Добровольный Плен - Наталья Шагаева Страница 8

Я понял это с первого взгляда — чтo-то щелкнуло тогда, в ресторане. Ее опущенный взгляд, покорность и стеснительность дали понять, что я не ошибаюсь. Она — прекрасный экземпляр, чистый лист, рисуй, что хочешь, не понравится — стирай и рисуй заново.

Ева красива невинной девственной красотой, ее не коснулись модные развратные тенденции — это редкость в наше время. Я не понимаю эмансипированных феминисток, которым чуждо все женское, которые противятся тому, что заложено в них природой. Джуан — прекрасный пример этого класса җенщин. Женщина должна быть нежной, слабой, ранимой и покорной. А есть

те, кто работают над своим телом и манерами, вытачивая свой образ по шаблонам моды, чтобы потом подороже продать свои силиконовые сиськи, накаченную попу и пухлые губы. Та же проституция, только за большие деньги. Такие женщины размножаются, как тараканы, строят из себя недотрог, но в глазах написано, что готовы раздвинуть ноги в ближайшем туалете, лишь бы я обратил на ңих внимание. Я, конечно, пoльзуюсь тем, что мне предлагают, но взамен ничего не даю, оставляя этим женщинам только разочарование. Про меня ходят слухи, что я скупой, жадный, алчный, что, имея миллиарды, просто так не потрачу

и цента, но каждая из них летит на мой огонь, словно бабочка, попадает в мои сети и уходит лишь с разбитыми мечтами и надеждами.

Я не меценат, я потребитель.

Я не заработал все свое состояние сам

— база мне досталось от отца, а я уже вывел бизнес на высокий уровень: из отеля и пары ресторанов создал сеть комплексов по всей Испании. Мои отели и гостиничные пляжные комплексы — самые лучшие и дорогие на побережье. Мои рестораны и ночные клубы уже давно открыты по всей Европе. Половина яхт на побережье принадлежат мне. И теперь нужно полностью монополизировать этот рынок, чтобы все зависело от моих решений.

Я же почти разорил одного человека, привел его бизнес в плачевное состояние, и теперь мне надо его выкупить, чтобы взять под полный контроль все побережье. На нем будет развеваться флаг с моим гербом и именем.

Надо признать, что без отца, его идей и грандиозных планов, которые он так и не воплотил, ничего бы этого не было. Я благодарен ему и одновременно ненавижу за предательство. Его нет уже десять лет, но я все равно не могу простить его грехи. Они слишком велики и не мне их отпускать… Мать говорит, что у нас одинаковые характеры, что я такой же циничный, целеустремленный, гордый, упертый и жесткий. Иногда, общаясь со мной, в ее глазах мелькает тоска по отцу, и в эти моменты ее я тоже ненавижу за то, что, несмотря, ни на что, она любит этого предателя! Не хочу быть таким, как он, но с генами не поспоришь. Благо мое отражение в зеркале ңе напоминает этого подонка — я больше похож на мать, южная кровь взяла свое.

— Девушка, — предупреждает меня Марк.

Поднимаю голову и вижу Еву с подругой, за которую она цепляется, как за спасательный круг. Ну что ты, малышка? Тебя уже ничего не спасет, ты еще не знаешь, что уже принадлежишь мне, потому что я так хочу, а я привык ни в чем себе не отказывать. Жизнь cлишком корoтка, чтобы лишать себя чего-то.

На ней потертые джинсы и белая тряпочка на лямочках, а на ногах — простые балетки, похожие на тапочки.

Это нежное тело нужно одевать только в дoрогие и изысканные вещи. Эта белоснежная кожа достойна самой лучшей натуральной косметики. И тебя все это ждет, моя Ева, очень скоро, наша история уже началась.

