Ночная смена. Двойной тариф - Ольга Дашкова Страница 9

— А та девочка была классная, да?

Герман сделал вид, что не слышал его, Влад лишь ухмыльнулся, рассматривая своего друга. Как всегда, сосредоточен и собран, в свои сорок пять лет фору даст любому, даже ему. В их спаррингах и жестких мордобоях на ринге пролилось немало крови. Владу не хватало той холодности и выдержки, какая была у Германа.

— Что с грузом?

— Стоит груз.

— А чего тянут?

— Ну, вот только ты мне не задавай таких вопросов, сука, как же они меня все бесят, черти.

— Снова Рустам?

— Он, тварина. Условия нам ставит, срывая все сроки. Арабы ждут, а какая-то черная шестерка, оборзевшая в доску, срывает график. Надеюсь, Суханов все разрулит. Иначе мы можем влететь по крупному.

— Рустам денег хочет больше. Сам понимает, что отдает все почти за бесценок.

— За сколько договорились, за столько и отдает. Пусть пасть свою закроет и соблюдает договор, слишком много на себя берет в последнее время.

Герман отошел к окну, задумался, на город надвигался циклон, а, значит, все аэропорты и дороги закрыты. Им не стоит никуда дергаться сейчас, смысла нет, пару дней терпит, но если Рустам будет тянуть дальше, придется подключать Суханова с его ребятами уже серьезно. Или вылетать самим, натягивать и показывать всем потерявшим страх кого ни решили наебать.

— Тоска смертная.

— Почитай книжку.

— Смеешься?

— Когда я смеялся?

— Мне вообще иногда кажется, что ты — киборг, робот. Ни эмоций, ни чувств.

— Тебе не кажется.

— Столько лет прошло, а ты все не можешь смириться.

— Влад, не сейчас.

Герман посмотрел на Влада, полоснув его взглядом. Конечно, он не бесчувственный чурбан, но все эмоции остались в далеком прошлом. Настолько далеком, что уже не вспомнишь, что и как там было. Не хочет он вспоминать и не будет. Пятнадцать лет прошло, да, этой зимой уже пятнадцать будет, а все словно вчера было. Погладил ворона, что выбит на правой кисти, сжал кулаки, посмотрел на часы — почти полдень. Пусть пить с утра дурной тон, но он должен выпить.

Вылил в бокал вчерашний принесенный той девочкой, Полиной, коньяк, осталось немного на дне, Герман выпил вчера все почти один, заснул только под утро. Крепкий алкоголь приятно обжигал язык, девочка и правда была хороша. Открытая такая, на шлюху совсем не похожа, он их повидал достаточно.

Так долго сопротивлялась, но в ее красивых янтарных глазах было такое откровенное желание, что он сам не устоял. Безумно отзывчивая, ее тело откликалось на каждую их ласку, на каждое движение и поцелуй. Замер с бокалом в руках, прислушиваясь к своим эмоциям. Хотел ли он еще с ней встречи? Да, определенно хотел.

— Тут хоть качалка есть? Туда-то мне можно?

— Туда можно. Пойдем вместе, выпустим пар. Но только позже, нечего мелькать лицами.

— Свет, ты видела тех двух мужиков?

— Каких?

— Тех, что выходили из сауны.

— Так они были в тренажерном зале, я там как раз убирала, а потом, наверное, пошли в сауну.

— Боже мой, я чуть дара речи не лишилась, когда они вышли мне навстречу.

— Ну, не знаю, Лен, как насчет дара речи, а железо они тягали так, что звон стоял на весь зал.

Полина, стоявшая у кофейного столика в комнате для персонала, пожалела, что не вовремя включала кофемашину и не весь разговор горничных слышит.

— Они нереальные, просто охренительные, оба.

— Ой, не знаю, это на любителя, не люблю всех татуированных, словно с зоны.

— Да ничего ты не понимаешь, зациклилась на своем Павлике. Вообще не понимаю, что ты в нем нашла, он ведь тупой. Тупой качок.

— И ничего он не тупой.

Света обиделась, отвернулась, застегнула последнюю пуговку на бежевом платье — униформе всех горничных отеля “Империал”.

— Да ладно, нечего обижаться, я же шучу. Но мужики — просто сказка, я, по-моему, даже потекла от одного только их вида.

И как так выпало, что Полине досталась в ее смену именно Лена. Не иначе, как злой рок. Вот кто бы отсосал прямо в холле под светом хрустальных люстр, совершенно не сопротивляясь, так это Ленка. На ее лице было написано, что она спит и видит заполучить в любовники богатого папика и, в лучшем случае, выйти за него замуж. Это предел Лениных мечтаний, на каждого постояльца смотрит, как на потенциального любовника, кормильца и мужа, Золушка местная. Наверняка она именно для этого она и работает в ночную смену.

Кофе наконец сварился, машина отгудела, Полина взяла чашку, поднесла к губам, глубоко вдохнула кофейный аромат, только хотела сделать глоток, но так и застыла на месте.

— Интересно, в каком номере они поселились, надо срочно там убрать.

— Мы не убираем в номерах по ночам если там постояльцы, ты ведь знаешь, Лена.

Света точно не блистала умом и сообразительностью, поэтому их с Павлом, Полининым вчерашним ночным охранником, считали идеальной парой. Складывалось такое впечатление, что она работает не в элитной гостинице, а в придорожной ночлежке. Тупой качок, недалекая горничная и еще одна озабоченная. Как охарактеризовать себя, Полина еще не знала.

— Да я и не собираюсь там прибираться. Полина Викторовна, а вы не знаете, в каком номере поселились те двое мужчин?

Все-таки отпила глоток, кофе моментально встал поперек горла, Полина проглотила его, повернулась к девушкам, которые стояли у шкафчиков для одежды, как можно медленнее.

— Ты что-то спросила?

— Да я про тех двух мужчин, что были в сауне. Один такой с короткой стрижкой, а другой старше, с сединой на висках. Никогда не думала, что седина может быть такой сексуальной. У них такие классные татухи, никогда таких не видела.

Интересно, ее мозг еще умеет думать? Полина осмотрела девушку с ног до головы, форма, конечно, не ахти какая красивая, но даже она ей шла. Тонкая талия, небольшая высокая грудь, пухлые губки, светлые волосы, собранные в высокий пучок, и совершенно блядский взгляд широко распахнутых глаз.

Елене было всего двадцать лет, молоденькая, свеженькая, еще не затасканная. Что это, зависть? Что за чушь лезет в голову? Так, наверное, у всех женщин, кто перешагнул тридцатилетний рубеж, это в сорок лет жизнь только начинается, а в тридцать она катится с крутого обрыва.

Влад бы ей сунул прямо тут, у нее на лбу написано “трахни меня”. И о чем только она думает? Да пусть он, нет, они оба, трахают кого угодно, куда угодно, где угодно. Настроение резко испортилось, этот кофе еще, который уже совершенно расхотелось.

— Нет, я не видела таких и не знаю, где они остановились. А тебе, Елена, я посоветую на работе думать о работе, а если ты попадешься на том, что кому-то из постояльцев отсатываешь или подмахиваешь, сама понимаешь, Валентин Михайлович тебя уволит сразу. Ты не проститутка, а горничная.