Жюльетта. Том I - Маркиз Де Сад Страница 90

— А этот молодец, что трахал меня, — добавилминистр, — первостатейная шельма: я шесть раз спасал его от казни. Тыобратила внимание на его член? Великолепный образчик, не правда ли? А какмастерски он им владеет! Кстати, Жюльетта, пока не забыл: вот деньги, которые яобещал за твое самостоятельное преступление. Карета ждет, можешь отправлятьсядомой, а завтра уедешь в поместье возле Со, которое я купил для тебя в прошломмесяце, возьми с собой прислугу — четырех служанок тебе будет достаточно,разумеется, самых привлекательных, а также повара, дворецкого и троихдевственниц, предназначенных для следующего ужина. И жди от меня дальнейшихинструкций. Вот пока и все.

Я ушла, очень удовлетворенная успехом своего преступления,переполненная приятными чувствами от того, что совершила его, а наутро уехалаиз Парижа.

Не успела я устроиться в сельском поместье, стоявшемотдельно от ближайших селений, не менее уединенном, чем жилища отшельников.Тебаида [77], как служанка сообщила, что прибыл незнакомыйчеловек, весьма благородный на вид, и сказал, что его послал министр и что онжелает поговорить со мной.

— Пусть подождет, — ответила я и распечаталапослание, которое он привез от Сен-Фона. Прочла я следующее: «Пусть ваши людинемедленно схватят подателя сего письма и бросят в один из казематов, которые явыстроил в подвалах дома. Этот человек ни в коем случае не должен иметьвозможности бежать, ты за него отвечаешь головой. Скоро появятся его жена идочь — поступи с ними точно так же. Это мой приказ. Выполняй его в точности ине бойся употребить всю жестокость, на которую ты способна. До скорой встречи».И я велела пригласить незнакомца.

— Сударь, — начала я, приняв самый радушный и приветливыйвид, — так вы действительно друг его светлости?

— И моя семья и я сам долгое время пользовались егорасположением и добротой, сударыня.

— Это видно из письма, сударь… Позвольте я дам слугамуказания, чтобы вас устроили так, как того желает министр.

Предложив ему сесть, я вышла из комнаты.

Мои лакеи, которые были скорее моими рабами, нежели слугами,раздобыли веревку, и вернувшись вместе с ними, я громко сказала:

— Отведите этого господина в апартаменты, которые отвелдля него его светлость. — И мои сильные, как быки, телохранители бросилисьна гостя, вмиг скрутили его и отвели в мрачное подземелье.

— Я протестую, сударыня! Это ужасноенедоразумение! — кричал незнакомец, несчастная жертва нашего с Сен-Фономковарства.

Я осталась глуха к его мольбам и неукоснительно выполнилаинструкции министра: отчаянные вопли узника остались без ответа, и я самазакрыла ключом дверь его темницы.

Поднявшись в гостиную, я услышала, как к дому подъехалэкипаж. Из него вышли жена и дочь моего гостя, которые предъявили мневерительную грамоту — точную копию первой.

Ах, Сен-Фон, восхищенно подумала я, не спуская глаз с обеихженщин, любуясь красотой матери, породистой статной женщины тридцати шести лет,и нежной скромностью и грацией дочери, только что вступившей в своешестнадцатилетие; ах, Сен-Фон! как уживается ваша мерзкая чудовищная похоть свашими министерскими обязанностями? Ведь все, что вы делаете, диктуетсяисключительно вашими пороками, но не интересами страны.

Я с удовольствием описала бы все стоны и вопли несчастныхженщин, когда их грубо втолкнули в подвал, но скажу лишь, что была тронутаслезами матери и дочери не более, чем возмущением отца, и была озабочена толькотем, чтобы надежно запереть узников столь высокого положения до появленияСен-Фона.

Размышляя о том, какая участь могла ожидать их, я недопускала и мысли, что речь идет о простом заточении, поскольку чувствовала,что просто создана для роли палача, хотя и не получила никаких указаний на сейсчет. Пока я ломала над этим голову, мне сообщили о прибытии четвертогоперсонажа. Каково же было мое искреннее изумление, когда я увидела того самогочеловека, который, как вы помните, во время первой моей встречи с Сен-Фоном трираза ударил меня по плечам палкой по приказанию министра.

«Прими этого человека со всем радушием и хорошо обращайся сним, — прочитала я в записке, — ты должна его помнить, потому что досих пор носишь на теле следы его длани. Он будет играть главную роль в драме,которая разыграется завтра; это палач из Нанта, который по моему приказу долженумертвить твоих узников: мне строго-настрого велено представить их головыкоролеве к послезавтрашнему дню, я и сам бы с удовольствием помахал топором,если бы Ее Величество не выразила странного желания принять их останки из рукофициального палача. По этой причине я направляю к тебе этого человека, хотя они сам еще не знает, что ему предстоит делать. Прошу тебя проинструктироватьего, однако ни в коем случае не позволяй ему взглянуть на смертников — эточрезвычайно важно. Жди меня завтра утром. А пока можешь позабавиться с ними,особенно не церемонься с дамой. Ничего не давай им, кроме хлеба и воды, и лишидневного света».

— Сударь, — повернулась я к молодомучеловеку, — министр пишет, что мы с вами уже знакомы. Я действительно незабыла, как вы…

— Да, сударыня. Но, увы, приказ есть приказ.

— Вы правы, и я не держу на вас зла, — я протянулаему руку, которую он поспешно и пылко поцеловал. — Однако пора обедать.Пройдемте к столу, заодно и побеседуем.

Делькур — так звали палача — был очень приятный иобходительный мужчина двадцати восьми лет, и на этот раз он произвел на менявесьма недурное впечатление. Я оказала ему самые искренние знаки внимания и,когда с обедом было покончено, сразу пошла в атаку. Она была успешной, аобнаружив у него между ног великолепный инструмент, я пришла в полный восторг.

— Ради бога, дорогой, — сказала я, — вытащиэту штуку, я хочу видеть, что ты там прячешь. О, какая восхитительная штучка,она приводит меня в экстаз! А твоя профессия заставляет дрожать от вожделения,одним словом, ты должен сейчас же удовлетворить меня.

Он, не теряя времени, выставил напоказ свой удивительныйчлен, я, по своему обыкновению, схватила его, собираясь заглотить до самогооснования, но он был настолько велик, что во рту у меня поместилась толькополовина. Распластавшись на кушетке, Делькур накрыл руками мою промежность,потом погрузил туда свое лицо и две секунды спустя мы кончили одновременно.Увидев, как жадно я глотаю его сперму, он застонал от восторга.

— Черт побери, — виновато проговорил он, — яслишком поспешил, но готов немедленно исправить свою ошибку.

Его разгоряченный посох был все еще тверд, и Делькур сменилпозу: впился в мои губы, липкие от его спермы, и я получила от его истекающегосоком члена такое наслаждение, какого редко удостаивается женщина. Четвертьчаса Делькур совершал мощные толчки в мою вагину, затем, почувствовав близкоеизвержение, несколько охладил свой пыл, и когда, наконец, моя куночкаторжествующе затрепетала, сбросил вторую порцию семени, и я, мгновенно перевернувшись,успела проглотить ее с тем же восторгом, что и первую.