Неделя безумств - Стефания Эш Страница 7

Тем временем Амелия предприняла третью попытку. На сей разее влагалище вобрало торчавший член до конца, и она застонала от сладострастия,когда попкой коснулась яиц Гвидо. Он толкнулся, насколько мог вперед, вгоняямощный ствол до отказа, и по всему телу Амелии пробежала дрожь сладострастия.Она откинулась всем телом назад и блаженно замерла в этом положении,наслаждаясь присутствием огромного члена в своем лоне.

Глаза у Гвидо все еще оставались закрытыми. По мере того какАмелия продолжала покачиваться на его тычине, у него на лбу выступали бисеринкипота. Чтобы еще более усилить сладостные ощущения, она дотянулась рукой домошонки и осторожно провела по ней своими длинными ногтями. Гвидо застонал, анаходящийся во влагалище член энергично задергался. В ответ Амелия сжала стенкивлагалища.

– О, это так здорово! – проговорил Гвидо,испытывая страстное желание обхватить ее за талию и притянуть посильнее к себе.Однако он мог лишь немного перекатываться с боку на бок, не имея возможностиосвободить хотя бы одну руку.

Амелия вцепилась в собственные волосы, когда остротанаслаждения стала достигать опасной фазы. Стенки ее влагалища крепко удерживалипенис Гвидо.

– Я сейчас буду спускать! Я уже спускаю! –простонал Гвидо, напоследок толкаясь вперед. Уже было невозможно остановитьначавшийся процесс семяизвержения. Тугое влагалище несколько раз сжалопульсирующий, выстреливающий спермой ствол, и Амелия словно взорвалась воргазме.

Она запрыгала на приподнятых кверху бедрах Гвидо, жаднохватая ртом воздух, чувствуя, что ее тело пронизывает некая электрическаяволна. Гвидо также задыхался, его бедра тряслись от напряжения.

Он выстрелил последним зарядом спермы, бросив в толчкеАмелию себе на грудь. Она обхватила его лицо и стала страстно целовать, а темвременем волны сладострастия продолжали сотрясать ее тело.

Затем они оба затихли и некоторое время лежали без движения.Пенис Гвидо все еще оставался внутри влагалища, но уже сделался мягким исобирался выскользнуть наружу. Дыхание его стало медленным и спокойным. Судя повсему, Гвидо был близок к тому, чтобы заснуть.

Амелия нежно поцеловала его в шею и не без сожаленияоторвалась от обмякшего тела. Она приняла душ, а когда вернулась, любовнопосмотрела на мужчину, спящего в той же позе на ее постели. Во сне его лицоказалось еще более юным. На лице светилась простодушная улыбка.

Амелия проверила веревки на его руках и ногах, беспокоясь отом, чтобы они не были затянуты излишне туго, затем взяла из шкафа одеяло иустроилась на просторном диване в гостиной.

Она заснула, когда над Центральным парком стало всходитьсолнце.

– Я хочу взять на какое-то время отпуск, только ивсего.

Это была не самая лучшая новость, которую Ровена услышала втот день.

– Что ты хочешь? – переспросила она.

– Я сказала – хочу отдохнуть.

– Но ты уже ездила в Сент-Бартс.

– Да, в прошлом ноябре! Послушай, Ровена, я совершаютурне почти целый год. Это становится смешно. Я не вижу свою семью. Не вижусвоих друзей. Не вижу даже своей кошки!

– Твоя кошка находится в самом лучшем пансионе!

– Да, но вряд ли она находит в этом особое утешение!Послушай, Ровена, ведь ты всегда была по-настоящему доброй ко мне. И я знаю,что я не добилась бы того, чего добилась сейчас, если бы не твоя вера в меня ине твоя решимость довести дело до конца. Но сейчас, откровенно говоря, я усталаот этого. У меня нет своей жизни. Я чувствую, что нахожусь под наблюдениемкаждый день и каждую минуту, в особенности с того времени, как ты взяла наработу Франкенштейна.

Ровена и Амелия тут же опасливо оглянулись, чтобы удостоверитьсяв том, что эта масса мускулов о шести футах роста не слышала, как они всуеупомянули его имя. Франклин сидел на жестком стуле в углу импровизированногоофиса Ровены, склонив тяжеловесную голову.

– Я думаю, что он также может отдохнуть, – пошлаеще дальше Амелия, стремясь подать свою просьбу едва ли не как альтруистическийакт. – И я могла бы отдохнуть от него.

– Но ты еще не закончила турне, – сурово напомнилаей Ровена. – У тебя двадцать три концерта, на которые распроданы билеты,начиная отсюда и до Лос-Анджелеса. И деньги уже сменили хозяев.

– Скажи им, что я заболела, или придумай что-нибудьеще, – взмолилась Амелия. – Ты можешь сказать, что у меня что-то не впорядке с горлом.

– Я не стану этого делать, – категорическим тономзаявила Ровена. – Хотя если ты будешь и дальше меня злить, я могу самаповредить тебе горло.

Амелия выглянула в окно. Из комнаты Ровены было видно зданиеЭмпайр-Стейт-билдинг, и Амелия с завистью подумала о туристах, которыеразглядывают сейчас город с этого небоскреба. О людях, которые приехали, чтобыпровести каникулы в Нью-Йорке. Раньше Амелия наивно полагала, что, сделавшисьрок-звездой, она будет иметь возможность поступать так, как ей захочется. Какже она ошибалась! Сейчас у нее свободы намного меньше.

Ровена тем временем продолжала наступление:

– Ты не просто человек, ты – целая индустрия. Сколькихлюдей ты подведешь? Сотни. Тысячи. Сотни тысяч, если считать поклонников!

– О’кей, – оборвала Ровену Амелия, – я ужеслышала об этом много раз. Послушай, а сколько времени у меня до следующегопредставления?

– Мы должны быть в Кливленде в следующий вторник. Каквидишь, у тебя целая неделя, – обрадованно ответила Ровена.

– Значит, я могу делать что захочу вплоть до понедельника?

– Ну, – Ровена пожевала губу и стала листатьстраницы своего пухлого дневника, – не совсем так, душа моя. У тебярепетиции с девяти до пяти, со вторника по воскресенье.

– Восемь часов репетиций каждый день? – вскрикнулаАмелия. – Да это просто смешно!

– Грядут большие представления. Они будут показыватьсяпо ТВ. Танцовщикам нужна практика. Этикет компании требует, чтобы ты там тожеприсутствовала.

– Этикет компании? Кто я, по-твоему? Ответственный закачество выпускаемой компанией продукции?

Ровена нахмурилась, как это сделала бы директриса, котораяпривыкла к выходкам питомцев из пятого класса.

– Ну ладно, ладно. Я просто пойду и сделаю массажлица. – Амелия пожала плечами, собираясь отправиться в свою комнату.

– Вот и умница, – улыбнулась Ровена, убедившись втом, что Амелия капитулировала. Она поставила какую-то галочку в своемкалендаре и потянулась к телефону.

Амелия остановилась у двери.

– Только, пожалуй, для начала я приму ванну.

Нет более подходящего времени для размышлений, чем ванна, подумалаАмелия, оставив Ровену, торжествующую по случаю своей небольшой победы. В самыхроскошных номерах люкс было по две ванных комнаты – для каждой из двух огромныхспален. Ванные комнаты были идентичны и отличались только цветом. Одна из нихбыла цвета шампанского, с канделябром и пушистыми полотенцами с золотистымикраями, вторая – в голубых тонах. На сей раз Амелия выбрала голубую, что болеесоответствовало ее настроению.