Инферно Габриеля - Сильвейн Рейнард Страница 7

Немного утешало лишь то, что «рюкзачное недоразумение» хотя бы частично прикрывало ее от косых струй. Намокшая футболка становилась прозрачной, равно как и белый хлопчатобумажный лифчик. Вот тебе, профессор Эмерсон!

Джулия прокручивала в мозгу недавний разговор с ним. Нет, не зря она вчера собрала чемоданы. И все же она искренне надеялась, что он ее вспомнит, что будет добр к ней. Дождешься от него доброты!

Он даже не позволил ей объяснить всю эту дурацкую путаницу с запиской. Цветы и открытку счел частью насмешки. А как легко он выкинул ее из программы. Все кончено, Джулия Митчелл. Какой еще другой университет? После отзыва, отправленного Эмерсоном, на изучении творчества Данте можно поставить крест. Ей больше не дадут стипендию. Что теперь? Позорное возвращение в Селинсгроув, в отцовский домишко… Потом и он узнает и посмеется над нею. Они все посмеются над нею. Глупышка Джулия. А она-то думала, что уедет из Селинсгроува, окончит аспирантуру, потом станет профессором… Кого она пыталась обмануть? Все кончено, на этот учебный год уж точно.

Джулия еще крепче прижала к себе промокший рюкзак. И надо же, чтобы эта чертова лямка оборвалась у него в кабинете! Профессор Эмерсон и так считает ее гнусной насмешницей. А она еще и клоунаду устроила. Так опозориться перед ним! Нет, это было выше ее сил.

Впрочем, в чаше позора не хватало еще нескольких капель. Но ждать осталось недолго. В пять часов у профессора Эмерсона закончится рабочий день. Он нагнется за портфелем и обнаружит ее прокладку… Вот тогда ее позор станет полным. Хорошо еще, что она не увидит выражения его лица. Джулия вдруг представила, что ее прокладка на глазах у профессора Эмерсона превращается в здоровенную корову, а та рожает теленка. На его прекрасном персидском ковре.

Треть пути Джулия уже прошла. Ее длинные каштановые волосы превратились в сосульки и теперь липли ко лбу. Промокшие брюки хлюпали. Девушке казалось, что она превратилась в водосточную трубу. Поднимая фонтаны брызг, мимо проносились машины и автобусы, которые то и дело окатывали ее грязной водой. Когда случается крупная неприятность, мелкие уже не так досаждают.

В этот момент напротив Джулии затормозил новенький «ягуар». Водитель плавно остановился, не окатив ее еще одной порцией грязи. Потом в машине открылась передняя дверь со стороны пассажирского сиденья.

— Садитесь, — произнес мужской голос.

Джулия не знала, как поступить. Садиться в незнакомую машину? Она огляделась по сторонам. Ни одного человека, даже в плаще и под зонтом. Джулия была единственная, кто решил испытать на себе всю мощь сентябрьского ливня.

Ей стало любопытно, и она подошла к машине. Маньяки и извращенцы встречаются везде, даже в Торонто. Впрочем, этого маньяка она знала. Более того, она рассталась с ним совсем недавно. Ну уж нет, профессор Эмерсон! Пусть она трижды промокнет, но…

— Что вы раздумываете? Полезайте в машину. Прогулки под таким дождем кончаются воспалением легких. От воспаления легких, кстати, умирают. Забирайтесь, я отвезу вас домой.

Теперь его голос звучал мягче. Лед растаял, камень раскрошился. Это был почти тот голос, который она помнила столько лет.

Только ради памяти прошлого Джулия согласилась сесть в машину. Она мысленно извинилась перед автомобильными богами за испачканное черное кожаное сиденье и безупречно чистые коврики.

За стеклами машины шумел дождь. А салон наполняли тихие звуки фортепьяно. Шопен, ноктюрн ми-бемоль мажор, сочинение номер девять, опус два. Джулия улыбнулась. Ей всегда нравился этот ноктюрн.

— Большое вам спасибо, профессор Эмерсон, — сказала она, поворачиваясь к водителю.

Кто-то усмотрит в этой уличной встрече профессора Эмерсона с насквозь промокшей Джулией Митчелл некий перст судьбы. Возможно, и так, хотя самому Эмерсону причина их встречи была предельно понятна: он оказался на Блур-стрит, поскольку свернул не туда. В какой-то мере вся его жизнь представляла собой совокупность «поворотов не туда», но этот он считал чистой случайностью. Ехать по центральной части Торонто в час пик — задача не из легких. Добавьте к этому невесть откуда взявшуюся грозу и сердитое электронное послание от брата, пришедшее на айфон Эмерсона. Последнее обстоятельство сыграло главную роль в том, что с Квинс-парк профессор свернул не налево, а направо. На Блур-стрит, в противоположную сторону от своего дома.

Блур-стрит не такое место, где в часы пик легко развернешься на сто восемьдесят градусов. Особенно если у тебя новенький «ягуар», которым ты дорожишь. Профессору Эмерсону не оставалось ничего иного, как смиренно двигаться в общем потоке машин, что он и делал, пока не заметил на тротуаре несчастную мисс Митчелл. Она брела с отрешенностью бездомной, прижимая к груди свое «рюкзачное недоразумение». Эмерсона вдруг захлестнуло чувство вины, и он сделал то, на что не решился бы, будь на улице сухо. Он открыл дверь и позвал Джулию в салон машины.

— Я вам тут всю обшивку запачкаю, — извиняющимся тоном пробормотала Джулия.

Пальцы профессора Эмерсона впились в рулевое колесо.

— У меня есть кому почистить сиденье.

Ответ больно ударил по Джулии, и она опустила голову. Ну кто она для этого лощеного профессора? Комок уличной грязи, прах под его ногами.

— Где вы живете? — спросил Эмерсон, чтобы поскорее перейти со щекотливой темы на более пристойную и безопасную.

Он искренне надеялся, что их совместная поездка не затянется.

— На Мэдисон-стрит. Нужно проехать еще немного, а там будет поворот направо, — пояснила Джулия, махнув рукой в темное пространство.

— Не трудитесь объяснять. Я знаю, где находится Мэдисон-стрит, — отрезал он.

Украдкой поглядывая на профессора, Джулия подвинулась ближе к окошку. Уж лучше смотреть на мокрую улицу и желтые пятна фонарей, чем на этого напыщенного гордеца.

Профессор Эмерсон мысленно выругался. Даже с этой мочалкой темных мокрых волос Джулия Митчелл была чертовски привлекательной. Эдакий кареглазый ангел в джинсах и кроссовках. Профессорский разум зацепился за мысленную характеристику. Слова «кареглазый ангел» показались ему странно знакомыми. Где-то он уже их встречал, только забыл, где именно. Поскольку мозг не выдал ему мгновенный и точный ответ, профессор Эмерсон не стал напрягать память.

— Какой у вас номер дома? — спросил он уже мягче и совсем тихо.

— Сорок пять.

Он кивнул и вскоре затормозил напротив трехэтажного кирпичного дома, когда-то принадлежавшего одному хозяину, а нынче разделенного на квартиры.

— Спасибо, что подвезли, — пробормотала Джулия, берясь за ручку.

— Подождите, — остановил ее Эмерсон.

Он достал с заднего сиденья большой черный зонт. Джулия послушно ждала, не веря своим глазам. Недосягаемый профессор Эмерсон вылез наружу, раскрыл зонт, обошел свой «ягуар» и открыл дверь со стороны пассажирского сиденья. Джулия вылезла вместе со своим злосчастным рюкзаком и в сопровождении профессора прошла несколько шагов до подъезда.