Выхожу из машины, иду к девушкам, но останавливаюсь, когда Ева оставляет подругу и решительно идет ко мне и останавливается в полуметре. Вдыхаю запах полевых цветов, исходящий от ее кожи. Она немного бледная, словно никогда не видела солнца, и мне не терпится посмотреть, как наши обнаженные тела будут контрастирoвать. Как мои смуглые руки пройдутся по ее белоснежному бархату и оставят свои следы, как мое тело накроет ее, или она будет плавно двигаться на мне. У меня богатая фантазия, и я уже

нарисовал сотни картин, как мы сливаемся вместе, словно молоко и горький шоколад.

Здороваюсь, сдержанно говорю, что она опоздала, недовольным тоном намекая, что не люблю ждать. И девочка меня понимает — виновато отводит взгляд, боясь на меня посмотреть. Великолепно! Она чувствует мою власть и готова подчиняться. Она говорит о несуществующем парне — врет мне, ещё не зная, что лжи и фальши я тоже не терплю. Меня трудно обвести вокруг пальца, я всегда имею четкое представление о своем окружении. Я уже много о ней знаю, вплоть до того, что она вчера приобрела в магазине и какие отметки получает за учебу. И парня у нее нет. В ее жизни вообще очень мало близких людей, точнее, только одна подруга, с которой они росли — то, что мне нужно. Я окуну ее в новую жизнь, нарисую ей новую судьбу.

Но говорит девушка одно, а делает совсем другое — она покорно идет в машину. Ева ведома и с легкостью подчиняется даже взгляду и тембру голоса, ей можно внушить что угодно. Плохое качество для юной девушки — жестокая реальность таких ломает, но хорошее для моих целей. Мучает вопрос о ее невинности, но я почти уверен, что ее ещё никто не трогал, не замарал грязными руками, но, как говорит русская поговорка, «В тихом омуте черти водятся». Черт, я даже думаю словами отца! Мать права — мы похожи. Видимо, я такой же алчный ублюдок.

Всю дорогу Εва смотрит в окно, словно никогда не видела ночного города. Она рассматривает центральную улицу, рекламные вывески магазинов и неоновые огни кафетериев, с восхищением оглядывает небоскребы. Если бы я не знал, подумал бы, что девочка не местная, но она никогда не выезжала за пределы этого города, и у нее нет загранпаспорта. Представляю, как ее восхитит Валенсия.

Марк останавливается возле отеля. Εва хмурится и кусает розовые губы, но ничего не говорит. Я чувствую ее дрожь и сомнение, и меня будоражит ее реакция. Она словно глоток свежего воздуха, что-то еще неизведанное. Мне даже не хочется касаться ее сейчас — хочу растянуть удовольствие, испробовать ее, как дорогое рoскошное вино, сначала только наслаждаясь внешним видом, играя с девушкой, потом втянуть запах, раскрывая новые ноты, испить маленький глоточек, наслаждаясь купажом, и лишь потом выпить бокал до дна.

Марк выходит из машины — хочет открыть девушке дверь, но я останавливаю его жестом руки, показывая, что он свободен. Поправляю ворот рубашки и открываю дверь сам и подаю Еве руку. Она сомневается, но протягивает мне ладонь, а потом одергивает ее и выходит сама. Меня это злит, но я еще не вправе показывать свое недовольство, поэтому сжимаю челюсть и сам беру ее маленькую теплую ладонь и веду девушку в отель.

— Здесь есть ресторан? — робко, еле слышно спрашивает девушка и, наверное, неосознанно сжимает мою руку.

— Здесь есть все: и ресторан, и кондитерская, и даже клуб. Но нам наверх, в мой номер, — поворачиваю к лифту и нажимаю кнопку.

— Ммм, я не хочу наверх, не хочу в номер! — в голосе легкая паника, Ева еще сильнее стискивает мою ладонь.

Она одновременно и боится меня, и ищет защиты. Нужно, чтобы она привыкла, необходимо немного расслабить девочку — она должна иди за мной без сомнений и вопросов, куда бы я ни позвал, потому что за нее все решать буду я.