Не мой вариант - Ильза Мэдден-Миллз Страница 9

Я развожу руками.

– Мало кто это знает. Об этом обстоятельстве осведомлен только я.

Она напрягается.

– Только ты?

– Я же сказал.

– Ну, да, он шепнул одному тебе в уверенности, что ты растрезвонишь остальным. Ты всегда слушаешься Джека?

Я издаю стон.

– Он мне доверяет, Жизель! Я его лучший друг. Эйден, к примеру, не в курсе, так что держи язык за зубами в его присутствии. Если бы он знал правду… – Мне досадно оттого, что мне трудно представить, на что горазд этот непредсказуемый тип. – Если бы он знал, то, конечно, обходил бы тебя за милю. – Хорошо бы было так! – Надо будет серьезно с ним потолковать. – И от души надрать ему уши.

Ее личико заливает краска.

– Хочешь его предостеречь? Лучше уж тогда размести платное объявление в газете, Девон. Или напиши в своем Инстаграме. – Она привстает на цыпочках, чтобы быть со мной вровень, что нетрудно: она высокая и гибкая. По тому, как бурно вздымается ее грудь, видно, что она в гневе. В меня упирается стальной взгляд, пухлые губы выпячены, указательный палец тычет меня в солнечное сплетение. От нее хорошо пахнет: это не тяжелый цветочный запах, а что-то легкое, свежее, как будто прошел легкий весенний дождик. Как я раньше не замечал, какая у нее чудесная кожа – цвета персиков со сливками, светящаяся…

Я встряхиваюсь, чтобы лучше усвоить ее слова.

– Ничего я ему не скажу, боже упаси! Это не мое дело. Я о чем… – Почему она так сбивает меня с толку? Вечно в ее присутствии я сам не свой. Уж слишком она умная, слишком… содержательная.

У меня опять звонит телефон, но я не могу пошевелиться. Все мое внимание поглощено этой сумасшедшей. Она опять тычет мне пальцем в грудь. Я хватаю ее за палец и притягиваю к себе.

– Хочешь меня рассмешить? – Я приподнимаю бровь, моя цель – охладить ее гнев.

Она моргает, как будто сообразив, что оказалась слишком близко ко мне, облизывает губы.

– Нет.

Я чувствую натиск ее груди. Напрасно я считал ее мягкой… Погоди, о чем я?

– Я никому не скажу. И учти, здесь совершенно нечего стыдиться. Чудесно, что ты себя бережешь…

Она не дает мне договорить, ее голос превращается в шипение.

– Оставь свой покровительственный тон. Ты ничего не знаешь о причинах.

– Я не нарочно.

Жизель наконец отстраняется и опять принимается расхаживать туда-обратно.

– Я уже жалею, что он мне сказал, – говорю я ей в спину.

На самом деле мне было полезно узнать от Джека об этом. Когда мы с ней познакомились, она была помолвлена, но с тех пор грязное воображение не раз подсовывало мне разные картины с ней в главной роли. Я – мужчина, этим все сказано. Увидев раз, ее невозможно забыть. Сам не замечаешь, как, встав под душ, начинаешь фантазировать о ней – в очках, в жемчуге, на каблуках, и это весь ее наряд…

Я трясу головой, прогоняя неподобающие мысли. Это сродни богохульству, она же друг, до нее нельзя дотрагиваться. Между нами проведена жирная черта.

Она с усмешкой на пухлых губах возвращается ко мне. Эта картинка отпечатывается в моем мозгу, как стоп-кадр: вздымающаяся грудь, лицо в форме сердечка, плохо маскируемый юбкой широкий шаг. Она изящна и стремительна, не иначе, училась манерам и движениям на специальных курсах этикета.

Одним словом, она – леди. Хорошенькое дело!

Я на ее фоне – плохой парень. Хуже не придумаешь.

Говоря, что у меня что ни месяц новая девушка, она была недалека от истины. Женщины слетаются на меня, как мухи на мед, их притягивает моя слава, поэтому я могу быть разборчивым. Когда все кончается, я отпускаю их счастливыми и улыбающимися.

– Тебе не придется долго мучиться, храня мою тайну. Я намерена без промедления избавиться от своего изъяна.

Я тут же представляю себе Жизель в обществе, так сказать, субъекта, на котором пробу негде ставить. Меня охватывает беспричинный гнев, мышцы рук напрягаются. Я уже готов открутить паршивцу башку.

– Объясни.

Девушка вызывающе смотрит на меня и, готов поклясться, уже считает секунды.

– Я бы нарисовала тебе эту картину, но я не художница. Вообрази: щелка с перемычкой, в ней кое-что оказывается, щелк – и перемычка порвана. Готово, никто уже не обсуждает меня за моей спиной.

Выпалив эту тираду, она торопится к двери. Обтянутые узкой юбкой с высоким разрезом ягодицы призывно колышутся. Обычно она носит скромные брючки, а в эту юбку нарядилась ради свидания, что дополнительно меня бесит. Происходившее здесь было бессмыслицей с той секунды, как она распустила волосы, расстегнула пуговки на блузке и вспылила. Лучше бы она оставалась прежней Жизель…

Она оглядывается, теперь ее губы плотно сжаты, объект ее гнева – я.

– Никогда больше не назову тебя на «доске» в моем Pinterest Вареком!

– Не знаю, о чем ты! – кричу я ей вслед.

Она молча вылетает за дверь. Черт бы ее побрал, в таком состоянии с нее станется подцепить какого-нибудь случайного ковбоя и спешно проделать обещанное с его помощью.

Я бранюсь себе под нос.

– Подожди, Жизель! Давай обсудим! Ты забыла туфли и эти свои… – Я хватаю ее туфли и заколки и бегу за ней. Она опередила меня на целый десяток ярдов и теперь лавирует среди посетителей, описывая замысловатые петли, минует вышибалу. Двери распахиваются – и она исчезает.

Хорошо хотя бы то, что она покинула клуб. Доберется до дому и успокоится. Позвоню ей завтра, мы поговорим, и все обойдется. С другой стороны, мне очень не хочется, чтоб она провела всю ночь в расстроенных чувствах. Раньше я действительно собирался при случае пригласить ее поужинать. Обвести вокруг пальца Эйдлена – милое дело, но почему бы нам не приземлиться в «Милано»? Она бы села напротив меня, объяснила бы, чем вызвано ее решение прибегнуть к интернет-знакомству; я бы продемонстрировал свое умение вести себя прилично. Я бы мог много чего ей посоветовать… Одно ясно: все, кого она называет, никуда не годятся. В последнее время она растеряна, выглядит подранком, поэтому… Я бегу к выходу, полный решимости ее догнать и заставить объясниться.

– Девон! Подожди!

Чувствую на своем плече чью-то руку. Я чертыхаюсь и останавливаюсь. Тон Селены не предвещает ничего хорошего.

– Я спешу. В чем дело?

У нее измученный вид, она съела почти всю помаду с губ. Мы с ней почти одногодки и довольно похожи. Она тоже темноволосая, тоже зеленоглазая, тоже рассерженная. Наши матери – сестры, мы росли по соседству. Я поселил ее здесь год назад, когда она приехала из Калифорнии.

– Чьи это туфельки? – она указывает на туфли Жизель у меня в руках. – Если у тебя проснулся интерес к женской обуви, я могу подсказать тебе несколько магазинчиков в центре города.