Мне нельзя думать о его чувственных губах, которые так манят; о его бархатной коже, к которой хочется прикасаться; о его сильных руках, которые сулят жаркие объятия; о его дурацкой челке, которую я мечтаю поправить, запустив пальцы в мягкие шелковистые волосы; о его цитрусовом аромате, в котором можно раствориться…

Нет. Так не может больше продолжаться. Я зажмурился, пытаясь отогнать от себя непрошенные образы, которые так и мелькали перед глазами.

Я очень старался держать себя в руках и не подавать виду, что со мной что-то не так. Но я явно переоценил свои силы и не справлялся с нервным напряжением: меня уже заметно потряхивало от волнения, а быстрый стук моего сердца, скорее всего, был слышен даже с улицы. Внутри меня бурлил вулкан эмоций, который искал выход. Нужно срочно уходить, пока огненная лава не вырвалась наружу.

Конечно, было глупо надеяться, что друг не заметит моего странного поведения.

― Что случилось? ― тревожным голосом спросил ничего не подозревающий о моих метаниях Ярик.

Я отвернулся от него, проигнорировав вопрос. Если начну говорить, точно сорвусь.

― Миша, что тебя беспокоит? ― он участливо положил мне ладонь на плечо.

Кажется, что меня ударило током от этого простого жеста, и что-то перемкнуло в мозгах.

Я только успел еле слышно прохрипеть:

― Ты.

И, прежде чем обдумать свои действия, я уверенно обвил его шею руками, притягивая к себе. А уже в следующее мгновение мои губы впились в его. Мне казалось, что блондин сразу оттолкнет меня, но он этого не сделал, лишь напрягся всем телом и застыл. Сладко. Я сильнее прижал его к себе, продолжая нежно касаться его губ. Влажно. В какой-то момент я с удивлением понял, что Ярик начал мне отвечать. Это окончательно выбило почву у меня из-под ног. Кровь кипела в венах, прогоняя остатки разума и лишая воли, я полностью растворился в ощущениях. Горячо. Мои руки начали гладить его спину. Сначала осторожно и несмело, а потом дерзко и настойчиво. Приоткрыв податливые губы жадным языком, я углубил поцелуй. Больше не было нежности, только страсть, от которой кружилась голова. Яростно. Он издал приглушенный стон, еще больше распаляя меня. Наши языки сталкивались, лаская, дразня и исследуя партнера. Получая невероятное удовольствие от борьбы языков, мы прерывались только на короткий миг, чтобы глотнуть воздуха. Вот я посасываю его язык, а уже через секунду он прикусывает мой. Эта игра несомненно нравится нам обоим. Несдержанно. Больше не важно, что происходит вокруг, в этот момент есть только мы. Мало. Я почувствовал, как тесно стало члену в джинсах. Опустил руку на пах Ярика. Твою мать, да у него тоже стоит по стойке смирно. Он выдохнул мне в губы и прижался плотнее к моей ладони. Аморально.

Понимание, что мы зашли слишком далеко, отрезвило. Я отстранился от блондина и ошарашенно уставился на него. Ярослав не выглядел испуганным, но капля неловкости все-таки присутствовала на его лице. Я же не находил себе места из-за смущения.

― Мне пора, ― выдавил из себя, не придумав ничего умнее.

Я быстро встал из-за стола и на ватных ногах побрел прочь, опустив голову и не смотря по сторонам. Кажется, Ярик что-то говорил мне вслед, но я, находясь в полубессознательном состоянии, ничего не воспринимал.

Всю ночь не мог уснуть, раз за разом прокручивая произошедшее в голове. Я не мог найти себе оправдание и злился на себя за то, что не сдержался, что пытался стать тем, кем не являюсь, и, что самое страшное, за то, что мне понравилось. Я не знал, как теперь смотреть в глаза Белову. Понятно, что мы не сможем оставаться друзьями после такого.

На мобильный пришло сообщение: “Давай поговорим!”. Я вырубил телефон и отшвырнул его подальше от себя.

С Ярославом я был не готов сейчас общаться. Что мне ему сказать? Извини, я просто идиот, которого переклинило?

На него я тоже злился по множеству причин: за то, что не дал мне сразу по роже; за то, что так потрясающе целуется; за то, что легко перевернул мой мир с ног на голову, а мне теперь нет покоя.

Лишь под утро на короткое время получилось забыться в тревожном сне. Через несколько часов меня разбудил Макс. Я сразу же смылся в библиотеку, где позорно просидел весь день, прячась ото всех. Я пытался успокоиться и трезво оценить случившееся, сделать выводы и выработать дальнейшую стратегию поведения с Беловым.

Поздно ночью я вспомнил про смартфон и включил его, чтобы поставить будильник. На экране висела одна единственная лаконичная эсэмэска: “Трус!”

Пусть так. Пусть считает меня кем угодно. Я для себя принял решение забыть обо всем, как о кошмарном сне, а Ярика с этого момента избегать. Я никогда не был геем и не стану им!

Через некоторое время головная боль начала отступать, плавно переходя в мигрень.

Дверь комнаты распахнулась, и на пороге показался Макс.

Он сразу же заметил мое плачевное состояние и встревоженно воскликнул:

― Что с тобой?

Максим в два прыжка очутился рядом, сел на краешек кровати и потрогал мой лоб.

― Плохо, да? ― его широко раскрытые глаза смотрели на меня с волнением и искренним беспокойством. ― Температуры вроде нет. Что?.. Где болит? ― не на шутку перепугался брат.

Следовало, конечно, проучить близнеца за скандал в столовой, но совесть не позволила поступить с ним подло.

― Все нормально, Макс, не кипишуй, ― я сжал его ладонь, пытаясь успокоить.

― Легко сказать. Видел бы ты себя со стороны: краше в гроб кладут. Меня не было всего пару часов, что случилось за это время?

― Ничего. Голова разболелась, сейчас уже лучше. Прекращай кудахтать, как курица-наседка, ― я сел, отодвигая брата.

― Миш, ты прости дурака, что накричал. Сам не знаю, что на меня нашло. Не хотел тебя обидеть. Знаю, что ты просто поддержать хотел, ― с покаянной физиономией он протянул мне ладонь для рукопожатия. ― Принимаешь извинения?

― Проехали, ― я с радостью крепко пожал ему руку и, бросив случайный взгляд на часы, заметил: ― Бал уже через час. Пойдем?

― А как же твоя голова? ― вопросительно взметнулись темные брови.